50 лет этот советский грузовик продержался на плаву благодаря выносливости и простоте

«ЗИЛ-157», так или иначе знакомый всем, кто родился в прошлом веке. В чём-то его можно назвать даже его воплощением, ведь основа двигателя была разработана аж в начале тридцатых по ту сторону океана. Можно одновременно упрекнуть и вознаградить машину эпитетами, связанными с её бронебойными габаритами и мрачностью, которые сохраняют ощущение величия военной техники. Пусть вас не обманывает некоторая внешняя неуклюжесть грузовика — он в силах протащить кузов сквозь толщу времени, по бездорожью и ухабам — расправив поистине исполинские крылья.



Огромный зверь, которому не занимать упорства у себеподобных; искусно постигший мастерство маскировки благодаря цвету сухих веток, глины и жжёной травы. От американского двигателя дошло к нашему времени мало чего — во всяком случае, без доказательной базы малознающему водителю сегодня трудно идентифицировать происхождение этого мотора. О происхождении двигателя может говорить разве что блок цилиндров, по своей системе отличный от советских стандартов.

Советский и теперь уже российский грузовик «ЗИЛ-157» может похвастаться внушающим оторопь видом, могучий размах которого заставляет содрогнуться, вспоминая фильмы о войне. В них часто снимали эту модель грузовика, причём как раз на стороне Америки — в роли Studebaker US6 образца Второй Мировой. Уж очень они похожи своим грозным и неподкупным видом.



«ЗИЛ» не обладает гидравлической системой торможения, подобно всем тем образам, которые возлагает на свои плечи в кино. Более грубая пневматика вполне отвечает требованиям надёжности. Прочность и выносливость вообще отличают эту модель от аналогичных вариаций. Подвеска и рама, тем не менее, снова заставляют вспомнить американскую технику. Тем не менее, гибридом чудо техники вряд ли можно окрестить — слишком сильно грузовик прижился на этой земле, не взирая на отдельные элементы, подчерпнутые напрямую у Штатов.

Уровень давления в шинах грузовой машины можно было всегда скорректировать до подходящих значений. Эквивалентом служил тип рельефа, который на всём протяжении необъятной страны имеет неисчислимое количество обличий. Диапазон во все времена варьировался от 0,5 до 3,5 атмосфер внутри колёс. Нижний предел располагал к передвижению по топкой местности, а верхний готовил к менее изнурительным проездам по камню и сухой земле.



Уже упомянутые ранее конструкторские элементы, подчерпнутые за океаном, стремительно атрофировались или снижались до отдельных предметов, вроде случая с цилиндрами в моторе. В Советском Союзе все детали для используемых машин были унифицированы — в том плане, что каждый мог в случае поломки заменить одно на другое. Так век техники вырастал до немыслимых пределов.

Любая машина не могла просто так стать советской, если не прошла через горнила адаптации к этой особенной среде, где всё подчинено системе взаимозаменяемых деталей. Когда все шестерёнки функционируют по одной отработанной схеме, можно научить этой системе каждого, чтобы избежать множества курьёзов и неудач. Все немецкие и американские грузовики оставили в себе разве что самые ценные и выдающиеся части — да и то, с поправкой на то, что их пришлось подстроить под реалии советской сборки. Вручную, а затем — если приживётся, в промышленных масштабах. Это был своеобразный вызов для механиков — найти верный способ встроить чужеродный механизм в состав знакомого.



В ту эпоху ценилась простота и доступность во всём. Лишь значительно позже ценились функциональность и самобытность. Посему кабина прижилась не сразу, но обилие рычагов и переключателей вскоре просто выделяла образец техники как наиболее сложный для использования. Опытного шофёра, прошерстившего старые модели «ЗИС» и «ЗИЛ» до мелочей вдоль и поперёк, ожидала масса неожиданностей, когда он садился за руль «ЗИЛ-157». Устройство и внешний вид кабины тот же самый, однако наличие разветвлённых передач и обилие функций могут создать ощущение, словно бы водитель впервые очутился в армии.

В значительной степени избыточным казалась небольшая печка, встроенная в кабину. Тем не менее, в стужу она давала огоньку, и мысли о ненужных наворотах оттаивали. Особенно эта функция была полезна в военно-полевых условиях. Как же грузовик так долго служил верой и правдой отечеству, когда он был, в сущности, военной моделью? Времена были неспокойные — конечно, война длилась не постоянно, были мягкие затишья и времена мира; были и времена компромиссов. В дежурной части военных корпусов нередко использовались эти модели для подвоза необходимых вещей и обмундирования. Машина позволяла солдату встать на новый уровень вождения, открывая все прелести многозадачности и ответственности, с которыми сопряжена доля любого военного.



Модель собирали даже в дружественном Китае, хотя основными производителями значились города Урала. Грузовик примечателен не только своими составными элементами и способностью приспосабливаться к типам рельефа. Множество указателей и индикаторов в кабине контрастировали с простотой и слаженностью внешнего вида. Строгий, подчёркнуто невзрачный и грубый кузов, отлогие крылья, под которыми вполне доступное устройство двигателя.

Рассчитанный на загруженность не более 3 тонн, грузовик мог спокойно транспортировать до 15 солдат в кузове. Для удобств его оснащали складными сидениями и брезентовым покрытием. Во всех отношениях «ЗИЛ-157» был призван раздвигать границы условностей: он проходил за доступные очерченные картами пределы, открывая новые поселения и те места, где, кажется, ещё не ступала нога человека. Раздаточные коробки не подводили даже в самую трудную минуту, поскольку всегда отличались стойкостью. Все они в совокупности давали высокую манёвренность машины и помогали сберечь топливо, которого, тем не менее, в любом случае требовалось много на дальних дистанциях.



Целых две понижающих передачи, за каждую из которых ответственно чётко установленное придаточное число. Чудовищных размеров кабина и — под стать ей — широченное колесо руля грубого пошива, работая с которой следует следить за ладонями очень пристально. Главное — не позволять себе расслабляться, представив, что находишься за рулём американского грузовика, как показывают на киноэкранах.