«В Тулу со своим самоваром»

Переводчик Виктор Суходрев в советское время работал с Хрущевым, Брежневым, Микояном, Косыгиным, Громыко. Переводил для Маленкова, Ворошилова, Фурцевой и других высших чиновников. Виктор Михайлович рассказал нам о том, как ему работалось рядом с первыми лицами нашего государства…

— Виктор Михайлович, известно, что Сталин «разделял и властвовал», стравливая своих соратников. А во времена застоя дрязги между членами Политбюро вы наблюдали?
— Могу рассказать такой случай. Как-то Громыко с Косыгиным приехали в резиденцию премьер-министра Индии Шастри. Планировалось, что вернутся они обратно в одном автомобиле. Как только беседа закончилась, все направились к машинам — они к своей, а я и Андрей Вавилов поспешили в «Волгу», чтобы поспеть за лимузином.
Вдруг Громыко что-то говорит Косыгину, разворачивается и снова входит в здание. Потом оказалось, что он забыл в резиденции папку. Косыгин же спокойно сел в автомобиль и уехал.



Вышедший через минуту Громыко поначалу растерялся, оставшись на улице один, без охраны и сопровождающих лиц. Увидев его замешательство, я подошел к нему и пригласил в нашу «Волгу». Видно было, что Громыко насупился и поджал губы. А когда приехали в особняк, Косыгин, словно издеваясь, бросил ему: «А-а! Забыл папку? Поди, разгласил все секреты?»
— А правда, что Громыко поручал вам покупать подарки первым лицам государства?
— Да. Причем исключительно рубашки и шляпы. Другого не просил, может, не хватало воображения? Так что это всегда были: белые рубашки, одинакового фасона шляпы серо-мышиного цвета. Ну разве что еще поручал купить галстуки — но для себя лично. К тому же даже такой человек, как Громыко, все-таки был ограничен за рубежом в средствах.


Однажды его супруга Лидия Дмитриевна увидела эти рубашки и узнала, сколько они стоят. А она ездила за покупками по самым дешевым районам Нью-Йорка, где все продавалось по бросовым ценам. Видимо, узнав о разнице в стоимости, она взвинтила Громыко рассказами о моем «транжирстве». Потому что вскоре уже сам Громыко с досадой выговаривал мне: ты, мол, ходишь не по тем магазинам, а евреи нагло обводят тебя вокруг пальца, заманивая в свои дорогущие магазины!
— А что вы сами покупали за рубежом?
— Да всякое. Ну что тогда было модно покупать — то же, что покупали и наши артисты, выезжающие за рубеж: магнитофоны, 8-миллиметровые любительские кинокамеры, другую подобную технику… Я покупал еще качественные костюмы, рубашки, галстуки, ботинки…

Человек в строгом костюме

— Доводилось ли вам советовать, подсказывать что-либо тем, кому вы переводили?
— Иногда это происходило при трагикомических обстоятельствах. Например, когда мы пребывали на Кубе, по предложению Фиделя Кастро перед нашим отлетом был устроен торжественный ужин под открытым небом. Кубинский лидер передал через нашего посла, что встреча состоится неформальная, как сейчас сказали бы, «без галстуков», и приглашает он Громыко прийти в легкой летней одежде.


Однако посол так и не смог убедить Андрея Андреевича выйти в легкой рубашке и летних брюках, так как тот предпочитал только свой плотный темный костюм, и непременно с галстуком. А в это время года там стояла просто нестерпимая жара. Когда за уговоры принялся я сам и зашел к нему, то Громыко уже был готов — на нем был плотный шерстяной костюм.
И только после длительных уговоров надеть безрукавую рубашку навыпуск он согласился со мной. И, удалившись к себе, вышел в… плотной куртке вместо строгого костюма.
— Привычка — вторая натура?
— Это так. Кстати, помните случай в середине 70-х годов, когда во время выступления в ООН с Громыко стало плохо? Так вот, как я узнал впоследствии от его личного врача, он потерял сознание в зале Генеральной Ассамблеи от элементарного перегрева.
— Кстати, в ООН произошел другой нашумевший случай с башмаком Хрущева.
— Это случилось в 1956 году. Началось все с критики в адрес СССР за агрессию в Венгрии. И когда эта тема была поддержана очередным оратором, представителем Филиппин, Хрущев, который до этого просто выкрикивал что-то нелицеприятное с места в адрес критика на трибуне, пустил в ход кулаки, барабаня ими по столу, а также топая ногами. Более того, Громыко, сидевший с ним рядом, не отставал от Никиты Сергеевича (и это Андрей Андреевич — интеллигентнейший человек!).

На следующий день выпады продолжались. Критиковался коммунизм и социалистическая система в целом. Хрущеву показалось мало того, что он стучит по столу кулаками. Я вдруг увидел, как он снимает башмак с ноги и начинает стучать уже этим ботинком!
— Писатель и политолог Валентин Зорин в книге приводит свою трактовку этого случая. Мол, Хрущеву кто-то сзади наступил на пятку, отчего башмак слетел, и он вот так с одним ботинком в руке и остался. А потом забарабанил по трибуне тем, что оказалось у него под рукой…
— Да, и наступил якобы кто-то из журналистов. Я бы представил, как Хрущев в одном ботинке идет через весь зал Генеральной Ассамблеи ООН к своему месту! Я не знаю, откуда взялась эта версия, но ее же придерживается и сын Хрущева Сергей. Я же могу сказать только одно: Сергея Хрущева не было в это время в Нью-Йорке, а я был — вот и все.

Никита Хрущев показал кузькину мать Генассамблее ООН. Фото: ИТАР-ТАСС
— А ваши отношения с высшими чинами можно назвать дружескими или же они держали вас на расстоянии?
— Да меня никто нигде никогда не держал. Я сам прекрасно знал, что такое руководитель государственного масштаба и кто такой я.

Как начальник охраны Фурцеву устыдил

— Вы были носителем государственных секретов?
— В принципе уже нет. Даже при написании своей книги я не сдерживал себя — писал все как есть. Ни с кем не согласовывал ее текст. Потому что сейчас, я считаю, в воспоминаниях и рассекреченных архивах появилось достаточно информации. Конечно, какие-то тайны существуют. Но в своих высказываниях я свободен, так как ничего секретного не выдавал.
— Вы и допуск к секретным документам и государственной тайне имели?
— Ну а как же — по высшему разряду.

Переводчик всегда за спиной у сильных мира сего, но в самой гуще событий. Фото: личный архив
— А как с вами вели себя «дяди в штатском» — не советовали, не настаивали на чем-то?
— Никогда. Я был знаком с многими «дядями в штатском», но инструкций никто из них мне не давал и никоим образом не влиял на меня.
-Однако к своим подопечным у офицеров «девятки» (бывшее Девятое главное управление КГБ СССР, сейчас это Федеральная служба охраны. — Прим. ред.) были другие отношения?
— Да всякое бывало. Например, в Непале после королевского банкета в честь высоких советских гостей (еда на котором Екатерине Фурцевой не понравилась) мы вернулись в резиденцию — гостевой дворец. И Екатерина Алексеевна устроила ужин уже в своем кругу с традиционной русской закуской — осетровой икрой, колбасой, копченой рыбой, овощами и несколькими бутылками «Столичной».

Ворошилов ушел спать. А мы остались на пирушке. Обстановка царила непринужденная, Фурцева и Козлов вели себя как простые люди: запросто общались, травили анекдоты, сыпали шутками. Через некоторое время Екатерина Алексеевна заметно захмелела, о чем ей прямо было сказано начальником охраны Владимиром Чекаловым. Та, нисколько не обидевшись, встала и пошла в свою комнату.

Часы от генсека

— А вам не доводилось что-либо просить у сильных мира сего?
— Никогда.
— А они никогда вам ничего не дарили?
— Они мне? Нет. Правда, один раз Брежнев подарил мне швейцарские часы «Омега», одни из самых лучших в мире. Это был единственный подобный случай в моей практике. Они до сих пор ходят, и я периодически надеваю и ношу их.
— Много рассказывают о любвеобильности Брежнева.
— Он никогда и не скрывал этого от сопровождающих. Даже жену свою в поездки по стране и миру практически никогда с собой не брал: а зачем, дескать, «ездить в Тулу со своим самоваром»? И наоборот, проявлял к слабой половине человечества всемерные знаки внимания.

Например, был случай, свидетелем которого я был лично. В 1973 году во время визита в США два дня мы провели в Вашингтоне на переговорах. Потом Ричард Никсон пригласил Брежнева в Кэмп-Дэвид отдохнуть. Шел уже второй день пребывания в резиденции, когда Леонид Ильич направил в аэропорт своего адъютанта с тем, чтобы тот привез к нему одну из стюардесс его самолета.
Тот привел ее в дом для гостей, в котором остановился Брежнев, где она и провела в общей сложности двое суток. Никсон периодически заходил в его домик, и в одно из посещений Леонид Ильич представил американскому президенту молодую женщину. Когда Ричард Никсон уже уходил, он улыбнулся и сказал, обращаясь к ней: «Берегите его».
— Брежнев, что же, был бабником?
— Он всю жизнь таким был.
— Говорят даже, что личная медсестра была ему так близка, что присутствовала на заседаниях Политбюро…
— Это неправда. Ни на каких заседаниях Политбюро она не присутствовала.

— Как врачи боролись с вредными привычками Брежнева?
— Сначала ему начали разбавлять водку, позже вместо «беленькой» ставили на стол «спецводку» — обычную воду в бутылке с наклейкой. И он, конечно же, об этой «водке» знал.
Что же касается никотина, на первое время ему, чтобы ограничить количество выкуренных сигарет (у него самого это не очень-то получалось), изготовили специальный портсигар, который посредством таймера открывался только через определенное время.
Леонид Ильич обычно устанавливал таймер на 45 минут. Однако через 15 минут уже пытался открыть его и закурить, но этого не получалось. Он нервничал, оглядывался — у кого бы стрельнуть сигаретку. Тем не менее портсигар (элегантный, темно-зеленого цвета) ему очень нравился.

А когда запрет врачей на курение стал и вовсе окончательным, он бросил табак. Но при этом заставлял охранников прямо при нем курить, чтобы хоть таким образом удовлетворить тягу к никотину.