Актёрские байки про великого Олега Табакова

Олег Павлович несомненно входит в золотой состав советских актёров. Его роли всегда запоминались зрителям, а цитаты уходили в народ. Как и любой талантливый актёр, Табаков тоже славился своими смешными выходками. Они стали легендарными и их пересказывают в актёрских студенческих компаниях.



В 70-х при театре «Современник» объявили набор в детскую студию. Олег Табаков, как будущий педагог, участвовал в отсмотре юных талантов. «Попробуйте нас чем-нибудь испугать!» — попросил Табаков перед началом, и школьники старались как могли: рассказывали страшные истории, кричали, даже бросались на комиссию… И тут среди какого-то этюда в кабинет забежала девочка и взволнованно сказала: «Олег Павлович! Там вашу машину угнали!» Табаков вскочил и бросился к дверям… И тут девочка захихикала. Актёр медленно подошёл к окну — машина спокойно стояла во дворе. Ту девочку звали Лариса Кузнецова и вскоре её приняли в ГИТИС, в мастерскую Олега Табакова.



В спектакле «Продолжение легенды» есть сцена, где мудрый и опытный большевик в исполнении Евгения Евстигнеева пожимает руку молодому, романтическому юноше, которого играл как раз Олег Табаков. Как-то раз, перед выходом на сцену, Табаков набрал полную горсть вазелина, вышел и радостно протянул руку для рукопожатия. Евстигнеев, которого так просто не проймёшь, и глазом не моргнул, пожал ладонь, а потом изобразил прилив нежности — похлопал навазелиненной рукой Табакова по щеке, обнял, погладил по голове… Зрители ничего не поняли, а актёры за кулисами расползались в стороны, давясь смехом.



В одном из спектаклей персонаж Евгения Евстигнеева выходил на сцену и хвастался новыми сапогами. Остальные должны были восхищаться обновкой. Олег Табаков обожал розыгрыши и постоянно перед выходом коллеги переставлял сапоги куда-нибудь и радостно наблюдал, как Евстигнеев мечется за кулисами в поисках.
В конце концов Евстигнеев начал их запирать в гримёрке, но Табакова это не остановило. Он достал ключ от гримёрки и заменил сапоги на обувь волшебника из детского спектакля — роскошные синие сапожки, да ещё и в блёстках. И вот, до выхода, считанные секунды, Евгению Александровичу деваться некуда и он появляется на сцене в блестящей обуви и строгом костюме. Актёры тряслись от сдерживаемого хохота, а Табаков ещё и подлил масла в огонь: «Волшебные, волшебные сапоги, голубчик!»



В 70-х годах театр «Современник», где служил Олег Павлович, поехал с гастролями в Латвию. Актёров поселили в приморской Юрмале, в районе, где работал один-единственный ночной клуб с рестораном и дискотекой. Вот там они и решили собраться после спектакля и отметить начало гастролей. В компании взрослых пошли приехавшие с родителями Антон Табаков и Денис Евстигнеев — им было тогда лет по 12. На входе компанию остановил швейцар и, показывая на мальчиков, категорично отрезал: «Детям нельзя!» — и буквально закрыл собою вход. Все остановились в растерянности, и только Олег Табаков начал громко отчитывать швейцара: «Как вы можете! Вам не стыдно?! Вы же их оскорбили! Лилипуты тоже люди и имеют право отдохнуть в ресторане!» Швейцар переводил взгляд с детей на взрослых и в итоге решил не углубляться в конфликт и пропустил всю компанию — кто этих актёров знает, может быть всё, что угодно.



Около театра МХТ стала регулярно появляться женина, которая всем рассказывала, что на неё навёл порчу Владимир Машков. Настырную даму знал уже весь театр, потому что она не только караулила актёров у служебного входа, но и обрывала телефон театра, требуя, чтобы с неё сняли порчу. И вот как-то раз она буквально бросилась на капот машины Олега Павловича, когда он выезжал из ворот театра. Актёр медленно вышел из авто, внимательно выслушал её причитания о порче, потом махнул рукой над головой женщины и громко сказал: «Снимаю!». После чего также царственно сел в машину и уехал. Больше женщину у театра не видели.



Михаил Козаков вспоминал, что в спектакле «Баллада о невесёлом кабачке» Козаков, глядя в зрительный зал произносил серьёзный драматический монолог. Олег Павлович играл роль мальчика-горбуна, который во время этого монолога должен был пересечь сцену позади Козакова.
И вот, он прихрамывая идёт в нужный момент оказавшись за спиной коллеги, вполголоса, но отчётливо, произносит
— Такому рассказчику — хрен за щеку!
И похромал дальше. Михаил Михайлович, с трудом смог доиграть сцену. Такое повторялось не раз и разгневанный Козаков уже начал повышать голос на коллегу, требуя прекратить издевательство. Табаков поклялся, что больше безобразничать не будет.
Козаков вспоминал: «Я и партнёры, конечно, на следующем спектакле находились в напряжении, когда дошла очередь до этой мизансцены, когда я произношу свой монолог, а он хромает мимо меня. Нет, Лелик слово сдержал, но, хитро огля­дев всех и как бы демонстрируя, что он человек чести, он всего лишь оттопырил языком щеку. Со мной и партнерами случилась истерика».