Курская цитадель

Какой род войск сыграл решающую роль в сражении на Курской Дуге? Танкисты, артиллеристы, летчики? Конечно, все советские воины внесли весомый вклад в жестокую битву.



Но все-таки основа успеха зиждется на тяжелом труде пехотинцев, а точнее саперов, военных инженерах и строителях. Именно они своей работой создали неприступную «Курскую Цитадель».

Курский выступ

В результате зимнего наступления Красной Армии и контрудара вермахта под Харьковом на фронте образовался огромный выступ, в виде дуги обращенной на запад, глубиной до 150 км и шириной до 200 км. Заманчивая и выигрышная позиция для немцев: сходящимися мощными танковыми ударами с севера и юга ударить под основания выступа, соединится в районе Курска, тем самым замкнуть в кольцо и уничтожить два советских фронта – Воронежский и Центральный. Тем более что равнинная местность с небольшим количеством мелких рек идеально подходила для массированного применения танков.



Такая бы победа поставила Советский Союз на грань поражения. Гитлер называл Курский выступ «кинжалом, направленным в сердце России». Цитата из приказа Гитлера: «Поражение, которое потерпит Россия в результате этого наступления, должно вырвать на ближайшее время инициативу у советского руководства, если вообще не окажет решающего воздействия на последующий ход событий».

Советское командование прекрасно осознавало угрозу, тем более что разведданные подтверждали концентрацию противника у оснований дуги. Можно было наступательными действиями попытаться выровнять линию фронта. Но Жуков, Василевский и Антонов предложили Сталину другой план – активной, подготовленной обороной обескровить врага и лишь, затем перейти в контрнаступление. «Лучше будет, если мы измотаем противника на нашей обороне, выбьем ему танки, а затем, введя свежие резервы, переходом в общее наступление окончательно добьем основную группировку противника». Сталин хоть и был сторонником немедленных наступательных действий, но помня неудачные летние действия 41 и 42 года, когда наступления против крупных ударных группировок немцев были совершенно безуспешны, согласился с единодушным мнением высших военачальников.

Крепость площадью 550 км х 300 км

На Курской дуге наши солдаты и так строили укрепления и рыли окопы. Закон войны: занял позицию – окопайся. Но с середины апреля 1943 года строительные работы на Курской дуге приняли титанический характер. Противотанковые рвы, разветвленная система траншей, землянки и командные пункты, доты и опорные точки с большим количеством артиллерии. Для орудий и минометов было подготовлено почти пятьдесят тысяч окопов. На пути возможного движения противника было поставлено около миллиона различных мин и фугасов. На особо опасных участках их плотность достигала 1500-2500 мин на один квадратный километр. Протянуто до 1000 км проволочных заграждений, на некоторых участках через проволоку пустили ток. Лесные завалы, плотины, засеки, скрытые рвы, подготовленные к затоплению местности. Вся местность была хорошо пристреляна артиллерией.



Всего было построено восемь оборонительных полос и рубежей общей глубиной до 300 км. Каждая армия первого эшелона построила три полосы обороны. Помимо этого Центральный и Воронежский фронты возвели три фронтовых оборонительных рубежа. Восточнее Курского выступа войска Степного военного округа оборудовали оборонительный рубеж по линии Россошное, Белый Колодезь. По левому берегу Дона был построен государственный рубеж обороны. Тактическая зона обороны состояла из двух полос – главной и второй – и достигала глубины 15–20 км. Она имела наибольшее количество инженерных сооружений.



Для снабжения войск потребовалось построить 72 километровую ж/д ветку Сараевка – Старый Оскол. Построили ее меньше чем за два месяца. Срыли горы земли (более 700 тысяч кубометров), построили насыпи, мосты и многочисленные вспомогательные сооружения. Наряду с солдатами строителями, работали и мобилизованные жители прифронтовых районов. Три с половиной кубометра в день – обычная норма для землекопа. Четыре, а то и пять и шесть кубометров земли выкапывали наши солдаты и мирные жители перед Курской битвой. Может быть, тогда и родилась присказка: «Два солдата из стройбата заменяют экскаватор».



Объем выполненных инженерных работ был огромен. За два с половиной месяца превратить огромную территорию в единую крепость – такого еще в истории не было. Только в полосе Воронежского фронта было отрыто 83 912 стрелковых и пулеметных окопов, построено 5322 командных и наблюдательных пункта, 17 505 убежищ и землянок, установлено 637 500 противотанковых и противопехотных мин, 593 км проволочных заграждений. Примерно такой же объем был и на Центральном фронте.

Траншеи вместо окопов

Обычно в кино показывают, как наши солдаты в 1941 году сидят в траншеях и отбивают атаки врага. Не было в 41-м траншей, а если и были то очень редко. Еще в довоенное время, вместо проверенных окопов полного профиля, в Красной Армии были введены «индивидуальные стрелковые ячейки», придуманные наркомом Ворошиловым. Якобы в ячейках пехотинец будет меньше уязвим для огня противника. Отчасти это верно. Но как часто бывает, теоретическая выгода на практике оказывается большим злом. Танковые клинья немцев проходили через эти ячейки, вернее норы, как нож через масло. Генерал Рокоссовский, еще в начале войны, лично в бою сменил в такой ячейке бойца. «Сознание того что где-то справа и слева тоже сидят красноармейцы у меня сохранилось, но я их не видел и не слышал. Командир отделения не видел меня, как и всех своих подчиненных…Я старый солдат, участвовавший во многих боях, и то сознаюсь откровенно, чувствовал себя в этом гнезде очень плохо. Меня все время не покидало желание выбежать и заглянуть, сидят ли мои товарищи в своих гнездах или уже покинули их, и я остался один. Уж если ощущение тревоги не покидало меня, то каким же оно было у человека, который, может быть, впервые в бою!...»



Под Москвой и Сталинградом от задумок «первого красного маршала» частично отказались. На Курской дуге отказались окончательно – рыли окопы полного профиля с многочисленными ходами сообщений. Общая протяженность траншей вырытых под Курском выражается астрономической цифрой – десять тысяч километров. На опасных участках на один квадратный километр приходилось 8 км отрытых траншей.

Операция «Цитадель»

Гитлеровское командование ожидало встретить подготовленную советскую оборону. Поэтому и назвало свое наступление «операция Цитадель», то есть укрепленная крепость. Но такой многослойной эшелонированной обороны немецкие генералы не ждали. Сражение началось утром 5 июля 1943 года. Мощные немецкие танковые группировки пошли в атаку в шесть утра. Удар был страшен. Пожалуй, в 41-м и даже в 42-м наши войска не выдержали бы такой атаки. Но за два года научились воевать. Да и грешно было плохо воевать на таких подготовленных позициях. Вот только несколько примеров умелого использования в бою инженерных сооружений.



У поселка Черкасское танки эсэсовской дивизии «Великая Германия» оказались скученными в заторе у заболоченного противотанкового рва, и попали под комбинированный удар советской артиллерии и авиации. Понесли значительные потери (особенно в офицерском составе), местность превратилась в «лунный пейзаж».
В районе деревни Широкое Болото наши артиллеристы отсечным огнем с флангов загнали гитлеровцев на минное поле. Из 15 танков 6 подорвались на минах, а остальные повернули назад, неся потери от огня артиллерии.
В районе Березовки 211-я рота специального минирования под командованием капитана Н. А. Хоменко установила управляемые фугасы. Они были приведены в действие, когда перед заграждениями скопилось много немецкой техники — уничтожено 17 танков, 20 мотоциклов и до батальона пехоты противника.
Молодые немецкие солдаты считали, что они побеждают. Они продвигались вперед, используя модифицированные старые и новые танки «пантеры» и «тигры» превосходящие в боевом отношении советские, наносили нашим более значительные потери, чем теряли.
Но генералы и опытные офицеры вермахта, привыкшие к стремительным танковым прорывам, уже в первые дни, почувствовали провал наступления. Мощные танковые подразделения не прорывали советскую оборону, а медленно прогрызали ее, теряя в ожесточенных боях технику и личный состав. Оперативные планы рухнули, резервы были исчерпаны. На северном фасе немцы продвинулись на 10 км, так и не преодолев первый оборонительный рубеж. На юге более сильная в количественном и качественном отношении (туда входили элитные танковые дивизии СС) группировка продвинулась на 35 км, преодолев два рубежа советской обороны. Но впереди было еще несколько, занятых свежими частями Степного фронта.
Некоторые историки и блогеры пишут, что немецкие танки остановила 5-я танковая Армия Павла Ротмистрова под Прохоровкой. Понесла огромные потери, была почти полностью разгромлена, но тем не менее остановила германские танковые дивизии. Мол, если бы не Ротмистров немцы прорвались бы к Курску и окружили бы наши войска. Да ни хрена они не смогли бы прорваться. За Прохоровкой были сплошные линии заграждений, противотанковые рвы, засеки, минные поля. До самого Курска! Завязли бы там немцы, так и не выйдя на оперативный простор.
Даже больше, наши генералы просто мечтали, чтобы немцы продолжали наступление. Такое парадоксальное желание лучше всего высказал командир 75-й гвардейской стрелковой дивизии генерал Горишный в беседе с военным корреспондентом Константином Симоновым: «Мы сидели на наблюдательном пункте и ждали, что вот-вот снова начнется. Ждали час, потом еще час… Потом Горишный вдруг сказал фразу, которая в первую секунду показалась мне странной: «Боюсь, не пойдут они сегодня на меня».
Я не понял и переспросил. И он спокойно, как маленькому, стал объяснять мне, что его дивизию сегодня поддерживает восемь артиллерийских полков и чем больше он перебьет наступающих немцев, тем ему легче будет потом, когда самому придется наступать на них. И я запомнил то утро и эту фразу, потому что она была связана с внезапным и острым ощущением, что немцы уже ничего не смогут с нами сделать».
И Модель и «каменный человек» Манштейн поняли, что дальнейшее наступление обескровленных, за неделю потерявших половину людей и техники дивизий – самоубийство. Окончательно угробят всех. Северная немецкая группировка остановилась 10 июля, южная после 12 июля.

Коренной перелом войны

В тех жестоких оборонительных боях под Курском нет окруженных и уничтоженных дивизий противника, нет освобождения крупных городов. Но это несомненная победа. Наступательная инициатива окончательно перешла Красной Армии. Немцы после Курска уже были не в состоянии проводить стратегические наступательные операции. Наступления под Житомиром, в Арденнах, на Балатоне носили локальный, тактический характер и существенного влияния на ход войны уже не несли. А оборона без наступления это уже заранее проигранная война.
Красноречивей всего об этом свидетельствуют признания самих немецких военачальников. Эрих фон Манштейн: «Операция «Цитадель» была последней попыткой сохранить нашу инициативу на Востоке. С её неудачей, равнозначной провалу, инициатива окончательно перешла к советской стороне. Поэтому операция «Цитадель» является решающим, поворотным пунктом в войне на Восточном фронте».
Битва на Курской дуге это победа наших пехотинцев, летчиков, артиллеристов, танкистов. И конечно же наших военных строителей и саперов построивших неприступную Курскую цитадель.