Недоразумение с рейхстагом...

В наступлении на Берлин и штурме германской столицы одним из важнейших эпизодов справедливо считаются бои за рейхстаг. Командир батальона, которому довелось штурмовать рейхстаг, Герой Советского Союза Степан Андреевич Неустроев позже вспоминал о недоразумении перед штурмом.

Не сразу удалось понять – где же он, этот самый рейхстаг? Поначалу на него просто не обратили внимания: «Я вернулся в здание, на свой НП. Не прошло и пяти минут, как из полка поступил новый запрос: — Вышел, что ли, к рейхстагу? Когда выйдешь? Ведь рейхстаг, Неустроев, от тебя близко, совсем рядом… С Гусевым (начальник штаба батальона – авт.) склоняемся над картой, рассуждаем. «Дом Гиммлера» ( министерство внутренних дел – авт.)… Мы находимся вот на этом углу. Наступать надлежит строго на юго-восток, вроде все верно, но почему огонь справа? Наконец мы сориентировались. Вызываю по рации командира полка. — Дайте огонь правее… Заговорили наши минометы, за ними пушки. Вспышки разрывов осветили местность, но на небольшом расстоянии. После разрывов видимость стала еще хуже. Вокруг черно, как в пропасти. С тревогой я думал о том, что между ротами нет никакой локтевой связи. Во мраке легко сбиться с нужного направления. К тому же люди сильно устали. Наступать в такой обстановке было очень рискованно. Я сказал начальнику штаба: — Навести телефонную связь с ротами. Разбудишь меня через час. Тут же повалился на пол: не спал уже трое суток. Разбудил меня Гусев, как договорились, ровно через час. Я сидел на полу, смотрел на начальника штаба, он что-то говорил, но смысла слов я не понимал — все еще был во власти сна. — Как связь с ротами? Большие ли потери? — Это были первые мои вопросы. — Потери небольшие.
Телефонную связь с ротами устанавливать нет смысла — роты находятся от нас метрах в пятидесяти. Да смотрите сами, они рядом, за окном. В окна подвала пробивался свет. Утро. Утро 30 апреля 1945 года… Перед глазами было изрытое, перепаханное снарядами огромное поле. Кое-где стояли изуродованные деревья. Чтобы лучше разобраться в обстановке, мне пришлось подняться на второй этаж. Глубина площади, если можно было так назвать это поле, составляла метров триста. Площадь на две части рассекал канал, залитый водой. За каналом немецкая оборона — траншеи, дзоты, зенитные орудия, поставленные на прямую наводку. Около орудий копошатся люди. В конце площади трехэтажное серое здание с куполом и башнями. На первый взгляд ничем не примечательное, оно не заинтересовало меня. За ним, метрах в двухстах, виднелся огромный многоэтажный дом. Он горел, из него валил густой черный дым. Наверное, это и есть рейхстаг! Но как до него дойти? Впереди ров, траншеи, орудия и серое здание… Я спустился в подвал и по рации доложил обстановку командиру полка. Он выслушал спокойно и коротко приказал: — Наступать в направлении большого дома! Я поставил перед ротами задачу: наступать левее серого здания, обойти его, выйти к горящему дому и окопаться. Батальон приготовился к атаке.
Орудия капитана Винокурова, старшего лейтенанта Челемета Тхагапсо и орудийного расчета дивизиона майора Тесленко были поставлены в проломах «дома Гиммлера» на прямую наводку. Батареи лейтенанта Сорокина и капитана Вольфсона заняли огневые позиции в боевых порядках стрелковых рот. Около орудий я встретил старшего лейтенанта Юрия Федоровича Степанова, с которым прошел путь от Старой Руссы. Он был ранен. Пришлось немедленно отправить его в медсанбат. Наконец наша артиллерия открыла огонь. Площадь, за каналом и серое здание затянуло дымом и пылью. Взвилась серия красных ракет – сигнал атаки. Роты с криком «ура» бросились вперед. Но не успели пробежать и десяти метров, как противник обрушил на нас сотни тяжелых мин и снарядов. Наше «ура» потонуло в грохоте. Атака захлебнулась. Вскоре ко мне на НП пришел полковник Зинченко. Я доложил ему, что к рейхстагу никак не могу пробиться – мешает серое здание, из которого ведется стрельба, и очень сильный огонь справа. Федор Матвеевич подошел к окну. Окно от пола было не так высоко, но Зинченко поднялся на цыпочки. Ему под ноги кто-то подставил ящик. Он долго держал в руках карту. Смотрел в окно и опять на карту. Глаза Зинченко вдруг осветились улыбкой. Он был взволнован. — Неустроев, иди сюда… Смотри! Я стал на ящик рядом с командиром полка, но не понимал, чему радовался Зинченко. — Да смотри же, Степан, внимательно! Перед нами рейхстаг! — Где? — невольно переспросил я. — Да вот же, перед тобой. Серое здание, которое тебе мешает, и есть рейхстаг. — Серое здание – рейхстаг? — неуверенно протянул я. — Именно, товарищ комбат, серое здание и есть рейхстаг, — закончил Федор Матвеевич и соскочил с ящика на пол. Мы с Гусевым смущенно переглянулись. Полковник Зинченко ушел на КП полка докладывать обстановку командиру дивизии генералу Шатилову. На прощание сказал: — Готовить батальон к штурму рейхстага!».
«Серое здание, которое мешает» — потрясающее определение для рейхстага. Наверное, после того, как красноармейцы пошли в атаку, обходя рейхстаг слева, немцы удивились. Впрочем, после того, как недоразумение разъяснилось, им стало не до удивления. Подошли несколько десятков танков, тягачи тянули тяжелые орудия. Вскоре стало тесно, технике не хватало места. Сержант Виктор Куприянов со своим расчетом втащил орудие на второй этаж. Его идея понравилась, и у нее нашлись подражатели. Даже две «катюши» втянули по широким лестницам «дома Гиммлера» на второй этаж. Разобрали стены и нацелили реактивные минометы на рейхстаг… После штурма он, наконец-то, перестал мешать советским солдатам.
Максим Купинов