Пионерский лагерь 1930-х

Ну причём тут лагеря НКВД! Наслушались солженицынских и либеральных брехалок про СССР – сплошной ГУЛАГ… Бывший гражданин СССР, ныне живущий в США, демограф Максудов в своей работе, касающейся жертв 1937 года, остроумно заметил, что если поверить некоторым книгам о 37-м годе, то к 22 июня 1941 года все взрослые мужчины в СССР или были расстреляны, или находились в лагере – «все, и немного больше». Кажется, нигде извращенность сталинофобского сознания не проявляется с такой очевидностью, как при подсчете числа репрессированных в правление Сталина. Здесь сталинофоб впадает в откровенную хлестаковщину. У того тридцать пять тысяч курьеров, арбуз в семьсот рублей, суп в кастрюльке прямо из Парижа – у сталинофоба десятки миллионов репрессированных. Но Хлестакова хоть как-то оправдывает то, что он болтал спъяну и наутро ничего не помнил, да и трезвый он был без царя в голове, а тут – трезвые, солидные люди, писатели, политики, профессора. Основоположником этого бреда можно считать Никиту Хрущёва. В своем докладе на XX съезде он заявил «Когда Сталин умер, в лагерях находилось до 10 миллионов человек», хотя в докладной записке, представленной ему, значилось, что на 1 января 1953 г. в лагерях содержалось 1 727 970 заключенных. После этого доклада начался безумный аукцион: кто больше. Андрей Сахаров утверждал: «…по крайней мере, от 10 до 15 миллионов погибло от пыток и казней, в лагерях для ссыльных кулаков […] и в лагерях, где не было права переписки». Сын репрессированного комиссара РККА Рой Медведев насчитал 40 миллионов «жертв репрессий», А.И. Солженицын – 66 миллионов 700 тысяч (плюс 44миллиона во второй мировой войне «от пренебрежительного и неряшливого ее ведения», итого «… мы потеряли от социалистического строя 110 миллионов человек»), А.В. Антонов–Овсеенко, сын репрессированного троцкиста, а также правозащитница Зоя Крахмальникова и актер Олег Басилашвили – 80 миллионов, Ирина Хакамада – 95 миллионов, Анатолий Чубайс – от 50 до 100 миллионов. Александр Яковлев насчитал жертв с 1917 года более 100 миллионов, причем включил в цифру 27 миллионов советских людей, которые погибли на войне или стали жертвами зверств фашизма на оккупированной территории. Всех переплюнули Юрий Карякин и Борис Немцов –120 и 150 миллионов человек, «уничтоженных режимом». (ПРОДОЛЖЕНИЕ СМ. В ОТВЕТЕ «сТРАННИКУ».

Так и хочется спросить, как мальчик Сережа из фильма Данелии: «Дядя Петя, вы дурак, да?». В одной из аннотаций в интернете появилась такая новость: «Захоронение в Тосково — одно из сотен по всей территории бывшего СССР, где агенты Сталина умертвили до 10 миллионов человек». Юрий Емельянов, приводя эту цитату в своей книге «Сталин перед судом пигмеев» (read24.ru›fb2/yurky-emelyanov-stalin-pered-sudom), остроумно ее прокомментировал: «Если таких захоронений были сотни, то получалось, что «агенты Сталина» умертвили несколько миллиардов человек, то есть примерно столько, сколько сейчас живет на планете». А я думаю: это сколько же понадобиться земли, чтобы в одном месте похоронить 10 миллионов трупов? Представляют ли авторы этой хлестаковки, что это такое — 10 миллионов? Похоже, они вроде Глафиры Фирсовны из пьесы Островского «Последняя жертва»: «Ну, уж это у меня счет такой; я все на мильёны считаю; у меня, что больше тыщи, то мильён». До такого абсурда и Хлестаков с его тридцатью пятью тысячами курьеров не додумался бы. Разве что барон Мюнхаузен, да и то вряд ли. Пресловутая «гласность» сработала против сталинофобов – несколько независимых групп исследователей, воспользовавшись тем, что были открыты архивы, установили истинную картину. Так, еще в начале 90-х годов прошлого века доктор исторических наук, научный сотрудник Института российской истории РАН В.Н. Земсков (кстати, далеко не коммунист), изучив архивы, установил, что за весь советский период с 1918 по 1990 годы включительно по обвинениям в государственных преступлениях и некоторым другим статьям уголовного законодательства были осуждены 3 миллиона 854 тысячи человек, из них 828 тысяч приговорены к смертной казни (не все приговоры, кстати, были приведены в исполнение). Казалось бы, все ясно, вопрос можно закрыть, и хватит хлестаковских фантазий. Статистика Земскова уже третий десяток лет введена в научный оборот и используется в трудах историков, не зараженных вирусом сталинофобии. Но сталинофоб живет по принципу «Факты упрямая вещь, но я упрямее фактов». Несколько расходятся данные Земскова с данными, представленными Генеральным прокурором СССР Руденко, но не значительно. О том, что число репрессированных и казненных значительно преувеличено, свидетельствовали также данные, приведенные в справке кандидата исторических наук А.Н. Дугина, представленной им для заседания Конституционного суда 7 июля 1992 года, на котором обсуждался вопрос о запрете Коммунистической партии в нашей стране. Справка Дугина была подготовлена на основе архивных материалов, включая архивы НКВД, МВД и ГУЛАГа. (Эту справку воспроизвел в своей книге «Поверженная держава» доктор социологических наук М.И. Кодин.) Численность заключенных в ГУЛАГе никогда, за исключением нескольких лет, не превышала 1 процента населения, то есть меньше, чем в других крупных странах (в США в настоящее время в заключении находится от 3 до 6 процентов, а в «демократической» России в 90-е годы — около 2 процентов). К началу Великой Отечественной в колониях и поселениях находилось 2,3 млн. заключенных, в большинстве уголовников. Миллион был направлен на фронт. Оставшиеся работали на строительстве, в оборонной, золотодобывающей, угольной и нефтяной промышленности, на лесозаготовках. Тяготы войны переносили немалые, но они тогда касались всех, в том числе и военнопленных. Конечно, те, кто пустил гулять по миру миф о десятках миллионов, сами в эту чушь не верили, они, говоря блатным языком из фильма «Джентльмены удачи», народу «фуфло толкали», действовали по принципу «Руби столбы – заборы сами повалятся» (поскольку Сталин – «столб», на котором была построена и держалась Советская власть). Хорошо сказал по этому поводу Павел Краснов: «Откуда взялось такое количество заключенных? Ведь 40 миллионов заключенных – это население тогдашних Украины и Белоруссии, вместе взятых, или все население Франции, или все городское население СССР тех лет. Факт ареста и транспортировки тысяч ингушей и чеченцев был отмечен современниками депортации как шокирующее событие, и это понятно. Почему же арест и транспортировка во много раз большего количества людей не были отмечены очевидцами? Во время знаменитой «эвакуации на восток» в 1941-1942гг. было перевезено в глубокий тыл 10 миллионов человек. Эвакуированные жили в школах, времянках, где угодно. Этот факт помнит все старшее поколение. Это было 10 миллионов, как же насчет 40 и тем более 50, 60 и так далее?[…] Где размещались заключенные? Предполагается, что в бараках; вряд ли кто будет строить в тайге небоскребы для зеков. Однако даже большой барак не может вместить людей больше, чем обычная пятиэтажка, поэтому многоэтажные дома и строят, а 40 миллионов – это 10 городов размером с тогдашнюю Москву. Неизбежно должны были остаться следы гигантских поселений. Где они? Нигде. Если же разбросать такое количество заключенных по огромному количеству маленьких лагерей, расположенных в труднодоступных малонаселенных районах, то их невозможно будет снабжать. Кроме того, транспортные издержки с учетом бездорожья станут невообразимыми. Если их разместить близко к дорогам и крупным населенным пунктам, то все население страны немедленно узнает об огромном количестве заключенных. В самом деле, вокруг городов должно быть большое количество специфических сооружений, которые не заметить или спутать с чем-либо другим невозможно» (Краснов П. Как Сталин предотвратил «перестройку» — М.: Алгоритм, 2011, с. 87-88). У сталинофоба сердце медом обливается, когда он слышит про свои любимые десятки миллионов. Вот и твердит он, как в «Истории одного города» Салтыкова-Щедрина градоначальник Дементий Брудастый, у которого в голове вместо мозгов органчик: «Палач! Людоед! Вампир! Десятки (сотни, тысячи) миллионов репрессированных, ГУЛАГ, страна – сплошной концлагерь» и т.д. Солженицын в интервью по ТВ в 2001 году признал, что Ельцын, Гайдар и Чубайс ограбили народ (открыл Америку!), но тут же спохватился перевести с больной головы на здоровую – зато в советские времена-де расстреливали миллионы людей. Для справки: с 1921 по 1953 год было расстреляно около 600 тыс. человек, среди которых, в частности, были военные преступники. По политическим мотивам было осуждено не более трети всех заключенных. Р. Баландин пишет: «То есть, речь идет о 100-150 тыс. человек. Массовым политическим террором для страны с населением в 150 млн. человек это считать никак нельзя» (Баландин Р.К. Завещание Сталина. – М.: Алгоритм: Эксмо, 2009, с. 58). В настоящее время в Америке, стране с населением 260 миллионов, в тюрьмах находится 2 миллиона 200 тысяч человек, то есть, грубо говоря, на каждые сто миллионов американцев один миллион – заключенные. И это в мирное время, в условиях, не сравнимых с теми экстремальными условиями, в которых находился СССР в 30-е годы. В 1940 г. население Советского Союза насчитывало свыше 190 миллионов, в заключении находились 1 миллион 850 тысяч, то есть, опять же примерно 1 миллион на 100 миллионов. Если СССР, на языке либералов» – «сплошной концлагерь», то и США – сплошной концлагерь (цифры взяты из кн.: Краснов П. Как Сталин предотвратил перестройку. – с. 99). У меня нет желания идеализировать ту эпоху, чем часто грешат те, кто справедливо считают Сталина выдающимся государственным деятелем. Лучшее определение сталинской эпохе, на мой взгляд, дал скандальный Эдуард Лимонов: «У нас была великая эпоха» — так он назвал свою автобиографическую повесть. А в великие эпохи всё великое: велики успехи, достижения и подвиги – но велики ошибки, просчеты и преступления (например, так было во времена Великой французской революции), Но сталинофобы не видят в великой эпохе ни достижений, подвигов, а только выковыривают из нее один негатив, как изюм из булки, и во всем обвиняют Сталина. Винить во всем негативном руководителя огромной страны так же глупо, как обвинять родителей в том, что их взрослый сын пьянствует и бьет жену – родители не всесильны, даже самые авторитарные. Основоположник современной социологии Питирим Сорокина писал: «Наивно полагать, что так называемый абсолютный деспот может себе позволить всё, что ему заблагорассудится, вне зависимости от желаний и давления его подчиненных. Верить, что существует такое «всемогущество» деспотов и их абсолютная свобода от общественного давления — нонсенс». При этом Сорокин ссылался на Герберта Спенсера, который утверждал: «Как показывает практика, индивидуальная воля деспотов суть фактор малозначительный, его авторитет пропорционален степени выражения воли остальных». То же самое утверждал и У. Черчилль: «Любой премьер или президент по существу является весьма и весьма ограниченным в своих возможностях человеком, поскольку вся его деятельность обусловлена условиями экономики, состоянием массовой психологии, сознанием и традициями общества»,