Редкие фотографии Сталина

редко увидишь такое сборище фото мизантропов…

И Ивана Грозного и Сталина уроды ненавидят по одной и той же причине-ОБА ВЕЛИКИХ ДЕЯТЕЛЯ ГОСУДАРСТВА РОССИЙСКОГО, которые не легли под запад. Они делали все, что бы возвеличилась Россия.

Почему все лютые ненавистники России в первую очередь ненавидят Ивана Грозного и Иосифа Сталина. Эти ублюдочные либералы обоих называют деспотами. Да потому, что Иван Грозный объединил русские разрозненные княжества, создал могучее непобедимое царство. Подчинил себе Казанское и Астраханское ханство и шагнул за Урал. А Сталин смог в кратчайшие сроки провести электрификацию и индустриализацию страны, тем самым превратив Россию из лапотной аграрной страны в мощную непобедимую державу, о которую разбила лоб самая мощная армия в Европе. Слава Царю Ивану и слава товарищу Сталину. Не будь Сталина, либералы бы с голода сдохли. Жрут и воруют то, что создавалось при СССР.

Великого ума Человек! Сейчас всех кремлевских и думовских умников собери и 10% не наберешь. Одна кража на уме…

Което само показва че където има лидер държавата има и ръст. Без значение Наполеон или Сталин, държава се управлява с диктатура върху средната класа, за бедните остава романтиката, литературата и историята. Храна за ума като няма друга. Благодаря за поканата за участие.

О СТАЛИНЕ: В 1931 году на Всесоюзной конференции работников социалистической промышленности Сталин говорил: «Мы отстали от передовых стран на 50-100 лет.Мы должны пробежать это расстояние в десять лет. Либо мы сделаем это, либо нас сомнут» (И.В. Сталин. Соч., т. 13, — ОГИЗ, М. 1948 г. — с. 39). И действительно, в десять лет, к 1941 году «пробежали», и потому нас «не смяли». Францию, которая на 50-100 лет не отстала, «смяли», а сталинскую Россию не «смяли». Уже через два года после сказанных на конференции слов, на январском 1933 года пленуме ЦК и ЦКК ВКП (б), подводя итоги первой пятилетки в области промышленности, Сталин констатиовал: -«У нас не было черной металлургии, основы индутриализации страны. У нас она есть теперь. -У нас не было тракторной промышленности. У нас она есть теперь. У нас не было автомобильной промышленности. У нас она есть теперь. -У нас не было станкостроения. У нас оно есть теперь. -У нас не было серьезной и современной химической промышленности. У нас она есть теперь. -У нас не было действительной и серьезной промышленности по производству современных сельскохозяйственных машин. У нас она есть теперь. -У нас не было авиационной промышленности. У нас она есть теперь» (Там же, — с.178-179).

Да, вы правы, действительно не терпел. Это видно, например, на фотографии, где он снят вместе с Черчиллем – на целый вершок выше. Какой самодур был этот Сталин – даже союзников выбирал по росту! Особенно его устраивал Рузвельт, поскольку тот был калека, всегда в коляске и потому стабильно намного ниже Сталина. Он, наверно, и Троцкого приказал убить потому, что тот был выше его ростом. Только вот с фотографией, где он с Дзержинским, промашка вышла: Дзержинский явно выше, а Сталин не углядел, не приказал фотографию уничтожить. А вот фотография, где он снят среди моряков, вызвала во мне недоумение. Там Косыгин даже без головного убора на полголовы выше ненавистного Сталина. Как же так – Сталин никого, кто был выше его, в своём окружении не терпел, а Косыгина терпел. Как так получилось? Может, вы разрешите эту загадку? Поделитесь ради бога. Ну а теперь серьёзно. Эту чушь, придуманную каким-то неумным либералом, я слышал ещё в «перестройку», когда раскручивали антисталинский чёрный пиар. Чего только тогда не плели – гоголевский Поприщин из «Записок сумасшедшего» отдыхает! И вот спустя четверть века вы вытащили на свет божий эту заплесневелую брехалку. Я понимаю, можно ненавидеть Сталина, считать его личным врагом, но оставаться при этом в пределах здравого смысла. Впрочем, я не знаю ни одного здравомыслящего антисталиниста. В каких-то других областях антисталинист может быть умным, знающим человеком, а как начнёт про Сталина – куда весь ум девается! Сплошные «Записки сумасшедшего».

Вначале не хотел смотреть, но снимки почти все действительно редкие. Еще раз убедился, что Сталин не терпел в своем окружении людей, которые выше его ростом, скорее наоборот.

Самый человечный человек!)

Отрывки из моей статьи: Владимир Акатьев «Истинный король» (полностью можно прочесть в интернете) Американский публицист, выходец из Советской России Лев Наврозов в статье «Как виделся Сталин советскому большинству» вспоминает своего соседа по коммуналке в сталинской Москве, профессора, доктора медицинских наук. «Просыпаясь по утрам в выходные дни, они (семья профессора. –В.А.) пели, как птицы, причем профессор и его сестра запевали соло, а вся семья хором. «Потому что у нас/ каждый молод сейчас/ в нашей юной прекрасной стране!». Кто же дал им это благополучие, это счастье, юность? Они мчались на праздники на Красную площадь взглянуть хоть одним глазком на величайшего человека в мировой истории, почти Бога, и в то же время не только их отца и учителя, но и друга.» Наврозов решительно отвергает довод, который привел бы благонамеренный «демократ», что профессор и его семья были зомбированы сталинской пропагандой: «Сила воздействия пропаганды? Но профессору некогда было читать или слушать пропаганду. Прекрасный врач и талантливый ученый, по мнению моей мамы, тоже доктора медицинских наук, он работал по 14 часов в будни, а в выходные дни он выключал всю пропаганду по радио, слушал только песни, которые вся семья потом исполняла хором с двумя солистами. Его вера в то, что он счастлив благодаря Сталину, не нуждалась ни в какой пропаганде, и ему необходимы были лишь песни для вокального выражения всей семьей своего счастья и своей любви к Сталину». Далее Неврозов пишет: «Я цитирую ему (поэту Александру Межирову) стихи Пастернака о Сталине, где говорится, что Сталин – «поступок, ростом с шар земной», а смысл в том, что Сталин – это Пастернак мировой истории. («Живет не человек – деянье, / Поступок ростом с шар земной». – В.А.). Ну как? Для Межирова Пастернак – это лучшее в его жизни. Нет, Пастернак не мог написать эти стихи искренне! Тот – обыватель, профессор, мой сосед, мог искренне верить в то, что он-де цветет в юной прекрасной стране. Но Пастернак? Гений! Выходец из среды, знавшей Толстого и Рильке! И Межиров тут же говорит, что Пастернак написал эти стихи от страха. Мол, не написал бы он этих стихов – и в НКВД! — Но эти стихи отнюдь не выпадают из всей гениальной поэзии Пастернака 20-х и 30-х гг. – говорю я. – И у того, кто будет знать о России 20-х и 30-х гг. только стихи Пастернака, создастся впечатление, что Пастернак жил в юной прекрасной стране. Его стихи гениальны. Куда там «массовым песням»! Но они не расходятся с представлением того профессора о юной прекрасной стране, добавляя лишь гениальность, равную бетховенской по силе ощущения радости бытия, его прекрасной юности и юной красоты. […] Я напоминаю ему: когда Сталин позвонил Пастернаку, тот сказал Сталину, что он хотел бы поговорить с ним о жизни и смерти. Разве это похоже на запуганного органами госбезопасности? Наоборот, как неосторожно или, во всяком случае в высшей степени неблагоразумно, дерзко, неподобающе поступил Пастернак! Не всякий американец заговорит так со своим хозяином, у которого все дело состоит из двух служащих. Когда жена Пастернака – а моя мама считала ее самой лучшей женщиной, которую она когда-либо встречала в жизни, — говорила с материнской нежностью: «Мои мальчики любят больше всего Сталина, а потом меня», то «все так говорили» — пошлость, шаблон.[…] — Ну хорошо, — говорит Межиров, — а Мандельштам? Разумеется! Пастернак и Мандельштам – это как две вещие птицы, Радостный Гамаюн и печальный Алконст, и вот уж Алконст-Мандельштам действительно восстал против Сталина и погиб. — Но ведь и у Мандельштама есть стихи, показывающие, как Сталин его притягивал, а не только отталкивал, — говорю я. […]Помимо всех письменных свидетельств об этом притяжении, включая его стихи, Мандельштам говорил: «Сталин и я работаем с голоса». Приведу отрывок из стихотворения Мандельштама 1937 года, в котором он называет Сталина «могучей вехой века» (веха – шест, жердь, поставленные для обозначения дороги; в море или на реке вехи ставились для обозначения мели, фарватера). Средь народного шума и спеха, На вокзалах и на пристанях Смотрит века могучая веха И бровей начинается взмах. Я узнал, он узнал, ты узнала, А потом куда хочешь влеки – В говорливые дебри вокзала, В ожиданья у мощной реки. ................. И к нему, в его сердцевину Я без пропуска в Кремль вошел, Разорвав расстояний холстину, С головою повинной тяжел… Или отрывок из другого его произведения – «Оды»: Правдивей правды нет, чем искренность бойца: Для чести и любви, для доблести и стали Есть имя славное для сжатых губ чтеца – Его мы слышали и мы его застали. Что же касается Пастернака, то я в подтверждение слов Наврозова приведу отрывок из дневника К.Чуковского. «Вчера на съезде писателей сидел в 6-м ряду. Оглянулся: Борис Пастернак. Взял его в передние ряды. Вдруг появляются Каганович, Ворошилов, Андреев, Сталин. Что сделалось с залом! А ОН стоял немного утомленный, задумчивый и величавый. Я оглянулся: у всех были влюбленные, нежные, одухотворенные и смеющиеся лица. Видеть его, просто видеть для всех нас было счастьем. К нему все время обращалась с какими-то вопросами Демченко. И мы все ревновали, завидовали – счастливая! Когда ему аплодировали, он вынул часы и показал аудитории с прелестной улыбкой. И все мы зашептали: «Часы, часы, он показал на часы». А потом, расходясь, уже после вешалок вновь вспоминали об этих часах. Пастернак шептал мне все время о НЕМ восторженные слова, а я – ему, и оба мы в один голос сказали: «Ах, эта Демченко, заслонила его (на минуту)». Домой мы пришли вместе с Пастернаком, и оба упивались нашей радостью» Эти слова, проникнутые религиозным экстазом, каким-то наивным восторгом, напоминающим рассказ ребенка, увидевшего на елке дедушку Мороза, написаны человеком, враждебно воспринявшим приход к власти большевиков, который в 50-е годы был тайным антисоветчиком, «в гроб сходя» благословившим Солженицына и предлагавшим ему спрятать его бумаги на своей даче в Переделкино. В конъюнктурщине его не обвинишь, запись сделана в личном дневнике, не предназначенном для публикации, и отражает не только личное отношение к Сталину самого Чуковского и Пастернака, но и всех писателей – участников съезда. Может, это просто советские интеллигенты того времени посходили с ума, отравившись советской пропагандой, к месту и не к месту воспевавшей «товарища Сталина»? Но вот впечатление о встречах со Сталиным Уинстона Черчилля, на которого советская пропаганда оказать влияния никак не могла. Вернувшись из Москвы в Лондон, в своем выступлении в палате общин 8 сентября 1942 года, он сказал «Для России большое счастье, что в час ее страданий во главе ее стоит этот великий твердый полководец. Сталин является крупной и сильной личностью, соответствующей тем бурным временам, в которых ему приходится жить». (i-rsi.ru›articles/voenno…analiz…nastoyashchee…) А в выступлении 21 декабря 1959 года, вспоминая свои встречи со Сталиным в Ялте, утверждал: «Когда он входил в зал Ялтинской конференции, мы все, словно по команде, вставали и, странное дело, почему-то держали руки по швам». Однажды Черчилль решил не вставать, однако когда Сталин вошел, «будто потусторонняя сила подняла меня с места» traditio-ru.org›wiki/Высказывания_Черчилля…Сталине ). Такое признание врага дорогого стоит.