Самиздат в Советском Союзе

Это явление стало одной из самых крупных и важных вех в истории русской культуры прошлого века. Одной из характерных черт СССР была цензура. Она была в кино, в книгах. Писатели, режиссёры и сценаристы в совершенстве владели так называемым «эзоповым языком», стараясь вплести в своё творчество мысль так, чтобы чиновники-цензуристы её не разглядели, но зрители и читатели прекрасно всё поняли.

До сих так и неизвестно, когда же именно зародился самиздат. Один из исследователей СССР Александр Даниэль утверждает, что этот процесс мало чем отличался от того же процесса эпохи Пушкина. Но тот самиздат, который мы знаем, появился скорее всего в момент, когда печатная машинка стала относительно доступной покупкой.

В 1944 году поэт Николай Глазков, тексты которого не могли пройти ни единого цензора, начал создавать самодельные книжки, подписывая их «Самсебяиздат», иронизируя над «Госиздатом». Но юное литературное поколение стало использовать его только в 60-х, убрав «себя».

Кто был первым? Поэты. Слуцкого, Окуджаву, Сапгира, Евтушенко и не только распространяли именно в формате самиздата. Те, кто жаждали иностранной прозы могли познакомиться с творчеством Оруэлла, Кафки в самиздатовском переводе.

«По ком звонит колокол» ждала интересная судьба. Хемингуэй считался хорошим автором с точки зрения идеологии, его книги печатались в Советском Союзе. Один из самых известных романов писателя уже был переведён и его уже готовили к официальному выпуску, но в последний момент всё отменили. Если посмотреть на архивные переводы, то можно увидеть, что текст был серьёзно сокращён, но даже в таком виде он был «неподходящим». Несколько десятков лет «По ком звонит колокол» прочесть можно только в самиздатовском варианте.

Также под самиздат попадали те авторы, которые изначально были официально распространены, но потом попали в немилость власти и их изъяли отовсюду. Стругацкие, Булгаков, Цветаева, Ахматова, Солженицын и не только. В журнале «Хроника текущих событий» появлялись самые первые правозащитные тексты, а альманах Александра Гинзбурга «Синтаксис» стал первым самиздатовским журналом.

В 50-е годы люди также распространяли самиздатовские «неблагонадёжные» аудиозаписи: Леонид Утёсов, Галич, Высоцкий, Визбор и многие другие.

Александр Марченко вспоминал, как печатали его первую книгу:

«Достали три машинки, правда, одна из них сразу сломалась, так что четверо умевших печатать сменяли друг друга. Те, кто не умел печатать, диктовали им, раскладывали экземпляры, правили опечатки. Одна пара с машинкой устроилась на кухне, другая в комнате. На кухне постоянно кто-нибудь варил кофе или готовил бутерброды. Работали подряд две суток, а спали по очереди...».

Также был ещё один способ: фотокопии. Процесс шёл быстрее.

И очень креативным был распечатка на АЦПУ. Это были не современные принтеры, а такие печатающие устройства, прилагавшиеся к большим электронным машинам, работавшим с перфолент или же перфокарт, или магнитных носителей. Диски, разумеется, были все подотчётными, а вот магнитные ленты отследить было сложнее. Что там на бобине — книжка Ерофеева или же АСУ? Улучив момент, тексты вовсю распечатывали.

Но какой был от этого профит самиздателям? Это были большие риски: благополучие, репутация, свобода, в конце концов. Практически все распространители работали в убыток. Самиздат 50-х годов был не таким, как в 80-х, где уже были просто товарно-денежные отношения. В 50-х текст перепечатывали те, кто хотел прочесть книгу.

Самиздат начал исчезать чуть раньше 80-х, примерно в тот момент, когда зародился «тамиздат» — произведения наших авторов, выпущенные за рубежом. Они одно время шли параллельно, копий было всё больше, а качество всё лучше. Ушла эпоха тонких страничек из папиросной бумаги, где строчки чуть ли не наезжали друг на друга, чтобы уместить как можно больше текста.

История подпольного распространения литературы закончилась. Хочется верить, что больше она не повторится.