"СХРОН" - 2. Западная Украина. 1951 год

«Летом 1951 года политическое руководство Украинской ССР в очередной раз обратилось к бандеровцам с призывом сложить оружие. К этому времени основные силы ОУН-УПА были ликвидированы. Остались лишь мелкие разрозненные группы, продолжавшие терроризировать местных жителей.
С целью активизации наступательных действий против недобитых бандеровцев в Западную Украину были направлены 1-й Краснознаменный полк и 1-й батальон 2-го полка дивизии имени Дзержинского. К тому времени я занимал должность начальника штаба этого батальона.
Охотники на бандеровцев. Карпаты.


В указанном пункте нас встречали представители правоохранительных органов. Ознакомились с оперативной обстановкой на территории Станиславской (ныне Ивано-Франковская) области и получили боевую задачу.
Батальону предстояло нести службу в пяти районах области, ликвидировать остатки бандформирований на их территории, обеспечить там уборку и заготовку хлеба, гарантировать безопасность руководителей партийных и советских органов.
Штаб батальона с резервным взводом под командой старшего лейтенанта Павла Устинова, взводом связи, взводом хозяйственного обслуживания и батальонным медицинским пунктом разместили в городе Тлумаче, районном центре.
Первую роту старшего лейтенанта Юрия Житенева направили в соседний район, в село Жабье. Там был, как мы называли, „бандитский регион“.



Дней через десять после нашего прибытия на Станиславщину комбат майор Василий Петрович Мельчаков приказал мне выехать в первую роту и оказать помощь старшему лейтенанту Житеневу в уточнении плана действий по уничтожению бандитов из куреня Вовка.
Видели его немногие, словесного портрета не было. Из лесу он выходил редко. Лично в акциях в последнее время не участвовал, руководил из схрона, находящегося где-то в лесу. Тактика действий его банды — внезапный налет и стремительное исчезновение. Особенно доставалось селам Вешки и Золотники.
Чекистско-войсковые и разведывательно-поисковые группы мотались по району, часто наступая людям Вовка на пятки, но захватить их не удавалось.



Прибыв в роту Житенева, ещё раз оценил с командиром оперативную обстановку, подкорректировал план. Было решено усилить контроль над домами выявленных оперативным путем пособников бандитов.
В один из дней, согласно плану, проводили поиск бандитов в Золотниках. Блокировав село, несколькими группами начали осмотр намеченных домов. Я примкнул к группе лейтенанта Дунца.
Владимир Дунец прибыл в роту из военного училища. С первых дней хорошо зарекомендовал себя. Солдаты полюбили его за храбрость, умение быстро ориентироваться в сложной обстановке.
Он прошел суровую школу войны. Был радистом в тылу врага, в партизанском отряде. Воевал на переднем крае. Его грудь украшали орден Красной Звезды, медали „За отвагу“ и „За боевые заслуги“.
Но достаточного опыта борьбы с бандитами взводный ещё не имел. Я пошел с ним, чтобы показать, как лучше организовать поиск в населенном пункте, помочь в случае необходимости.



Осматривая надворные постройки в усадьбе одного из бандпособников, обратил внимание на беспокойное поведение соседа. Улучив удобный момент, он подошел ко мне и скороговоркой прошептал:
— Пан офицер, зайдить в мою хату, вроде як с проверкой. Я вам щось тыхэнько расскажу.
При осмотре его дома хозяин проинформировал меня, что к сельчанину, живущему на другой стороне улицы, ночами приходят бандиты. Одна из троп, которыми пользуются „гости“, пролегает через его сад и огород — он незаметно показал мне тропинку.
Тот сельчанин, который привечает „лесовиков“, собирает с крестьян „дань“ — продукты, самогон, одежду — и все это передает бандеровцам. Жители села остерегаются жаловаться, боясь расправы.



Когда на другой день взвод Дунца, с которым был и Житенев, подъезжал к Золотникам, машину встретила стая разномастных дворняг и овчарок. Собаки со злобным лаем сопровождали автомобиль до конца села.
— Вот так каждый раз. Мы подходим — псы поднимают такой лай, что мертвый поднимется, — сказал Житенев, докладывая мне о результатах разведки. — Какая там засада? С головой выдадут, черти.
Возникла мысль: ликвидировать собак. Но как? Не будешь же ходить по селу и отстреливать псов. В глазах местных подразделение сразу же потеряет авторитет.



Я предложил вариант ликвидации собак, который был согласован с председателем сельсовета и утвержден заместителем оперативного начальника. Для реализации плана попросили в райотделе милиции малокалиберную винтовку с патронами.
На следующий день двинулись на автомобиле через Золотники. Собаки сопровождали машину до восточной окраины села. Как только грузовик миновал высоту, псов ликвидировали и закопали.
Теперь нужно было убрать собак в другом конце Золотников. Но там не было прикрывающей высоты. Что делать? Подумав, решили поступить так. Вечером возвращается стадо коров, поднятая буренками густая пыль долго не оседает. В ней и казним четвероногих „бандпособников“. Рассчитав по времени, когда хозяйки разберут коров, начнут дойку и улицы села на некоторое время опустеют, мы быстро успокоили стаю.
Слов нет, жаль было ни в чем не повинных собак. Но что оставалось делать? Безопасность людей дороже. Бандитов надо было захватить или ликвидировать во что бы то ни стало.



Через два дня вернувшийся из командировки оперативный начальник поставил задачу: срочно направить в Золотники группу лейтенанта Дунца, устроить засаду около дома крестьянина, который сообщил о возможном появлении бандитов в доме его соседа.
В 23.00 бесшумно заняли места. Вскоре село уснуло. Только в хате пособника бандеровцев горела керосиновая лампа — значит, ждёт „гостей“. В два часа ночи услышали шаги. В темноте показался силуэт человека с карабином. Следом, на небольшом удалении, двигались ещё трое.



Когда идущий впереди приблизился к обусловленному планом действий рубежу, солдат, находившийся в стороне от тропы, остановил его окриком. Бандит мгновенно выстрелил, перезарядил карабин и кинулся бежать в обратном направлении.
Наперерез ему устремились два солдата, выскочившие из укрытия. Повернувшись, бандеровец успел ещё раз выстрелить. Пуля попала в ложе автомата одного из бойцов. Бандита свалили на землю, заломили руки за спину.
Когда раздался первый выстрел, лейтенант Дунец скомандовал: „Огонь!“. Находившийся рядом с ним солдат пускал белые ракеты, освещая местность. Остальные прицельно били из автоматов.



Бандиты выпустили несколько очередей, упали на землю, их стволы умолкли. Дунец приказал прекратить стрельбу. Предложил бандитам положить оружие и встать. Но никто не поднялся. Осторожно подошли к месту, откуда бандиты вели огонь, и увидели два трупа и лежащие около них автоматы.
Третьего не было. Один из бойцов доложил, что стрелял по бандиту, перебиравшемуся через плетень. Промазать, по его словам, не мог. Проверили сообщение солдата. У плетня пусто.
Пальба разбудила село. Чтобы не подвергать опасности людей, Дунец не стал вести поиск ночью, только блокировал выходы из Золотников. Утром на плетне обнаружили следы крови. Но бандит как сквозь землю провалился. Уйти из села он не мог. Значит, укрылся в каком-нибудь доме.
Догадка потом подтвердилась. Раненый добрался до хаты одного из бандпособников и там умер. Через сутки хозяин ночью похоронил его на кладбище. Это была наша первая победа в борьбе с бандитами на территории Станиславщины.



Однажды во время поиска схрона в лесу уничтожили одного бандита, оказавшего вооруженное сопротивление. При досмотре его вещей среди продуктов обнаружили маленький горшочек с медом, который нас заинтересовал. Откуда мед? Где бандеровец его взял? В ближайших селах пасек не было. Значит, где-то в лесу. Пасечник должен знать, кто и откуда приходил за медом, рассуждали мы.
Через несколько дней поиск повторили. Но и на этот раз схрон не нашли. Погода стояла жаркая. Люди вымотались, всю ночь двигались в район операции. И я приказал ротному сосредоточить личный состав на лесной поляне. Организовав охранение, разрешил бойцам перекусить и отдохнуть.



Мы с оперативником и офицерами роты стали разбирать ход операции, определяли возможные районы нахождения бандитского убежища. Неожиданно к нам подошел боец по фамилии Трусов.
— Товарищ капитан, я нашел пасеку! — обратившись ко мне, произнес боец.
Мы переглянулись, заулыбались. Наверное, ульи привиделись парню во сне, а может, на солнце перегрелся. Я по-командирски уважал Трусова: смышлен, дисциплинирован, смел, наблюдателен, отличный стрелок. Родом он был откуда-то с Урала или из Сибири. Заметив улыбки на наших лицах, Трусов повторил:
— Товарищ капитан, я серьёзно говорю. Пойдёмте посмотрим.
Мне ничего не оставалось делать, как встать и подойти к вещмешку солдата. Трусов лег на спину и предложил мне лечь рядом.
Минуты через три он спросил:
— Что вы видите?
А я кроме яркого неба с редкими пушистыми облаками да верхушек деревьев ничего не видел.
— Разыгрываешь, брат? Сейчас не время для шуток!
— Я не шучу. Понаблюдайте за пролетающими насекомыми.
Я присмотрелся повнимательнее и заметил пчёл. Они летели по одной, по две в обе стороны. Трусов больше не стал испытывать мое терпение.
— Пчёлы летят на разной высоте, приглядитесь. Те, которые ниже, возвращаются со взятком. Ульи надо искать там, куда они направляются, — поделился боец своими наблюдениями и добавил: — Прошу выделить мне отделение, и к исходу дня вам будет доложено о местонахождении пасеки.



Определив состав, вооружение отделения, указав ему ориентировочно маршрут возвращения, уточнив сигналы взаимодействия и опознавания, я строго приказал сержанту: на пасеку не заходить, а, обнаружив её, сразу же возвращаться в роту.
Не особенно верилось мне в предположение Трусова. Это могли быть и дикие пчелы, которые живут в дуплах деревьев. Но, как говорится, попытка не пытка.
Отделение ушло на поиск, а мы направились в пункт дислокации. Каково же было наше изумление, когда командир отделения и Трусов уже поздно вечером доложили, что пасеку обнаружили.
На следующий день оперативники установили, кто и откуда приходит на пасеку за медом. А вскоре, по данным пасечника, мы в нескольких километрах от того места, где наблюдали полёт пчел, обнаружили схрон и ликвидировали бандгруппу.



Незадолго до нашего прибытия в Станиславскую область на территории Тлумачского района была наголову разгромлена последняя в этих местах крупная банда; из числа её участников удалось ускользнуть лишь бандеровцу по кличке Твёрдый.
Это был матерый бандит. Отслужив в польской армии, он перед войной женился на местной красавице из бедной крестьянской семьи. Вскоре Западная Украина стала советской. Он сам и его родители, люди очень богатые, встретили новую власть с нескрываемой ненавистью.
Когда Германия напала на СССР, от мобилизации в Красную Армию уклонился. С приходом гитлеровцев поступил в полицию. Зверствовал неимоверно. Многих захваченных партизан и сельчан, сочувствовавших Советам, расстрелял и повесил этот изверг. Когда вернулась Красная Армия, вступил в банду.
Был руководителем службы безопасности. Лютовал пуще прежнего. Убив свою жертву, вешал труп где-нибудь около дороги для устрашения. Особенно ненавидел русских, считая, что это они, „кляти москали“, лишили его семью богатства. Наверное, за „идейность“ и дали ему сообщники кличку Твёрдый.



В родных местах он долго не появлялся. Местные жители считали его погибшим. Но однажды ночью тайком Твёрдый пришел домой. Родители его уже умерли. В доме жила жена со своей матерью. Как потом рассказала тёща, Твёрдый хотел, чтобы жена ушла с ним в банду или стала его пособницей. Она отказалась. Просила мужа добровольно сдаться, убеждала: может быть, суд сохранит ему жизнь. За это Твёрдый убил ее.



В сентябре 1-й полк проводил операцию в Чёрном лесу с целью ликвидации остатков банды Вовка. Привлекался к операции и наш батальон почти в полном составе. В пунктах дислокации подразделений остались лишь старшины рот с отделениями для охраны помещений и имущества.
Старшим в Тлумаче, в ядре батальона, командир назначил меня — с задачей поддерживать связь с гарнизонами. Обязанности начальника штаба на период операции выполнял замкомбата капитан Василий Гуськов.
В мой резерв были выделены два отделения взвода старшего лейтенанта Павла Устинова. Кроме того, на базе находились расчёт радиостанции, человек десять больных в батальонном медпункте да повар.



Погода стояла прекрасная, в воздухе пахло яблоками и ещё чем-то хорошим, чем обычно пахнет в ядреный сентябрьский день. Мы уже знали об успехе операции. В лесу была ликвидирована бандгруппа из трех человек.
Вечерело. Мы с Устиновым пили чай, обсуждая радостное событие. В это время у окон штаба остановилась „эмка“, так тогда ласково называли автомобиль М-1. Из машины вышел начальник райотдела госбезопасности, наш старший оперативный начальник. Это был майор лет сорока пяти. Я знал, что он командовал в этих местах партизанским отрядом, имеет несколько боевых орденов.
Часто бывая в наших подразделениях, он подолгу беседовал с личным составом, знакомил командиров и бойцов с коварными приемами действий бандитов, учил методам борьбы с ними.
В райотделе рассказывали, что это был бесстрашный и умелый партизан. Несколько раз бандиты подстерегали его, пытаясь уничтожить, но из всех боестолкновений он выходил победителем.



Всегда веселый, оживленный, майор сейчас хмурился, был явно чем-то озабочен. Уточнив результаты операции, он спросил:
— Сколько у вас в наличии бойцов?
— Мало, — сказал я.
— А конкретно…
— Конкретно — очень мало. Два отделения резерва, связисты — они дежурят, десять больных, повар да вот ещё мы с Устиновым…
— Да, негусто, — покачал головой чекист и сообщил необыкновенно взволновавшую меня новость: проведав о том, что батальон куда-то убыл, Твёрдый решил расправиться с тёщей. За то, что она якобы проболталась о его местонахождении. А заодно пустить кровь проживающему на хуторе активисту.
— Представляете, мы безуспешно охотимся за ним с того дня, как он появился в районе, а тут… зверь сам идет к нам в руки… Выставить несколько засад — и ему конец…
— Упустить Твёрдого мы не имеем права.
— Что вы предлагаете? — внимательно посмотрел на меня майор.
— Конечно, резерва для засады недостаточно, — ответил я. — Но можно найти подкрепление. Вы поговорите с ребятами в медпункте… Ручаюсь, каждый из них может драться за двоих.

В разговоре с солдатами он был предельно откровенен. Вкратце обрисовал обстановку. Сказал, что почти все офицеры-чекисты на операции. В райотделе только наряд, который не сменяется уже несколько суток. Рассказал, кто такой Твёрдый и как важно захватить головореза.
Пока бойцам выдавали оружие и боеприпасы, мы с майором и комвзвода Устиновым ещё раз уточнили план, предложенный начальником райотдела, определили задачи каждой группе, порядок действий при тех или иных обстоятельствах, ну и все остальное — по науке.
Как только солнце скрылось за горизонтом, солдаты, маскируясь в садах, двинулись в район выставления засад. К установленному времени группы заняли свои места. Хотя мы в районе находились немногим более двух месяцев, офицеры, сержанты и солдаты хорошо изучили его. Задачу на местности понимали с полуслова.



Около полуночи бойцы группы сержанта Сторожева услышали шаги идущего по тропинке человека. Как только он поравнялся с засадой, прозвучал окрик: „Стой! Пропуск!“.
Бандит понял, что дело его дрянь, упал в картофельную ботву и швырнул гранату. Она взорвалась, не причинив никому вреда.
Сторожев приказал осветить местность и, дав целеуказание трассерами, скомандовал: „Огонь!“. Через несколько секунд пошли в небо ракеты и со стороны группы старшего лейтенанта Устинова, и тут же его бойцы ударили из автоматов.
Твёрдый ответил несколькими выстрелами и, не успев перезарядить оружие, затих… Я подал команду поставить автоматы на предохранители. Зажег карманный фонарь и вместе с Устиновым и двумя солдатами направился через огород к прошитому очередями телу бандита.




Картофель хозяева ещё не выкопали. Жухлые стебли вокруг трупа были срезаны пулями. Твёрдый лежал в борозде, сжимая карабин. Рядом валялись пистолет „вальтер“ и граната. Подошел майор, находившийся в засаде у дома. Он поднял гранату и вывернул взрыватель.
— Венгерская гранатка. Из старых, видать, запасов. Ничего, скоро все подпольные арсеналы ликвидируем. Вместе с бандитами… А хлопцы у тебя ох и горячие!
Утром труп Твёрдого был доставлен во двор райотдела. Его опознала тёща, а потом и жители хутора. Много людей приходило, чтобы воочию убедиться, что неуловимый бандит, державший в страхе всю округу, мертв.»- из воспоминаний капитана В.М. Жукова.