Великолепный дуэт: Андрей Миронов и Анатолий Папанов

Это был наверное самый любимый актёрский дуэт советского кино. Анатолий Папанов и Андрей Миронов. Они были абсолютно разные и соединились в актерский дуэт благодаря давно открытому единству противоположностей.
Один помоложе, другой постарше, один поинтеллигентнее, другой попроще, один потомственный артист, у которого сразу все складывалось исключительно хорошо, другой — сын мамы, которая была «модисткой и шила гладью» и папы с одиозной профессией «завскладом», актер, у которого долгие годы ничего не складывалось ни в театре, ни в кино.


Открытием этого дуэта мы обязаны, пожалуй, Эльдару Рязанову. Хотя Андрей Миронов и Анатолий Папанов работали в одном театре — Московском театре сатиры у Валентина Плучека, именно на экране их впервые восприняли единым целым. Дима Семицветов и его тесть — отставник Сокол-Кружкин явились к нам в «Берегись автомобиля», и мы их запомнили очень хорошо, несмотря на другой мощный актерский дуэт — Иннокентия Смоктуновского и Олега Ефремова.
Роль Димы Семицветова, по воспоминаниям режиссера Рязанова, была выписана писателем Рязановым слабовато. Нужен был актер, который ее досочинит, доиграет, обогатит своим «я». «Я» молодого Миронова оказалось стопроцентным попаданием. Дима получился абсолютно обаятельным жуликом, его как-то и осуждать не хотелось. Тут сложилось все — конечно, Миронов не приторговывал «Грюндиками», но джаз обожал самозабвенно и именно в тот период — ирония судьбы — приобрел свой первый автомобиль, который был для него заветнейшей мечтой. Он холил и лелеял свою машину не меньше, чем на экране.
А Анатолий Папанов, добывший свою первую «Волгу» в уже очень зрелом возрасте, едва не вылетел из «Берегись автомобиля». Вдруг вокруг да около съемочной группы пошли разговоры, что артист нарушает актерский ансамбль, играет в более плакатной, гротесковой манере, чем другие. По этому поводу устраивали даже совещания, слегка напоминавшие судилища. Но Рязанову хватило ума не отдать артиста и крикнуть во весь голос: «Свободу Анатолию Папанову!». Примерно так, как сам Папанов кричал в фильме: «Свободу Юрию Деточкину!»



Леониду Гайдаю судьба поистине бриллиантовой рукой преподнесла эту пару на блюдечке с голубой каемочкой, когда они входили в зенит своей популярности.



Папанов уже сыграл генерала Серпилина в «Живых и мертвых», а Миронов параллельно с Геной Козодоевым становился неповторимым Фигаро в костюме из маленьких зеркал, пускающих в зал солнечные зайчики. Сейчас даже странно и смешно вспоминать, что Гайдай видел в ролях Лелика и Геши привычных представителей своей команды — Михаила Пуговкина и Георгия Вицина.
Миронова после «Бриллиантовой руки» страна стала носить на руках. На гастролях Театра сатиры в Ленинграде толпы зрителей преграждали путь машине Андрея Миронова и скандировали: «Крокодил не ловится, не растет кокос! Миронов, мы тебя любим!». Остров невезения оказался островом полного и абсолютного везения. Анатолий Папанов ходил теперь среди бела дня в берете, болоньевом плаще и темных очках, чтобы не приставали поклонники. Кажется, к тому времени актер уже не пил тяжело и с размахом, как раньше, ограничивал себя на многочисленных творческих и нетворческих встречах боржоми и боролся, причем безуспешно, с волчьей славой реплики «Ну, погоди!».
В «Бриллиантовой руке» Миронов впервые спел на экране. Успех абсолютный. Оказывается, песне «Остров невезения» не находилось места в фильме, ее считали вставным номером. Это и получился вставной номер, но какой!
Толичу, как называли Папанова в театре, конечно, тоже хотелось петь на экране, что он потихоньку и делал. В «Бриллиантовой руке», например, неподражаемо исполнил: «Я встретил вас, и усе былое…» и «Летять утки».



«Бриллиантовая рука» сменилась для замечательного дуэта бриллиантовым дымом в «12 стульях». Правда, не в постановке Гайдая, а в более поздней телевизионной версии Марка Захарова. Кстати, после «Бриллиантовой руки» Гайдай лишь однажды занял Папанова в своей картине («Инкогнито из Петербурга»), а Миронова не снимал вовсе. Не правда ли, странно после такого-то успеха? Правда, на Бендера Гайдай Миронова пробовал, но в результате не утвердил. А вот Захаров не сомневался, с кем идти в разведку, — ему был памятен совместный успех с Мироновым и Папановым в театральном «Доходном месте».



«12 стульев» Захарова многим не понравились, показались затянутыми и нарочитыми. У каждого свой вкус: кому-то по сердцу Гомиашвили, кому-то — Юрский. У Миронова получился абсолютно неожиданный Бендер: без национальности, холодный, необаятельный, мало говорящий, зато беспрестанно танцующий и поющий, можно сказать, безжалостный Бендер-манекен, готовый на все ради воплощения своей мечты о Рио-де-Жанейро, мечты, ставшей самоцелью, заменившей ему нормальную жизнь. Киса не столько смешной, сколько страшный, со своим таким богатым на оттенки «Да, уж!», с какими-то чересчур животными инстинктами, с не совсем реальным прошлым и совсем нереальным будущим.
То, что именно Анатолий Папанов убивает в этом фильме Андрея Миронова, оставляя его песню недопетой, а потом гибнет сам, не в силах справиться с разочарованием в одиночку, — некий перст судьбы. Больше вместе они не снимались. Кончилось кино…



Они сыграли все свои лучшие роли в театре — в паре, именно в паре: стали там Городничим и Хлестаковым в «Ревизоре», Фамусовым и Чацким в «Горе от ума», Сысоевым и Всеволодом в «У времени в плену», Шафером и Баяном в «Клопе», Гаевым и Лопахиным в «Вишневом саду»

а были ещё «Интервенция», «Первая конная» и многие другие спектакли…



Они ушли по-разному, в своем, так сказать, духе. Папанов, только-только снявшись в «Холодном лете 53-го», умер в своей московской квартире, когда в жару мылся в ванне с холодной водой — горячей в тот день не было. Сердце не выдержало. В Риге, где гастролировал тем летом Театр сатиры, его так и не дождались. А на 9 день Миронов, завещая нам «Человека с бульвара Капуцинов», ушел публично, не доиграв чуть-чуть своего Фигаро на этих же рижских гастролях, ушел, так сказать, при большом стечении народа. 20 лет назад. В августе 87-го. Миронову было 46 лет, а Папанову — 64 года…