Его первым из генералов расстреляли в Великую Отечественную Войну

Немногие знают, что легендарная «тридзатьчетверка» не состоялась бы без генерала Дмитрия Григорьевича Павлова. Он же, будучи главой Автобронетанкового управления РККС, настоял на перевооружении устаревших к концу 1930-х танков Т-26 и Т-35. Откровенно говоря, во многом усилиями этого генерала советским войскам удалось выстоять летом 1941 года. Но до первого триумфа, которым можно считать выигранную битву за Москву, Павлов не дожил.

Павлов – генерал, ответивший за всех.

22 июля 1941 года он был приговорен к смертной казни. А в 1947 году в добавок ко всему лишен звания Героя Советского Союза и всех государственных наград. Павлов стал первым генералом, расстрелянным в Великую Отечественную. И даже реабилитация 1957 года не смогла полностью восстановить его репутацию. Так заслуживал ли он расстрела?

Накануне войны

На посту начальника Автобронетанкового управления РККА Павлов не только внес вклад в разработку и модернизацию танков, но и затеял масштабную реформу. Он предложил расформировать танковые корпуса и создать вместо них танковые бригады и моторизованные дивизии, что давало большую гибкость в управлении и открывало новые стратегические возможности. Как показало время, предложение было правильным и эффективным – аналогично были организованны танковые войска Вермахта.

Дай Сталин Павлову больше времени, возможно все было бы иначе – и для генерала, и для страны. Но завершить реформу ему не дали – в июне 1940 года Дмитрий Григорьевич был поставлен командовать Западным особым военным округом. Это было ответственное назначение. Территория Западных Украины и Белоруссии совсем недавно вошли в состав СССР и практически не имели никакой военной инфраструктуры. В свете поступающей от советской разведки информации, что Германия готовится к войне на Востоке, укрепление новых границ было архиважной задачей.

Разгром и провал

И с этой задачей Павлов не справился. Стремительные немецкие удары на минском и брестском направлении оказались для командующего Западным фронтом неожиданностью – основную часть войск Павлов сосредоточил на киевском направлении. Более того, советские войска под Брестом не были укомплектованы противотанковой артиллерией, что в несколько раз снижало их боеспособность. Еще одной ошибкой Павлова стала вера в боеспособность национальных прибалтийских корпусов, защищавших границы региона.

Но реального сопротивления эти боевые части не оказали: солдаты и офицеры массово сдавались в плен и дезертировали. В результате противник через Литву вышел в тыл минской группировки Павлова, поставив ее под угрозу окружения. В итоге 28 июня Минск пал, несколько крупных соединений РККА попали в котлы, а остатки боеспособных сил откатились на восток. На всем театре военных действий воцарился хаос. Западный фронт, как организованная военная сила, практически перестал существовать. А в Москве стали искать виновников.

По-видимому, решение о судьбе Павлова Сталин принял после оставления Минска советскими войсками.

Генерал Павлов: предатель или козел отпущения?

30 июня Павлова сняли с занимаемой должности, а несколькими днями позже он был арестован и доставлен в столицу. Первые обвинения генералу и трем его заместителям были предъявлены по статье «измена Родине». Но в ходе суда обвинения переквалифицировали в «неисполнение должностных обязанностей». Впрочем, на итоговый исход дела это не повлияло, хоть Павлов свою вину и не признал: 28 июля все четверо были расстреляны.

Причем к стандартным строкам приговора Сталин собственноручно дописал обвинения в «трусости, развале управления, бездействии». Но был ли Павлов действительно виноват во всем этом? Никита Сергеевич Хрущев в своих воспоминаниях считает, что нет. Хотя и не отрицает, что формальные признаки преступления в действиях генерала имеются. Приемник Сталина винит во всем вождя народов, считая, что тот совершил ошибку, назначив Павлова на должность командующего военным округом.

Мнение о несоответствии Павлова занимаемой должности высказывает и Жуков. Ведь за полгода до трагических событий генералы встречались в рамках учений, и между ними состоялась командно-штабная игра на картах. Павлов удерживал Западный фронт, а Жуков, выступая за фашистскую Германию, атаковал. И одержал блестящую победу, отметив «непоследовательные решения и невразумительные действия» соперника.

Надлежащих выводов по результатам игры Павлов не сделал и в июне 1941 года оказался в подобной же ситуации. Только уже не на карте, а в реальной жизни.

Был ли возможен другой исход?

Многие ставят Павлову в вину его визит в Минский театр вечером 21 июня. Мол, если бы он не «Свадьбу в Малиновке» смотрел, а обороной занимался… Но вряд ли было можно хоть что-то изменить за несколько часов до нападения. Тем более, что уже за полночь генерала успокоил нарком обороны Тимошенко, порекомендовав не паниковать и отложить собрание Штаба до утра. Да и внятных указаний на случай нападения из Москвы не поступало. Поэтому и сам Павлов в 5:25 дал расплывчатый приказ «действовать по-боевому».

Не отрицая заслуг Дмитрия Григорьевича, как специалиста в бронетанковой отрасли, стоит, наверное, согласиться с Хрущевым и Жуковым: на пост командующего округом он был не лучшей кандидатурой. Другое дело, что и времени на выполнение задачи такой сложности, как фактически обустройство новой границы, было отведено немного – не факт, что справился кто-то другой. Что касается расстрела Павлова, то он был, скорее, назидательно-показательным. Стали не только хотел найти козла отпущения, но и показать, что готов к самым жестким и непопулярным мерам.