История самого массового побега из фашистского лагеря смерти

75 лет назад, в ночь с 1 на 2 февраля 1945 года, советские военнопленные подняли восстание в концлагере Маутхаузен. Около 500 человек вырвались на свободу. По призыву лагерного начальства была устроена облава на бежавших — «мюльфиртельская охота на зайцев».

В окрестностях фюрерштадта

Большая часть детства и юности Адольфа Гитлера прошла в австрийском городе Линце и его окрестностях.Став фюрером, Гитлер присвоил в 1937 году пяти главным, по его мнению, немецким городам почетное звание фюрерштадта… Это были Берлин — «главный город Германии», Мюнхен — «столица нацистского движения», Гамбург — «столица немецкого судостроения», Нюрнберг — «город партийных съездов» — и Линц — «город юности фюрера».
В Линце Гитлер хотел поселиться, выйдя на заслуженный отдых после победоносного завершения войны. Город должен был стать самым красивым в Европе, «немецким Будапештом», «столицей Дуная», превзойти красотой ненавидимую фюрером Вену. В Линце планировалось построить отель-небоскреб, стадион, административные и жилые здания, поставить памятники. Громадный музей фюрера (наброски здания Гитлер рисовал лично) должен был обладать лучшей коллекцией произведений искусства в Европе (похищенных из музеев завоеванных стран и отнятых у евреев).

Концлагерь Маутхаузен. По первоначальной задумке — всего лишь место содержания почти бесплатной рабочей силы, добывающей гранит для стройки века. Лагерь — на холме, каменоломня — за холмом слева
Строительство нового Линца планировалось завершить в 1950 году.
Для стройки века нужен был гранит. Много гранита. И большое количество дешевой рабочей силы для его заготовки. Так рядом с ближайшими к Линцу каменоломнями в городках Маутхаузен и Гузен возник концлагерь.
Добычей гранита занялась частная компания DEST, «купившая» каменоломни у властей Вены. Компанией руководил начальник хозяйственного управления СС Освальд Поль.

Ад в аду

В 1941 году концлагерь Маутхаузен был отнесен к самой строгой, III категории концлагерей. Сюда отправляли «неисправимых врагов рейха». Пытки, избиения, издевательства, голод были в Маутхаузене повседневным явлением. Жизнь заключенного ничего не стоила: его мог спокойно убить как эсэсовец, так и помощник лагерной администрации из числа заключенных.
Но среди заключенных были такие, чье положение было даже хуже, чем у остальных.
Директива «Пуля» (Kugel-Erlass) — так назывался тайный приказ, подписанный шефом гестапо Генрихом Мюллером 2 марта 1944 года. Согласно этому приказу, бежавшие или покушавшиеся на побег военнопленные офицерского и старшего сержантского состава при поимке должны были передаваться службе безопасности (СД), которая должна была казнить их в концлагере Маутхаузен.В первую очередь «Пуля» грозила советским военнопленным. Для американцев и британцев было сделано исключение: их дела должны были рассматриваться в индивидуальном порядке, смертная казнь могла быть отменена. Но в том же месяце произошел побег британских военнослужащих из Шталага Люфт III, после чего исключения остались только для американцев. Директива была секретной, так как прямо нарушала Женевскую конвенцию по обращению с военнопленными. Помимо побега в число смертников можно было попасть за антифашистскую агитацию и саботаж.

Комендант концлагеря Маутхаузен с 1939 по 1945 год штандартенфюрер СС Франц Цирайс
Для исполнения директивы в Маутхаузене был создан новый блок. Часть лагерной территории была отгорожена стеной высотой два с половиной метра. Поверху стены шла колючая проволока под напряжением. По углам — сторожевые вышки со спаренными пулеметами и прожекторами, включавшимися в темное время суток. Двойные железные двери на входе. У этого блока было несколько названий: блок «К» (от «kugel» — «пуля»), блок №20, изолирблок. Заключенные называли его блоком смерти или блоком смертников. Вопреки названию директивы, пули на смертников из блока №20 тратили редко. Их пытали, убивали холодом и голодом, забивали до смерти. Некоторые кончали с собой, не выдержав постоянных издевательств.
В бараке было безумно холодно зимой и нечем дышать летом. В оконных проемах не было ни рам, ни стекол. Не было нар, постельных принадлежностей. Спать приходилось на голом полу, который охранники по вечерам поливали водой.
Из показаний Франсуа Буа, фотографа концлагеря Маутхаузен, на Нюрнбергском процессе 29 января 1946 года: «Да, о блоке 20. Я смог его увидеть благодаря своему знанию фотодела; я помогал там устанавливать свет, когда мой начальник делал фотографии… Барак, как и все остальные, имел размеры 7 метров в ширину и 50 метров в длину. Там было 1800 интернированных. Они получали пищевой паек в четыре раза меньший, чем мы».
Вот как описывал этот паек один из обитателей блока смерти Владимир Шепетя: «Один раз в сутки — пол-миски свекольного супа и 100 г хлеба-эрзац, в летние жаркие дни в суп бросали много соли, а пить не давали. В блоке свирепствовали дизентерия, рожа (воспаление кожи) и какая-то кожная болезнь, от которой все тело было в чиряках. О медицинской помощи не могло быть и речи.
Тех, кто не мог стоять на ногах, сажали на политую водой землю, тех, кто не мог сидеть, живьем несли в крематорий концлагеря. Два раза в день в блок приходили эсэсовцы и, несмотря на грязь, на снег, подавали команду «ложись» и топтались по нашим телам, били палками, носками сапог.Вместе с ними то же самое делал и шеф блока. Потом всех нас строили, выводили из строя, кого хотели, и убивали».
Военнопленные блока 20 не имели права носить военную форму. Им полагались только полосатые кальсоны и куртка, обычное одеяние концлагерника. И деревянные колодки на ногах.
Барак делился на несколько частей. Самое большое помещение — для основной массы пленников. Больных, которые уже не могли ходить, но могли ползать, держали отдельно. Их заставляли каждый день выползать на прогулку. Тех, кто был не в силах этого сделать, убивали. Вкалывали яд или забивали дубинками.
Посередине барака располагалась умывальня. Охрана превратила ее в место издевательств и пыток. Узников часами поливали ледяной водой, усаживали в ледяную ванну и накрывали сверху крышкой. Утреннее умывание выглядело так. Каждый пленник должен был быстро подбежать к бетонному умывальнику, плеснуть себе в лицо холодной воды, утереться рукавом и отбежать. Не стал умываться — бьют. Слишком долго задержался у умывальника — бьют еще сильнее.

Громадным умывальникам советские военнопленные из блока 20 придумали дополнительное назначение. Умывальники помогли при осуществлении группового побега
Напротив умывальни находилась комната капо (блокового). На эту должность был назначен немец-уголовник. Он и его помощники могли спокойно убить любого из заключенных — и пользовались этим правом. В комнате блокового (и только там) была печка. Еще в ней лежали стопки одеял и брикеты эрзац-мыла. Ни то ни другое никому не выдавалось.
В негласной барачной иерархии посередине между капо с помощниками и обычными заключенными стояли так называемые штубендисты (от исковерканного немецкого слова «stubendienst», что значит «служба помещений»). Они выполняли различные работы: убирали помещения, выносили трупы, резали эрзац-хлеб. За это им полагалась дополнительная пайка. Штубендисты также избивали остальных узников. Особенно зверствовал некий Михаил Иханов по прозвищу Мишка-татарин (возможно, это был Иханов Шехап Иосифович 1909 года рождения, красноармеец мотострелкового полка, значащийся как убитый в списке советских военнопленных, находившихся в концлагере Маутхаузен).
Смертников не выгоняли на принудительные работы, как других обитателей лагеря. Но заставляли каждое утро «делать зарядку»: бегать вокруг барака, ползать, ходить гусиным шагом.
Из блока 20 никто не выходил живым. Каждый день кого-то уводили, чтобы расстрелять, повесить или удушить газом. И каждый день обитатели барака умирали. Трупы по утрам складывали на тележку и отвозили в крематорий. Точное число казненных в соответствии с директивой «Пуля» и умерших в блоке 20 неизвестно. На смертников не заводили документы.Подавляющее большинство содержавшихся в блоке смерти были советскими военнопленными: офицерами, комиссарами. Было много представителей летного состава. Но были исключения. Юноша Иван Сердюк по кличке Лисичка, угнанный в Германию на принудительные работы, был связным между основным лагерем и блоком 20. За перебрасыванием камешка с запиской через стену Лисичку застал комендант лагеря. Он отправил его в блок смертников. Кроме советских в блоке было также несколько поляков, югославов, англичан.

Подготовка почти безоружного восстания

Многие из тех, кто оказался в блоке 20, уже имели опыт побега из других лагерей, некоторые бежали несколько раз. Терять этим людям было нечего. Все они смертники. Шанс выжить только один — побег.
Решили бежать всем бараком — все равно тех, кто не побежит, обязательно расстреляют. Те, кто не был в силах бежать, отдали свою одежду товарищам — бросать на колючую проволоку, обматывать ноги (в лагерных колодках далеко не убежишь).
Первым делом нужно было узнать план лагеря, чтобы понять, как покинуть его территорию.В подготовке восстания и побега приняли участие: Герой Советского Союза подполковник Николай Власов, военный комиссар штурмовой авиадивизии полковник Александр Исупов, командир штурмовой авиационной дивизии полковник Кирилл Чубченков, командир эскадрильи капитан Геннадий Мордовцев.
Записку с планом удалось получить от подпольного комитета, действовавшего во внешнем (для смертников) лагере. Ее приклеили к дну бачка с едой. Записка дошла до цели, но блоковой заметил подозрительное поведение забиравшего записку капитана Мордовцева и убил его: сбросил в канализационный колодец.
После наблюдений за караульными выяснилось, что охрана на вышках сменяется каждые два часа. Поэтому начало восстания было намечено на час ночи. В это время те эсэсовцы, что заступили на пост в полночь, уже должны были устать, замерзнуть и, возможно, задремать, а следующая смена — еще спать в караульном помещении.
Руководители восстания разделили участников по группам. Каждой было поставлено свое боевое задание.
Оружия у обитателей блока смерти практически не было.
Согласно разработанному штабом восстания плану, первым делом нужно было чем-нибудь забросать сторожевые вышки, целясь и в охранников, и в прожектора. Что было доступно заключенным? Камнями, вывороченными из мостовой двора, кусками угля и эрзац-мыла из комнаты блокового, деревянными колодками — арестантской обувью.Лучшими метательными снарядами были осколки цементных умывальников, которые нужно было разбить перед штурмом.
После «артподготовки» в бой предполагалось бросить главные силы, применив самое мощное оружие. В бараке были два огнетушителя (орднунг и в лагере орднунг). Огнетушителями должны были вооружиться наименее истощенные арестанты — по три человека на один огнетушитель. Они должны были подобраться к вышке и выстрелить пеной в лицо пулеметчику, чтобы ослепить его.
Другая группа восставших должна была забраться на вышку и овладеть пулеметами. Если удастся захватить пулеметы и открыть огонь по эсэсовцам — откроется путь к побегу.
Следующим препятствием была стена с колючей проволокой под током. Ее планировалось преодолеть, набросив на колючку мокрые одеяла и одежду, устроив таким образом короткое замыкание. Одеяла следовало забрать из комнаты блокового.
Чтобы капо не возражал против происходящего, его следовало убить до начала операции. Его помощников — тоже.
Восстание и побег назначили на ночь с 28 на 29 января. Но за несколько дней до этого кто-то из узников решил выменять свою жизнь на чужие. Когда в блок заносили еду, он выбежал с криком: «Спасите, я хочу жить! Я кое-что знаю!» Вскоре в барак нагрянули эсэсовцы и вывели из него 25 человек, в том числе всех организаторов восстания. Их пытали, а затем убили. По лагерю ходили слухи, что сожгли в крематории живьем.
Со второй попытки

Булыжник лагерной мостовой – орудие заключенного
Руководители восстания были мертвы, но восстание и побег были просто отложены. Во главе операции встали другие люди. Их имена, увы, остались неизвестными, кроме одного — майор Леонов.
Тем, кто готовил побег, удалось переманить на свою сторону «средний класс» узников — штубендистов. Блокового зарезал самодельным ножом Мишка-татарин. Его помощников задушили.
Дальше все пошло по плану. В ночь с 1 на 2 февраля началось восстание. Выпрыгивая из окон барака, узники забросали подручными материалами пулеметные вышки. Огнетушителем удалось ослепить одного пулеметчика. Сдвоенный пулемет был захвачен, из него открыли огонь по эсэсовцам.
Наброшенные на проволоку под током мокрые одеяла и одежда вызвали короткое замыкание. Становясь друг другу на плечи, обитатели блока смерти перелезали через забор.Дальше нужно было преодолеть ров с ледяной водой и еще один забор из проволоки под напряжением.
Второй забор был прорван. За ним была свобода. Разбегались по двое и по трое в разные стороны, чтобы затруднить преследование. Это тоже была часть плана.
Повсюду, от блока смерти и до поля за лагерным забором, лежали трупы.

Охота

Блок 20 после массового побега
В ночь с 1 на 2 февраля 1945 года температура воздуха в районе Маутхаузена опускалась до –8°C. «Снега было выше колен. Мы все босые и без головных уборов. Охрана пустила в действие пулеметы, автоматы и овчарок»,— вспоминал потом капитан Владимир Шепетя.
О массовом побеге в лагере узнали на следующий день. Лагерное начальство слало телеграммы в Берлин. Из показаний Франсуа Буа на Нюрнбергском процессе: «Начальник лагеря Франц Цирайс обратился по радио ко всем гражданским лицам с призывом о сотрудничестве в «ликвидации русских преступников», сбежавших из концентрационного лагеря. Он заявил, что каждый, кто предъявит доказательство того, что он убил одного из этих людей, получит крупную сумму в марках».
Цирайс призывал местных жителей: «Вы же страстные охотники, а это будет веселее, чем охота на зайцев».
Массовое убийство в округе Мюльфиртель бежавших из лагеря советских военнопленных получит впоследствии название «мюльфиртельская охота на зайцев». В охоте на безоружных людей приняли участие эсэсовцы, солдаты вермахта, полиция, гитлерюгенд, Союз немецких девушек (входил в состав гитлерюгенда), ополченцы из фолькштурма и просто добровольцы.
Кузнецы ковали длинные железные пики, которыми можно было прощупывать сеновалы в поисках спрятавшихся людей. Попавшихся беглецов расстреливали из автоматов, пистолетов, охотничьих ружей, резали ножами, забивали дубинами. Детки из гитлерюгенда хвастались друг другу числом жертв. Но один раз получили взбучку от взрослых — когда привели группу пойманных беглецов в концлагерь, вместо того чтобы убить их на месте. Снег повсюду был залит кровью. Местные жители оттирали кровь с беленых стен домов — там, где кого-то расстреляли.

Целью «охотников» было нарисовать 419 палочек. Кадр из фильма «Охота на зайцев». 1994 год
Йозеф Радке. священник из поселка Аллерхайлиген в 12 км от Маутхаузена, писал в своем дневнике: «В Маутхаузене, говорят, вырвались на свободу 400 пленных. Пленных разыскивают как особо опасных преступников. Они убежали без обуви. Три дня они ничего не ели. В лесах все время слышны выстрелы. Местное население боится и ничего им не дает, хотя они не преступники и никому ничего не сделали. Из-за непомерной трусости нет никакого сострадания. И даже некоторые наши люди подражают эсэсовцам, которые безжалостно пристреливают каждого пойманного».
Трупы свозили в городок Рид-ин-дер-Ридмарк и сваливали во дворе местной школы — для подсчета. На доске мелом отмечали число пойманных и убитых. Четыре прямых черты перечеркивались пятой. Это означало пять перечеркнутых жизней. Из городка трупы отвозили в концлагерь.Местность рядом с концлагерем такая, что укрыться практически негде. Повсюду заснеженные поля (на снегу хорошо виден силуэт в полосатой форме), фермы, дома, церкви. Леса почти нет. Даже там, где он есть, зимой все просматривается насквозь.
Несколько дней спустя начальство концлагеря Маутхаузен рапортовало, что счет сошелся: число пойманных и убитых сравнялось с числом сумевших сбежать.

Ускользнувшие

Но спасшиеся были. Спастись удалось 11 узникам концлагеря.
Одним из тех, кто штурмовал сторожевую вышку с огнетушителем, был лейтенант Украинцев. Виктор Николаевич Украинцев, уроженец города Морозовска Ростовской области. Бронебойщик (стрелял из противотанкового ружья). Попал в плен под Харьковом. Прошел через несколько концлагерей, совершил несколько неудачных попыток побега.
После побега Украинцев встретился с еще одним оставшимся в живых товарищем — капитаном Иваном Битюковым. Битюков Иван Васильевич, уроженец Артемовского района Сталинской области УССР, служил в РККА с 1935 года. Был награжден двумя орденами Красного Знамени, на фронте вступил в ВКП (б). Был командиром авиационной эскадрильи штурмового авиационного полка. «14 сентября 1943 года не вернулся с боевого задания на самолете Ил-2 из района Гостагаевская» — так было записано в книге донесений о безвозвратных потерях. В районе станицы Гостагаевская Краснодарского края Иван Битюков совершил воздушный таран и вынужден был приземлиться на территории, занятой врагом. Раненого летчика взяли в плен. Он прошел несколько лагерей, совершил несколько побегов. После третьего по счету побега сражался в партизанском отряде в Чехословакии, снова попал в плен и был отправлен в Маутхаузен.

Капитан Иван Битюков. «В штурмовых атаках уничтожил 6 немецких самолётов, 22 танка, 150 грузовиков и 35 орудий. Кроме того, в воздушных боях он сбил 13 самолётов противника» (Справочник Т. Полака и К. Шоурза «Асы Сталина. Статистика побед и поражений. 1918-1953»)
Украинцева и Битюкова укрыли батраки в имении бургомистра Хольцляйтена (в семи часах пешего хода от Маутхаузена). Двое из спасителей были угнанными на принудительные работы в Германию советскими гражданами (их звали Василий Логоватовский и Леонид Шашеро), третьим был поляк Метык. Все трое знали, что в случае обнаружения беглецов им грозит смерть. На чердаке дома бургомистра Украинцев и Битюков прожили две недели, после чего двинулись дальше на восток. Украинцев был схвачен, назвался фальшивым именем — поляком Яном Грушницким — и опять попал в Маутхаузен, но уже в польский блок, а не в блок смертников. Битюков был ранен в голову, арестован, попал в тюрьму австрийского города Санкт-Пельтен, откуда сумел бежать после бомбардировки тюрьмы американской авиацией. Добрался до Чехословакии, где был подобран и выхожен местной крестьянкой. В ее доме он прожил до прихода советской армии в апреле 1945 года.

Объявление о розыске бежавших из лагеря для военнопленных в Моосбурге. На левой фотографии — капитан Владимир Шепетя
Сумел выжить и капитан Владимир Шепетя. Шепетя Владимир Николаевич. Уроженец села Федоровка Карловского района Полтавской области УССР. Помощник командира штурмового авиационного полка. В РККА с 1934 года. Член ВКП (б) с 1941 года. Участник финской войны. Кавалер ордена Красного Знамени (за финскую войну), ордена Отечественной войны I степени. Пропал без вести 22 ноября 1943 года. Его самолет подбили из зенитки, при падении капитан Шепетя сломал обе ноги. Он был взят в плен, содержался в бобруйской тюрьме, после чего отправлен в лагерь для военнопленных в Лицманнштадте. За попытку организовать побег отправлен в лагерь для военнопленных в Моосбурге. Согласно немецким документам, 15 мая 1944 года Шепетя совершил побег из лагеря в Моосбурге. 14 июля был пойман и отправлен в Маутхаузен. После побега Владимиру Шепете удалось несколько дней скрываться в окрестностях лагеря и раздобыть гражданскую одежду. Но в конце февраля он был схвачен в окрестностях Линца. Шепетя назвался вымышленным именем, был отправлен в лагерь для военнопленных в Пуппинге, откуда его освободила американская армия.
Еще одним спасшимся был лейтенант Михеенков. Михеенков Александр Имануилович. Уроженец деревни Петрово Рославского района Смоленской области. Лейтенант 333-го стрелкового полка 6-й стрелковой дивизии, которая приняла бой уже в четыре часа утра 22 июня 1941 года. 27 июня Михеенков был взят в плен. Его поместили в лагерь для военнопленных офицеров Хаммельбург. 29 июля 1944 года он оттуда бежал. По официальной версии, согласно директиве «Пуля», не был пойман. На самом деле — был пойман и отправлен в Маутхаузен на смерть.

Карта военнопленного лейтенанта Александра Михеенкова, участника первого приграничного сражения на центральном участке советско-германского фронта
После побега Александр Михеенков около десяти дней прятался в сарае для скота во дворе одного из местных крестьян, а потом направился на восток. В Чехословакии он до конца войны скрывался в лесу неподалеку от деревни Табор. В лес ему носил еду житель этой деревни Вацлав Швец.
Младший лейтенант Иван Бакланов и лейтенант Владимир Соседко спаслись вместе. Где родился Бакланов Иван Иванович — неизвестно, в концлагерной карточке для военнопленных был указан несуществующий населенный пункт Яшебавск. Лейтенант попал в плен 10 июля 1941 года. Был в нескольких лагерях для военнопленных в Баварии. После побега отправлен в Маутхаузен.

Младший лейтенант Иван Бакланов до того, как попасть в плен, провоевал меньше месяца. Большая часть войны прошла для него в лагерях и побегах из них
Соседко Владимир Игнатьевич, уроженец станицы Калининская Кагановичского района Краснодарского края, был командиром пулеметного взвода. В РККА он служил с 1933 года. Участвовал в финской войне, был ранен. Во время Отечественной войны был награжден медалью «За отвагу». Пропал без вести (то есть был взят в плен) 25 мая 1942 года в районе балки Бузовая Харьковской области.
Бакланов и Соседко прятались в лесу, периодически воруя еду на ближайших фермах. Прятались так хорошо, что только 10 мая узнали о конце войны.
Выжил и единственный гражданский среди боевых офицеров. Ваня Лисичка, Иван Тимофеевич Сердюк.

Иван Сердюк по прозвищу Лисичка – самый младший из бежавших и выживших
Вместе уходили от погони еще трое беглецов — лейтенант Цемкало, техник-интендант I ранга (соответствует старшему лейтенанту) Рыбчинский и еще один узник, чье имя и дальнейшая судьба остались неизвестными.
Цемкало Николай Романович был уроженцем Ворошиловграда, его биография плохо известна.
Рыбчинский Михаил Львович был уроженцем города Фастов Киевской области. До войны успел окончить торговый техникум. Еврей, о чем вряд ли знало концлагерное начальство. В РККА с 1939 года. Был награжден медалью «За боевые заслуги». Взят в плен 26 мая 1942 года в Харькове и помещен в лагерь для военнопленных Хаммельбург. Прошел несколько лагерей для офицеров. Попал на принудительные работы на фарфоровую фабрику в Карлсбаде (Карловы Вары). В Маутхаузен был отправлен за агитацию: поспорил с вербовщиками Русской освободительной армии генерала Власова.
Три беглеца обошли несколько деревень, сумели найти еду, гражданскую одежду, переночевали в коровнике (позаимствовав на ужин морковь у коров). На следующее утро третий товарищ решил пробираться дальше самостоятельно, а Цемкало и Рыбчинский остались вдвоем.
Их спасла австрийская женщина.

Праведница

Спасители и спасенные. В верхнем ряду крайние слева и справа – Рыбчинский Михаил Львович (10.05.1915 – 07.02.2008) и Цемкало Николай Романович (23.08.1923 — 31.10.2002). В первом ряду крайняя слева – Мария Лангталер, в центре – ее муж Иоганн
Обходя дома, беглецы заглядывали в окна — почти везде на самом видном месте висел портрет фюрера. Николаю и Михаилу помогли в доме, где такого портрета не было. Вместо него висело распятие.
Это был дом Марии и Иоганна Лангталер на хуторе Винден.
Михаил Рыбчинский знал немецкий язык. Он постучал в дверь дома и представился украинцем, переводчиком из Линца, идущим обратно на Украину. Хозяйка ответила ему: «Я знаю, кто ты такой. Тебе здесь нечего бояться. У меня у самой пятеро сыновей на фронте. Я хочу, чтобы они все вернулись домой. У тебя тоже есть мать, которая хочет, чтобы ты вернулся домой».
Мария Лангталер знала, что рискует собственной жизнью и жизнью родных, знала, что всех их могут казнить за укрывательство «особо опасных преступников». Но Лангталеры дали двум беглецам приют.
Судьба военнопленных решилась так. Мария сказала Иоганну: «Давай поможем этим людям». Тот испугался: «Ты что, Мария! Соседи и друзья донесут на нас!» На что Мария ответила: «Быть может, тогда Бог оставит в живых наших сыновей».
Этот разговор слышала и много десятилетий спустя пересказала дочь Лангталеров Анна Хакль.
Николая и Михаила прятали три месяца — сначала на сеновале, потом на чердаке, подкармливали. Те, в свою очередь, помогали Лангталерам, чем могли. Рыбчинский починил хозяйскую маслобойку, сделал операцию хозяйской корове, наступившей на гвоздь.
5 мая 1945 года на ферме появились американские войска. Хозяйка дома поднялась на чердак и сказала: «Дети мои, вам пора домой».
Все сыновья Марии тоже вернулись домой.

Награды не нашли героев

Герои блока 20 с журналисткой Ариадной Юрковой в редакции газета «Красная звезда». Слева направо: Бакланов Иван Иванович (10.10.1915 – 25.03.2002), Шепетя Владимир Николаевич (01.07.1913 — 22.02.1988), Битюков Иван Васильевич (13.10.1912 — 09.08.1970), Михеенков Александр Имануилович (23.03.1916 – 05.05.2004), Соседко Владимир Игнатьевич (13.07.1917 или 13.07.1918 — 13.11.1985), Украинцев Виктор Николаевич (25.05.1923 — 31.08.1985). На встрече не присутствовал Иван Тимофеевич Сердюк (25.12.1926 – 1987)
Все девять человек, участвовавших в восстании и побеге, судьбы которых известны, благополучно прошли фильтрационные лагеря, были восстановлены в армии, демобилизованы.
Виктор Украинцев вернулся в родную Ростовскую область, работал мастером на Новочеркасском станкостроительном заводе. В 1985 году был награжден орденом Отечественной Войны II степени, который вручали всем дожившим до 40-летия Победы ветеранам.
Иван Битюков после войны работал инженером-конструктором вагоноремонтного завода на станции Попасная в Ворошиловградской-Луганской области, руководил кружком планеризма.
Владимир Шепетя после войны работал старшим товароведом Полтавского промкомбината. В 1985 году вместе со всеми ветеранами получил орден Отечественной Войны II степени, хотя уже больше 40 лет был кавалером этого ордена более высокой степени.
Иван Бакланов после войны жил в городе Шумиха Курганской области.Александр Михеенков после демобилизации вернулся в родной колхоз.
Владимир Соседко после войны вернулся в родной колхоз, в 1985 году был награжден орденом Отечественной Войны II степени.
Иван Сердюк после войны работал электрослесарем на шахте в Донбассе.
Орден Отечественной Войны II степени получил в 1985 году и Николай Цемкало, работавший после войны токарем тепловозостроительного завода в Луганске-Ворошиловграде.
Михаил Рыбчинский после войны жил в Киеве, работал директором столовой завода «Арсенал», затем начальником отдела общественного питания Московского района. В 1985 году был также награжден орденом Отечественной Войны II степени.
Неизвестно, что стало с Мишкой-татарином. Может, ушел на Запад, чтобы не отвечать перед законом. Может, вернулся в Советский Союз, но под чужим именем (были такие подозрения). А еще был кто-то 11-й. Про него тоже ничего не известно. Ходили слухи, что мог выжить один из руководителей второго восстания — майор Леонов.
О подвиге узников 20-го блока концлагеря Маутхаузен в СССР долгое время не знали. В соответствии с точкой зрения товарища Сталина они были не героями, а предателями, раз попали в плен. В 1946 году Иван Битюков написал письмо в газету «Правда» с рассказом о Маутхаузене и массовом побеге. Письмо было передано в комиссию по расследованию злодеяний немецко-фашистских захватчиков и… Ничего не произошло.
Уже после смерти Сталина и XX съезда партии героев восстания в Маутхаузене нашла журналистка Ариадна Юркова. В 1960 году она устроила в Новочеркасске встречу некоторых из них. Но страна узнала о подвиге узников концлагеря лишь в 1963-м, когда была опубликована книга Сергея Смирнова «Герои блока смерти». Не все написанное в этой книге правда: что-то Смирнов преувеличил, что-то не посмел написать по цензурным соображениям. Но это был прорыв.
В 1963 году бывшие узники блока смерти собрались в Москве. Они выступили по центральному телевидению, встретились с заместителем министра обороны СССР маршалом Чуйковым, в Советском комитете ветеранов войны состоялась их встреча с другими бывшими узниками Маутхаузена.А потом о них снова забыли. И вспомнили уже в 2000-е годы, когда почти никого из героев уже не осталось в живых. В России были статьи в газетах и интернете, телевизионные репортажи и документальный фильм. В Австрии вышло несколько книг о побеге из Маутхаузена, а фильм-покаяние «Охота на зайцев» стал в 1994-м самым популярным фильмом года.
Из участников «охоты на зайцев» перед австрийским законом не ответил почти никто. Мэра Швертберга судили, но оправдали из-за противоречий в показаниях свидетелей. И только солдат вермахта Хьюго Тача, приехавший с передовой в отпуск и воспользовавшийся возможностью на отдыхе снова пострелять, получил 20 лет тюрьмы.
Символом покаяния стал и памятник, установленный в городке Рид-ин-дер-Ридмарк по инициативе местной социалистической молодежи. На памятнике изображены те самые черточки, которыми в феврале 1945 года отмечали убитых беглецов.
Кроме Лангталеров беглецам из концлагеря осмелились помогать еще две австрийские семьи — Виттенбергеры из Ланценберга и Мачербауеры из Доппля. Ни одна из этих семей не была отмечена какими-либо российскими наградами, только австрийскими.
Никто из девяти известных героев, участвовавших в восстании и побеге из Маутхаузена 2 февраля 1945 года, при жизни не получил никаких наград, кроме «юбилейных» орденов к 40-летию Победы. Посмертно — тоже.
В мемориальном комплексе «Маутхаузен» можно увидеть огнетушитель — из тех, которыми ослепляли эсэсовцев на сторожевых вышках. Рядом с ним — разбитый и проржавевший прожектор, найденный при раскопках на территории бывшего концлагеря. Может быть, тот самый прожектор. Рядом высеченная из гранита цифра 20 — последнее, что осталось от блока смерти. Сам барак не сохранился. В музее можно услышать голос Михаила Рыбчинского. В музейном киоске среди десятков книг о Маутхаузене на немецком, английском и других языках нет ни одной на русском.