Как советские власти запретили фильм с великим Леоновым

Все из-за протеста великих советских космонавтов.

Фильм «Тридцать три» появился на свет благодаря счастливой случайности. Изначально известный советский режиссер и сценарист Георгий Данелия в соавторстве с коллегой Виктором Конецким собирались написать историю о разграбленном корабле, которому нужно было дойти до точки назначения. Со временем у них появился третий соавтор в лице Валентина Ежова. Он-то и предложил забыть идею с кораблем и снять фильм про человека, у которого обнаружили 33-й зуб. Данелии и Конецкому такая концепция пришлась по душе. На протяжении трех месяцев они писали историю Ивана Травкина, которого сыграл гениальный Евгений Леонов.

По сценарию Травкин — обычный деревенский трудяга, даже не помышлявший о славе. Но она сама его нашла: на приеме стоматолог обнаружил у главного героя 33-й зуб, которого быть не должно — у всех людей по 32 зуба. Дантист отказывается удалить его, поскольку это первый подобный задокументированный случай в мировой стоматологии. Вскоре об уникальности Травкина узнает весь его родной город Верхние Ямки. После этого у Ивана появляется как минимум один недоброжелатель — Прохоров. Благодаря ему Травкин впоследствии чуть не загремел в психиатрическую лечебницу.

Вскоре экранного героя Евгения Леонова пригласили в Москву для более тщательного осмотра и написания диссертации о его уникальном случае. С этого момента в жизнь Ивана пришла популярность: его фото красуются во всех газетах и журналах СССР, у него берут интервью и даже пишут о нем биографическую книгу. Казалось бы, разве можно найти в этой безобидной комедии хоть один момент, достойный жесткой цензуры? Но советским чиновникам это не составило большого труда.

В 1965 году состоялась премьера картины, и спустя всего две недели ее запретили. Всему виной — сцена с автомобильным кортежем (автомобиль «Чайка» в сопровождении мотоциклистов), в которой секретарь ЦК КПСС по идеологии Михаил Суслов разглядел пародию на торжественную встречу космонавтов Павла Беляева и Алексея Леонова на Красной площади, состоявшуюся в том же году. Чиновник приказал убрать эту «клевету на нашу социалистическую действительность», но Данелия наотрез отказался удалять эти кадры. Тогда Суслов изъял фильм прямо из проката.

«Леонов, Гагарин и другие космонавты просили меня принять меры по запрещению выпуска на широкий экран кинокомедии «Тридцать три»: они считают, что данный фильм принижает заслуги космонавтов. Вчера Вершинин, Рытов, я и группа офицеров центрального аппарата ВВС просмотрели эту кинокомедию. Картина всем понравилась, мы не обнаружили в ней ничего предосудительного. Лично я более часа смеялся и с удовольствием следил за развитием «успехов» Травкина», — говорил руководитель подготовки космонавтов и герой Советского Союза Николай Каманин.

Примечательно, что спустя некоторое время после решения Суслова исполнитель главной роли Евгений Леонов встретил в поезде помощника министра культуры, который похвалил его за роль Травкина. Леонов удивился этому и спросил: «Зачем же тогда эту картину запретили?» Его собеседник ответил, что смотреть фильм как зритель и как генерал — это совершенно разные вещи. Справедливости ради стоит отметить, что, в отличие от многих других переживших цензуру фильмов, «Тридцать три» пропал не начисто. В некоторых кинотеатрах СССР его по-прежнему показывали, но тайно. А в 1988 году, спустя 23 года после решения Суслова, картина вновь появилась на всех экранах страны.

«Развернулись, подъехали к «Эрмитажу», — действительно, висит большая афиша: «Тридцать три. В главной роли — Евгений Леонов. Режиссер — Георгий Данелия». Точно, моя картина! Неужели идет? Пошли в кассу, спросили. Действительно, идет «Тридцать три». Но билетов нет. Пошли к директору — директор извинился, билеты проданы на две недели вперед, но для нас он может поставить в зале два стула в проходе. Я поинтересовался, каким образом в его кинотеатре оказался этот фильм. Директор рассказал, что взял копию на складе в Госкино. Для выполнения плана в конце года все директора кинотеатров приезжают в Госкино и выбирают на складе себе новую картину — киностудии были обязаны сдавать в Госкино семь копий. Директору досталась «Тридцать три», и он очень доволен. Дипломатический корпус билеты бронирует, Академия наук, космонавты… А что фильм вроде бы запретили — он слышал, но официально ему никто об этом не сообщал. И очевидно, не только директор «Эрмитажа» забрал копию «Тридцать три». 25 лет картина была запрещена, и все 25 лет она время от времени появлялась на экранах — в клубах, в воинских частях и даже в кинотеатрах на окраинах Москвы… А я в семидесятых годах смотрел ее заезженную копию на военной базе на Кубе. После перестройки, когда все стали хвастаться своими «закрытыми» фильмами, я решил примкнуть к хору и тоже стал рассказывать, что мой фильм «Тридцать три» пролежал на полке 25 лет. Но номер не прошел: в застойные семидесятые почти все умудрились посмотреть мой «сверхзакрытый» фильм на большом экране», — рассказывал Данелия.