Этот примерный семьянин убил 36 женщин

Начало 70-х. Белорусская ССР. В течение 14 лет в Полоцке, Витебске и прилегающей местности убивали и насиловали женщин. 14 человек сознались под давлением о совершённых зверствах, а настоящего убийцу поймали только в 1985 году.
В белорусской деревне Ист 7 апреля 1947 года родился Геннадий Михасевич. Семья была неблагополучной: отец-алкоголик Модест как только напивался тут же кидался на маму мальчика с кулаками. Женщина была вынуждена сбегать из дома, только бы не попасть на глаза мужу. Геннадия с самого детства шпыняли и дразнили сыном алкаша, что, конечно, не повышало ему самооценку.


Замкнутый мальчик вырос в зажатого и нелюдимого подростка, который боялся заговаривать с девушками. Над юношей часто смеялись из-за его робости, но через несколько лет он закрутил роман с девушкой Леной. Геннадий был отправлен на службу в армию, а через год его комиссовали из-за найденного гепатита. Михасевич радостно поехал домой, вот только Лена его не дождалась и вышла замуж за другого. Оставаться в деревне парень не мог и переехал в Городок, который в 55 км от Витебска. Там поступил в техникум. А ещё через год он придумал как отомстить не только отвергнувшей его Лене, но и всему женскому роду.



Пока Геннадий ехал к родителям, то погрузился в размышления о своей жизни и почти уже решил совершить суицид, как его внимание привлекла 19-летняя Людмила Андаралова, которая возвращалась из отпуска. Михасевич ощутил, что испытывает одновременно возбуждение и гнев. Михасевич накинулся на девушку, изнасиловал и после задушил её. С тех пор маньяк не мог остановиться…

Через полгода после убийства Андараловой Михасевич встретил новую жертву. На окраине Витебска, у керамзитового завода он встретил девушку. Спросил у неё который час и когда та посмотрела на часы, принялся душить жертву удавкой. В самый последний момент женщина успела просунуть в петлю руку, а ладонь, которой Геннадий зажимал ей рот, прокусила. Потом жертва начала кричать, а школьники, оказавшиеся неподалёку, начали светить фонариками и громко петь, в надежде спугнуть нападавшего. Михасевич сбежал и разъярённый неудачей переключился на новый объект. Утром в лесу, у посёлка Руба, нашли труп с кляпом во рту.



Стоит отметить, что за убийство Людмилы Андараловой уже был арестован и посажен некий Глушаков. Поэтому, когда на месте нового преступления нашли удавку, то вещдок странным образом исчез: следователи даже и не думали связывать оба преступления.
А Михасевич продолжал творить настоящий ужас на окраинах Витебска: в апреле и июле 1972 года он задушил двоих. На ложный след милицию навели показания свидетельницы, которая рассказала про троих мужчин с овчаркой. Она их увидела рядом со станцией «Лучеса». За решётку теперь угодили Николай Янченко, Валерий Ковалёв и Владимир Пашкевич. Следователь Михаил Жавнерович, которого прозвали «белорусский Мегрэ» за 100% раскрываемость, запугал этих троих смертной казнью и они признались в убийстве. Янченко получил 2,5 года, Пашкевич — 12 лет, а Ковалёв — 15 лет. Но убийства не прекращались… На танцплощадке Михасевич познакомился с девушкой, однако это встреча закончилась жестокой расправой, потому что дама неосторожно пошутила над его неопытностью в романтической области.
Когда Геннадий окончил техникум, то вернулся в Ист и устроился в Дисненский совхоз. Два года он сдерживал внутреннего зверя, но в 1975 году убил двух девушек. Одна из жертв внезапно очнулась пока он её душил и маньяк заколол её ножницами.

Семьянин

В светлой части жизни Геннадия Михасевича всё постепенно налаживалось. Он стал работать слесарем-наладчиком в совхозе, женился на продавщице и переехал в Солоники. Мужчину считали примерным семьянином, хорошим работником и прекрасным отцом: у пары родилось двое детей.
Жена гордилась своим мужем, а когда он подарил ей золотую коронку на зуб, она даже не подозревала, что это расплавленное кольцо одной из жертв. Также как и пассатижи, ему не подарило начальство за труды, а Геннадий украл их у убитой.
Маньяк обожал свою дочь, которую назвал Леной. Да-да, в честь своей первой большой любви. И у него не было никакого когнитивного диссонанса: в его вселенной отлично укладывалось то, что можно нянчить малышку-дочь, а уложив её спать — идти и убивать дочерей чужих. Жену свою Геннадий уважал и лишь как-то раз ночью бросился её душить — во сне. Супруга была испугана, но посчитала, что любимому приснился дурной сон, устал он.
Если бы она только знала, какой кошмар творил её муж наяву.



Теперь Михасевич караулил жертв между Полоцком и Новополоцком, часто забирая их с пустынных остановок. Он душил их шарфами, косынками, ремнями, делал из того, что попадалось под руку, кляп, снимал с жертв обувь и засыпал их землёй. В 1981 году Геннадий стал предлагать подвезти будущих жертв на своем «Запорожце».
В 1982 году он убил пятерых, в 1984 году уже 12 человек. Почерк был достаточно похож, но Михасевича ловили 14 лет… 14 лет и 14 невинно осужденных за преступления витебского маньяка.



Следствие было одержимо стопроцентной раскрываемостью и мастерски подгоняло факты, тасовало улики, шантажировало подозреваемых, практически выбивая признания. Помимо четверых, описанных выше, были и другие: Владимир Горелый потерял в тюрьме зрение, Олег Адамов провёл за решёткой 15 лет, Николай Терюня был расстрелян…
Один из обвиняемых был приятелем жертвы — он нашёл мёртвое тело и за это оказался в тюрьме. В 1984 году из-за подлога арестовали водителя, работавшего возле «Лучеса» — в его квартире внезапно нашли фото убитой женщины. Милиция не гнушалась ничем: угрозы расстрела, пытки и избиения, только бы «вытащить» признание.(очная ставка Янченко и Пашкевича, которую проводил следователь Михаил Жавнерович)

А Михасевич внимательно следил за тем, как продвигается следствие. Он стал народным дружинником, который патрулировал улицы, активно интересовался новостями о поиске витебского маньяка. Именно благодаря этому Геннадий выяснил, что объявили охоту на красные «Запорожцы» и стал использовать служебные машины. Ловля «на живца» также провалилась, так как маньяк знал о подставных попутчицах со спрятанными микрофонами.
Настоящая угроза повисла над Михасевичем, когда появился новый молодой следователь Николай Игнатович. Он заново перебрал все дела прошлых лет, наконец-то объединил их в одно целое и понял, что в области орудует серийник. В Витебск приехали дополнительные силы милиции, а о розыске убийцы сообщили и по ТВ, и по радио.

Геннадий начал паниковать, ведь концы шли в Солоники, к его красному «Запорожцу». Он написал от руки послание, которое отправил в местную газету, что, дескать, ответственность за убийства на себя взяла организация «Патриоты Витебска», которая состоит из мужчин, мстящих советскому режиму и неверным жёнам. И потом оставил эту записку во рту своей 36-ой жертвы.
Игнатович тут же распорядился проверить почерк у всех мужчин области по служебным письмам и заявлениям, ну а потом изучить и объяснительные местных владельцев автомобилей. Вот так, с помощью графологического анализа и стало понятно, что Геннадий Михасевич и «Патриоты Витебска» — это одно лицо. Вот только дома «патриота» не нашли — он взял отпуск и уехал к своим родным в Горянь, планируя оттуда сбежать в Одессу. Не успел.

Михасевич в фактах убийств сознался просто, а вот с обвинениями в сексуальном насилии не очень: он говорил, что главное удовлетворение он получал от процесса удушения, а вовсе не от секса с жертвами.
До последнего Геннадий не верил, что теперь для него всё кончено. В РОВД он говорил, что машину его угнали, а записку заставили написать какие-то злодеи. После того, как в его квартире нашли вещи убитых жертв, то Михасевич и вовсе решил прикидываться сумасшедшим, чтобы не попасть на нары.
«Когда душил, то через свои руки от женщин силу почёрпывал. Был сам себе врач. После убийства становилось легче. Особое удовольствие получал, когда жертва трепещется. Оно усиливалось, если женщина сопротивлялась, царапалась, боролась»
Но не вышло. Психотерапевты признали Геннадия Михасевича полностью дееспособным. Но и тут Геннадий не терял оптимизма: он был уверен, что прославится теперь на весь СССР. На суде доказали 36 убийств, а он же настаивал, что жертв было 43.
Этому бесчеловечному существу дали высшую меру наказания — расстрел. Осенью того же 1987 года приговор был приведён в исполнение.

Следом за приговором маньяку началось и внутреннее разбирательство в МВД: 200 сотрудников получили обвинения, а следователь Михаил Жавнерович стал главным фигурантом дела о злоупотреблении служебными полномочиями. Большинство из обвинённых отделались понижениями в должности, выговорами, увольнениями. Зональный прокурор отсидел четыре года, а Жавнерович был освобождён по амнистии. Конечно это всё не устроило тех, кто сидел за решёткой за Михасевича.
Валерий Ковалёв, который вышел из тюрьмы через 12 лет не дождался даже извинений ни от прокурора, ни от экс-главного следователя.
«Ради чьих-то звезд и наград у меня забрали 12 лет жизни. За это мне выплатили компенсацию в размере трех тысяч 700 рублей. При этом удержали подоходный налог и налог на бездетность. А кто мне дал условия иметь детей и какой подоходный налог за тюремное содержание?» — писал Ковалев генсеку ЦК КПСС.

Валерий лично встречался с Жавнеровичем и виделся с судьёй, давшим ему срок: «Когда я освободился, передачу ему привёз, покушать. И каждый год ему потом возил. Зачем? В наказание. А он эту передачку хватал и бежал в прокуратуру, проводил экспертизы, думал, я его отравить хотел. Когда мы вышли, всех посетили. Никого не били. Важно было присутствие. Это же намного страшнее, чем бить. Они же, половина, кончили все не очень сладко».

Невозможно спорить с тем фактом, что все эти люди в правоохранительных органах, вольно ли, невольно ли, но стали соучастниками витебского маньяка.