Почему Крупская ополчилась на Чуковского

В «Правде» от февраля 1928 года вышла статья супруги Ленина «О „Крокодиле“ Чуковского», где она назвала это произведение «мутью, которая не пройдёт бесследно (для ребёнка)». Именно под влиянием критики человека, отвечающего за советскую цензуру, появился уничижительный термин «чуковщина».
Корней Иванович при жизни так и не получил признания как детский писатель. В открытом ответном письме он сказал, что никогда больше не будет писать детских сказок и вообще сменит творческое направление.

Интересное

При рождении будущий писатель получил имя Николай, а фамилия его была Корнейчуков. Вот из этого он потом и сложил псевдоним, который смог сделать официальным после революции. Ребёнок рос без отца, это была его боль и он часто отмечал в дневниках недостаток мужского воспитания.
Но это не помешало ему построить хорошую карьеру журналиста. В 1901 году Чуковский начал работать в «Одесских новостях», а через два года, будучи в статусе специального корреспондента, был отправлен в Лондон, так как был единственный, кто в редакции знал английский язык. Выучил он его, кстати, сам — по самоучителю. А позже он вступил в ряды коллектива сатирического журнала «Сигнал», где впервые столкнулся с цензурой.



На фоне революции 1905 года в журнале выходили политизированные статьи. Чуковского арестовали и обвинили в оскорблении императора. Но он просидел в тюрьме только 9 дней, на суде Чуковского отстоял адвокат Грузенберг, который очень ловко повернул обвинительную речь против самого прокурора: не виновен ли сам обвинитель в оскорблении императора, раз видит в невиннейшем произведении образ «ныне благополучно царствующего государя императора Николая Второго»? Казалось, что после Октябрьской революции всё должно измениться, но труды Чуковского о жизни Чехова, Маяковского, Некрасова, Блока, Ахматовой были не очень популярны.
«Я написал двенадцать книг, и никто не обратил на них никакого внимания. Но стоило мне однажды написать шутя „Крокодила“, и я сделался знаменитым писателем». А ведь он сочинил его чтобы просто развлечь сына, который заболел. Образ доктора Айболита он придумал для младшей дочери. Он даже не собирался это публиковать, считая опусы несерьёзными. И только Маршак сумел переубедить Корнея Ивановича.



В 1920-х сборники детский произведений писателя были выпущены многомиллионными тиражами. Но они не успели попасть в книжные магазины и в библиотеки. Первой пострадала «Муха-цокотуха», которую цензоры сочли полнейшей антисоветчиной, увидев в образе Комарика образ принца, в Мухе — принцессу, а в свадьбах и именинах, ни много, ни мало, — намёки на буржуазные праздники. Чуковский был в ярости, говорил, что при таких рассуждениях можно назвать Мойдодыра переодетым Милюковым, а Крокодила — Чемберленом. Как знал…



Крупская особенно негодовала по поводу фразы в «Мойдодыре»: «А немытым трубочистам — стыд и срам». А в «Крокодиле» она увидела «аллегорическое описание корниловского мятежа». Возмущалась, что вместо описания жизни зверей Чуковский пичкает детей «невероятной галиматьёй». Также «бабушка русской революции» не забыла и про ранние труды Чуковского о писателях, в которых, по её мнению, «прорывается ярко выраженная ненависть».



Под давлением цензуры и критики писатель от своих сказок и пообещал написать книгу стихов «Весёлая колхозия». Крупская не растерялась и раскритиковала его за писательское малодушие. И продолжила разносить:
«Тараканище» — искаженное представление мира насекомых.
«Мойдодыр» — оскорбление пролетариата.
«Приключения Бибигона» — несоответствие задачам коммунистического воспитания.
Очевидно, что Крупская высасывала их пальца свои опусы, но авторитет жены революционного вождя был велик. Чуковский был сломан. Попытался написать сказку по повестке «Одолеем Бармалея!», где простыми образами рассказал о войне и фашизме. Но это произведение уже вычеркнул из печати детской антологии лично Сталин, которому не понравился образ страны Чудославии, которая помогала победить Бармалея — дескать, о союзниках так нельзя.



Последний раз Корней Иванович попробовал снова вернуться в мир детской литературы, когда адаптировал для школьников библейские сюжеты, написав «Вавилонская башня и другие легенды». В январе 1968 книгу подписали в печать и даже издали, но ЦК партии назвали её «подарком сионистов». Весь тираж был уничтожен. Как и сам писатель, который скончался через год, так и не дождавшись признания.