Сучка ты крашеная!

На днях могло бы исполниться 86 лет легендарной актрисе советского кино и театра Людмиле Гурченко. Людмила Марковна прожила интересную жизнь и навсегда изменила стандарты в кино: и внешности, и актерской игры. Представляю вам главные цитаты советской дивы, описывающие ее жизнь.



О травмах и потерях: И моральная травма, и физическая очень похожи. Обе хочешь забыть поскорее, как тяжелый сон. Обе вынуждают вести себя и жить по-другому. Обе оставляют рубцы. Обе заставляют постоянно задавать себе вопрос: «болит или не болит?», «прошло или не прошло?» И обе, нанося поражение, удар, потом, впоследствии, приносят победу. Травмы заставляют тебя пережить наивысший пик трагедии и счастья! И когда в роли есть хоть намек на подобное — тебе все ясно, потому что у тебя такой «потолок», такой запас перенесенного!


О нравах: … любовь, верность, преданность, незыблемая вера в идеалы справедливости — это лишь «атрибуты», присущие определенному времени. Времени Прошедшему? Есть, есть еще эти прежние бесценные чувства. Но мало. Это уже дефицит.


О появлении в профессии: Я появилась в профессии, когда обязательной была только положительная система ориентиров. Какие бы ни были ураганы, сквозь них должны прорываться светлое и оптимистичное. Потому сквозь все эти коловращения буду играть, как кричит внутри, но прорываться к свету. Обязательно.


О дипломатии: Наверное, одним из проявлений дипломатии есть умение выждать, когда все вокруг подталкивает к спешке.


О детстве: Посередине комнаты стояла железная печка. Мы сожгли всю деревянную мебель. Мама завидовала тем, у кого была деревянная кровать. А наша железная – не горит. Тепла от печки хватало ненадолго… И опять холод, холод… Из окон дуло. Из щелей балкона дуло. С внутренней стороны окна были сантиметров на десять покрыты льдом. На ночь мы затыкали щели полотенцем или тряпкой, и наутро их уже было не оторвать. Вода в ведре покрывалась за ночь коркой льда. Целыми днями мы лежали с мамой в одежде, набросив на себя все, вплоть до ковровых дорожек. Тулились ближе друг к другу, чтобы согреться, и молчали. Говорить не было сил.



Об имени и отце: Имя свое я получила за два часа до рождения. Испуганный папа отвез маму в роддом, что был на Пушкинской улице, а сам «на нервной почве» побежал в кино. Тогда на экранах с огромным успехом шел американский приключенческий фильм «Акулы Нью-Йорка». В картине было множество дотоле невиданных, неправдоподобных трюков, погонь, выстрелов… Герой фильма, красавец Алан, совершает чудеса – спускается по канату с самолета на крышу несущегося поезда, в котором увозят его похищенную возлюбленную, прелестную Люси. После сеанса потрясенный папа примчался в роддом и срочно передал маме записку: «Лель! Детка моя! Если в меня будить орел, назовем Алан. Если девычка, хай будить Люси».


О театре в жизни: Все мы не можем быть великими и главными. Все не могут играть главные роли. Но все могут быть великими и главными в своих небольших, но ответственных ролях.


О зависти: Если ты талантлив, значит, ты человек полноценный. А полноценный человек лишен зависти. Завидовать нечему. У него своего полно.

О песнях: Постепенно я приходила к убеждению, что петь нужно только о том, что у тебя болит или что тебя очень радует. Когда ты искренне об этом поешь — публика, какая бы она ни была, поймет тебя. Сначала она будет инертной. Это надо не заметить — «гореть» дальше. А потом публика станет с интересом следить за тобой. Вот тут то и надо не упустить момент. Успеть рассказать о себе, о своей боли, о своей любви. А в перерыве спеть про «Пять минут», «штобы дать людям передых». И опять, и опять песни «с блаженством»…



О богатой на события личной жизни: Рассказывать неудобно, но вспомнить, ах, как приятно.



О стрессах и проблемах: Стрессы и неприятности закаляют душу, но подтачивают организм.



О счастье: Знаешь, я думаю, что сейчас на счастье могут надеяться только наивные мечтатели.