Почему Нестор Махно считал атаманшу Марусю героем Гражданской войны

На заре 20 века множество анархистов взяли оружие в руки, сражаясь за высокие идеалы. Атаманша Маруся Никифорова стала одной из таких, прославившись в Гражданскую войну. Неординарность этой женщины и ее смелая боевая деятельность сопровождались разными слухами. Некоторые ее знакомые вообще сомневались в принадлежности лихой атаманши к слабому полу.
Кто-то считал ее гермафродитом, другие — переодетым мужчиной, а часть современников утверждали, что Маруся — любовница Махно.

Мойщица бутылок и детская няня

Мария Никифорова прославилась задолго до перипетий гражданских сражений. Из дому она ушла в 16, успев поработать и мойщицей бутылок, и детской няней. Но цели после знакомства с анархистами преследовались совершенно другие. Самым экстремальным ответвлением несогласных с новой властью считались безмотивники. Их движение выступало против всех богатых под лозунгом «Борьба ради борьбы». Безмотивники действовали грубо, убивая и взрывая народ в общественных местах. В их рядах Никифорова быстро стала считаться одной из лучших. После ряда успешных терактов против властей девушка несколько раз побывала в полиции. Количество убийств, совершенных ее руками, зашкаливало, и Марусе присудили пожизненную каторгу.



В 1910-м Марусе ей удалось сбежать. Оставаться в России было нельзя, и Никифорова прорвалась в Японию, а оттуда в США. Обнаружив в себе литературный талант, стала журналисткой и членом Союза русских рабочих в США и Канаде. Но тихая жизнь Марии не нравилась. После того, как она переехала в Испанию, по Мадриду покатились волны ограблений точек продаж и домов богачей. Никифорова организовала там курсы подготовки бомбистов. В одной из операций получила ранение и бежала в Париж. Сошлась с известным революционером Владимиром Антоновым-Овсеенко и даже вышла замуж за польского анархиста Витольда Бжостека.
Во французской столице Мария проявила новый талант. Она брала уроки скульптурного искусства у самого Огюста Родена, отметившего ее природные данные художника. Но началась Первая мировая, и уроки были заброшены. После окончания школы кавалеристов в 1916-м Никифорова получила офицерское звание и отправилась на Балканы, где гремели бои с турками.

Возвращение на украинские земли

На тот момент в малороссийских губерниях идеи анархизма пользовались огромной популярностью. Причем именно украинцы выделялись на этом фоне особым экстремизмом. Тогда даже появился термин «южный анархизм». Когда Никифорова прибыла в Екатеринославскую губернию, часть земель уже контролировал Махно. Имелась и анархистская ячейка, которую и возглавила Маруся. Подчинив местных радикалов, стала снимать дань с землевладельцев, банкиров и фабрикантов – «на революцию», разумеется. Известно, что один из пострадавших – некий Бадовский — передал в руки «революционеров» миллион рублей. Когда однажды Никифорову схватили украинские милиционеры, пришлось отпустить предводительницу анархистов.

Все понимали, что тюрьму попросту возьмут штурмом. Махно обещал сжечь усадьбу влиятельного помещика и по совместительству правительственного комиссара. Из тюрьмы подельники выносили Никифорову на руках.

После очередного ограбления бандой Маруси без зарплаты остались тысячи сотрудников завода «Эльворти». Возмущенные рабочие дали бой, и отряд Никифоровой отбил атаманшу. В декабре 1917-го Маруся получила карт-бланш на создание кавалеристских отрядов для Красной Армии. Ее благословил парижский знакомый Антонов-Овсеенко, который командовал большевистскими войсками на юге России. Никифорова сформировала собственную «Вольную боевую дружину». Ее отряд поучаствовал в становлении в Харькове советской власти, где «помощь» изымалась прямо с полок магазинов и передавалась населению. Ее же дружина захватывала Екатеринослав, ведя бои с гайдамаками Центральной Рады. В январе 1918-го никифоровцы соединились с «Чёрной гвардией» Махно и разоружили донских казаков, направлявшихся к атаману Каледину.

При этом отношения между Махно и Марусей складывались неоднозначно. Никифорова претендовала на лидерство в Екатеринославской губернии и обвиняла Махно в том, что он недостаточно притесняет местных буржуа. Атаманша хотела крови, а Нестор действовал грамотнее. В итоге Маруся прославилась, как приверженка к «разгильдяйству и безответственности». Не заморачиваясь созидательной программой, она скатилась до самодурства.

Идейные дезертиры атаманши

Костяк отряда Маруси формировали так называемые «идейные» анархисты. На деле же тянулись в те ряды дезертиры, авантюристы и безработные крестьяне. Присутствовали в отряде и уголовники, что неудивительно. Никифорову запомнили верхом на белом коне с каракулевой кубанкой на спутанных волосах и обязательно папиросой в зубах. Вместе с экипажем она передвигалась по улицам Воронежа с бешеной скоростью, а сопровождавшие ее телохранители всегда были увешаны с ног до головы оружием.

На знамени из черного шелка виднелся лозунг «Анархия – мать порядка», а эшелоны украшали плакаты с агрессивными надписями «Мир хижинам – война дворцам», «Освобождение рабочих – дело рук самих рабочих», «Власть рождает паразитов!» и т.д. Большевики, которые еще недавно сотрудничали с Никифоровой, все чаще обвиняли ее в бесчинствах. В 1918-м атаманшу снова арестовали, но за нее и в этот раз вступился Махно. Не планируя кончать с убийствами и грабежами, Мария попалась в руки правосудия в третий раз. Понятным образом ей удалось миновать тюремный срок, и Никифорову отправили в Крым готовить в белогвардейском тылу теракты.

Летом 1919 -го Маруся с мужем прибыли в Москву организовывать покушение на Ленина и Троцкого. Правда, когда 25 сентября в ходе пленума Московского комитета РКП(б) прозвучал взрыв, вождь революции отсутствовал. Тогда погибли минимум десяток видных большевиков, а еще полсотни получили ранения. В том же году Никифорову выследили и расстреляли. Последними словами 34-летней Маруси стали: «Да здравствует анархия!».