Как союзники готовили нападение на СССР или операция «Немыслимое-1945»

Как известно, Штирлиц должен был сорвать планы сепаратного мира Германии с А­нглией и США. Однако и с­ами наши союзники на поверку оказались хищниками.

О людях и событиях тех лет, об истории военной, дипломатической и политической борьбы сегодня рассказывает известный писатель, историк и драматург, с 2000 по 2016 г. зам. Генерального прокурора РФ Александр Звягинцев.
Была ли антигитлеровская коалиция единой в последние дни войны? Чего опасался Черчилль? В чём обвиняли руководство СССР сразу после разгрома Германии? К чему в итоге привела двуличная политика Англии и США?
– Чем больше изучаешь обстановку в мире периода гибели Третьего рейха, военного торжества союзников и необходимости решать, что делать с нацизмом и нацистами после окончательной победы, чем глубже погружаешься в недоступные ранее документы и свидетельства, тем лучше понимаешь, что у нюрнбергского суда народов было куда больше шансов не состояться.
Уж слишком велика была преграда из исторически обусловленного недоверия между государствами и народами, из сомнительных политических интриг за спиной союзника в лице СССР. Добавим к этому предательство, самомнение и готовность нарушать договоры, обещания, клятвы…
Грязные игры с историей, затеваемые иными нашими современниками, вызывают желание отдать должное тем, благодаря кому Нюрнбергский процесс всё-таки состоялся.

Камень за пазухой

Английские историки очень любят описывать, как 8 мая 1945 г. в 3 часа пополудни премьер-министр Великобритании Уинстон Черчилль обратился к соотечественникам с речью, которая транслировалась по радио прямо из его кабинета на Даунинг-стрит, 10. Они отмечают, что «голос его немного дрожал». Премьер тогда объявил, что война против Германии наконец-то закончилась, но… «Мы можем себе позволить краткий миг радости, однако не будем забывать и о тех сложных задачах, которые нам ещё предстоит решить».
Большинство слушателей, радующихся разгрому гитлеровской Германии, решили, что Черчилль говорит о Японии – «дьяволе, которого предстоит повергнуть». Они и представить не могли, что на самом деле кумир нации, возможно, имел в виду недавнего союзника в борьбе с фашизмом. Союзника, который внёс самый крупный вклад в разгром Германии и возложил на алтарь победы неисчислимые жертвы. О Советском Союзе. Всего лишь за 5 дней до этого выступления, 3 мая 1945 г., в 15.00 в отеле «Фермонт» в Сан-Франциско открылось совещание руководителей внешнеполитических ведомств СССР, США и Великобритании, на котором обсуждался вопрос о наказании военных преступников…
Когда мы в начале 2000-х обсуждали с замечательным русским историком Анатолием Уткинымпоследние месяцы войны, то не могли не отметить, что общий расклад не гарантировал Британии сохранение статуса «мирового арбитра». Скорее наоборот – Британская империя уходила в прошлое, и Черчилль становился «младшим», отнюдь не равным союзником США. Т­еперь уже американцы решали, как будет развиваться стратегия западных союзников, и они, конечно же, исходили из собственных национальных интересов. Черчилль понимал это, но смириться не мог и искал способы оказаться на первых ролях.
Красная армия продолжала своё победоносное продвижение по Западной Европе, достигнув Адриатики на юге и выйдя к Рейну на западе. Германия лежала в руинах, финансы Англии и Франции были исчерпаны. США переключили своё внимание на Тихоокеанский регион, на битву с Японией, американские войска готовились покинуть Европу. Словом, по мнению Черчилля, перспективы были самые мрачные и сулили «советское господство». Как выяснилось со временем, глава британского правительства видел тогда лишь одно решение: остановить СССР можно только силой.

СССР – Без права на влияние?

Весной 1945 г. он приказывает Объединённому штабу планирования военного кабинета (в секрете даже от других штабов!) безотлагательно начать подготовку к операции под кодовым названием «Немыслимое» и в ходе этой подготовки изучить возможности объединённых сил союзников в схватке с советской армией. Основная цель – вернуть свои утраченные позиции в Европе.
Документы, относящиеся к операции «Немыслимое», х­ранятся в Национальном архиве Великобритании, и здесь нет ни капли выдумки.
Вводные данные для планировщиков были следующие.
Акция получает полную поддержку общественного мнения Британии и США, соответственно моральный настрой англо-американских войск должен быть высок… Великобритания и США имеют полную поддерж­ку со стороны польских войск и могут рассчитывать на использование немецкой рабочей силы и сохранившегося германского промышленного потенциала, а также на 100-тысячный корпус военнопленных, снова поставленных под ружьё. На армии остальных западных держав полагаться нельзя… Дата объявления военных действий – 1 июля 1945 г.
К сожалению, некоторые а­нглийские историки с пониманием относятся к намерениям Черчилля. Например, они, не стесняясь, пишут: «Даже беглый взгляд на русскую и советскую историю должен был насторожить премьер-министра. В конце концов, Сталин являлся знаменосцем марксизма, а кроме того, был врагом малых наций. Он придерживался старой русской веры в «Русь-матушку», считая Россию метро­полией, к­оторая защищает славян В­осточной Европы».
Они и сегодня уверены, что исполненный потрясающего цинизма план против вчерашнего союзника в лице СССР вполне оправдан и уместен. Что Запад имеет полное право заботиться о собственной безопасности, тогда как у СССР, понёсшего в борьбе с фашизмом чудовищные потери, такого права нет и любое его движение в этом направлении следует расценивать как агрессию и угрозу.

Железный занавес. Начало

Черчилль считал, что для борьбы с «советской угрозой» он должен действовать быст­ро и решительно, не заботясь о достоверности аргументов. 12 мая 1945 г. он телеграфировал президенту США Трумэну, преемнику Рузвельта:
«Я глубоко обеспокоен ситуацией в Европе. Я получил сведения, что половина американских ВВС уже перебрасывается из Европы на Тихо­океанский театр военных действий. Наши армейские подразделения в ближайшее время будут сокращаться. Разумеется, уйдёт канадская армия. Французы слишком слабы, и с ними трудно иметь дело. Даже неосведомлённому человеку ясно, что совсем скоро присутствие наших вооружённых сил на континенте сведётся к ограниченному контингенту, базирующемуся в Германии для поддержания порядка.
А что в России? Вы знаете, я всегда выступал за дружбу с Россией, но теперь я, как и вы, чувствую глубокую тревогу. Русские неверно трактуют ялтинские соглашения, меня беспокоит их отношение к Польше; на Балканах их влияние стремительно растёт… Растёт их влияние и в других странах региона, но прежде всего вызывает озабоченность способность русских поддерживать в боеспособном состоянии огромную армию, причём в течение долгого времени.
Каково будет положение дел в Европе через год или два, когда британская и американская армии уйдут, французская армия так и не сумеет восстановиться и когда русские оставят на дейст­вительной службе двести или триста тысяч?
Они опускают перед нами железный занавес. Мы не знаем, что происходит за ним… Железный занавес опустится над большей частью, если не над всей Восточной Европой, и тогда от Польши нас будут отделять сотни миль, контролируемые Советами. Между тем всё внимание населения наших стран будет занято преступлениями поверженной и побеждённой Германии, и порождённые этим вниманием настроения откроют русским дорогу и к Северному морю, и в Атлантику – если они решат продолжать продвигаться вперёд».
Очевидно, что Черчилль исходит из заведомо ложной предпосылки: «Русские не пойдут на компромисс, им нужна вся Европа». На самом деле, по мнению Анатолия Уткина, склонность советской стороны к компромиссу, которую не желали видеть англосаксы, проявилась прежде всего в практике создания единых правительств из различных политических сил в Восточной Европе. Задачей Москвы было не создание максимального числа социалистических стран, а предотвращение возвращения к власти в восточноевропейских столицах националистов. Упёртых приверженцев отделения России от Запада, приверженцев санитарного кордона, сторонников загнать Россию в Азию.
Вообще не нужно быть апологетом Сталина и его внешней политики, чтобы заметить вполне очевидное: в мае 1945 г. Россия была настолько ослаблена войной, что все её стратегические планы были связаны с восстановлением мирной жизни. Победоносные армии России остановились там, где их застало окончание войны и где они должны были быть по международному согласованию (Тегеран, Ялта, Потсдам).
Неправда, что Красная армия не начала процесс демобилизации, как причитал Черчилль. Неправда, что Москва бравировала и блефовала своими огромными армиями. Неправда, что русские генералы мечтали о броске к Атлантике, Средиземно­морью, Ла-Маншу. Правда то, что, по данным нашей разведки, в английской зоне оккупации Германии продолжали существовать германские в­ооружённые силы.
Согласно операции «Немыслимое», третья мировая война должна была начаться 1 июля 1945 г. внезапным ударом объединённых сил англосаксов по советским войскам

Вслед «Барбароссе»

В частности, не была расформирована германская армейская группа Мюллера – в октябре 1945 г. её переименовали в армейскую группу «Норд». Только две её корпусные группы, дислоцированные в Штокхаузене и Виттхофе, насчитывали более чем по 100 тыс. личного состава каждая.
Кроме того, в английской зоне находились венгерские части (12 тыс. чел.), эстонские (3,2 тыс. чел.), литовские и латвийские (21 тыс. чел.). Все они до этого вели бои в составе вооружённых сил Германии против СССР и его союзников.
Личный состав всех вышеперечисленных подразделений носил знаки различия и ордена, а также состоял на всех видах довольствия по армейским нормам. С ним регулярно проводились военные занятия, там шли повышения по службе и предоставлялись отпуска с оплатой денежного довольствия.
«В определённом смысле операция «Немыслимое» была уникальна, – хладнокровно отмечает сегодня английский историк Дж. Уокер. – Летом 1945 г. Уинстон Черчилль был единственным из западных лидеров, готовым рассмотреть возможность нанесения упреждающего удара против Советов. Президент Рузвельт и сменивший его президент Трумэн поначалу вообще отказывались признавать наличие советской военной угрозы, а когда её стало уже невозможно игнорировать, начисто отвергали возможность первыми использовать оружие против Советского Союза. Именно в этой тревожной, н­еустойчивой обстановке и р­одилась идея о­перации».
План остался неосуществлённым. По мнению многих, своё веское слово сказали некоторые авторитетные американские и английские генералы, которые лучше Черчилля представляли мощь нашей армии. Не поддер­жал его и президент США. Да и народы мира вряд ли поняли бы эту действительно немыслимую подлость.
Но всё же надо сказать, что английские военные стратеги поработали тогда на совесть. Кстати, они пользовались также и наработками гитлеровского плана «Барбаросса», что придаёт их творению вполне определённый привкус.
План «Немыслимое» был готов 22 мая. В нём была дана оценка обстановки, сформулированы цели операции, определены привлекаемые силы, указаны направления ударов войск западных союзников и просчитаны вероятные результаты. О том, насколько двуличной была политика западных дер­жав, говорит любопытный факт. Двадцать четвёртого мая, через два дня после того как план операции «Немыслимое» о нападении на СССР лёг на стол Уинстона Черчилля, Соединённые Штаты предложили руководству Советского государст­ва срочно назначить своего официального представителя и направить его на переговоры в Вашингтон для участия в подготовительной работе по организации суда над главными военными преступниками. Такое же предложение получали англичане и французы.

По лекалам Гитлера

В целом операция состояла из двух вариантов – наступательного и оборонительного. Целью оборонительного плана называлась организация обороны Британских островов в случае возможного советского вторжения в Западную Европу. А вот целью наступательного было силовое «вытеснение» советских войск из Польши.
Были ли у англосаксов шансы на успех? На суше Красная армия имела ощутимый перевес. В наступательных операциях союзники могли задействовать лишь 47 англо-американских дивизий, включая 14 бронетанковых. Им противостояли бы силы, эквивалентные 170 дивизиям союзников, из них 30 б­ронетанковых.
Но при этом англосаксы могли рассчитывать на внезапность удара, безусловное превосходство на море и почти двойной перевес в стратегической авиации. Силу и мощь её они наглядно продемонст­рировали массированными бомбардировками, сровняв с землёй Дрезден. С военной точки зрения это не имело никакого смысла, поскольку в городе не было сколь-нибудь значимых военных и промышленных объектов. Но это было н­едвусмысленным предупреждением: дескать, та же участь может постигнуть Москву, Ленинград и другие крупные города.
В крестовом походе против России, по замыслу англо­саксов, должны были участвовать Польша, Венгрия и другие европейские страны, включая Германию. Союзники надеялись закончить эту третью мировую войну там же, где и Гитлер по плану «Барбаросса», – на линии Архангельск – С­талинград.

США – победа чужими руками

Пока по приказу Черчилля разрабатывалась «немыслимая операция», американцы просчитывали свои возможные потери в ходе завершающей стадии войны с Японией. Общим было мнение, что, несмотря на бомбардировки, сражения будут исключительно крово­пролитными. Как пишет американский историк Уайнберг, ситуация «требовала массового вовлечения в бои с японскими войсками Красной армии… Призванный руководить союзным вторжением генерал Мак­артур постоянно подчёркивал в Вашингтоне существенную необходимость крупномасштабных операций Красной армии в Маньчжурии».
При этом военные планировщики полагали, что даже с участием СССР война на Т­ихом океане будет длиться не менее 18 месяцев. Без помощи же СССР война «может длиться бесконечно и с неприемлемыми потерями». Подсчёты миллионных потерь выглядели устрашающими. Словом, американцам было не до «немыслимых» п­ланов Черчилля.
Только после капитуляции Японии в сентябре 1945 г. американцы всерьёз задумались над разработкой своего плана «Немыслимое». И уже 2 марта 1946 г. Объединённый комитет военного планирования США разработал такой проект. Он п­олучил название «Пинчер». В нём учитывалось, что за прошедший период СССР создал кольцо дружест­венных государств на своих границах. План рассматривал возможность обострения ситуации на Ближнем Востоке, в результате которого пострадают американские интересы. Таким образом, появлялся формальный предлог начать третью мировую войну.
Схема радиусов охвата американскими бомбардировщиками В29 и В36 территории СССР, август 1945 г.
Обратите внимание: именно в этот момент на Нюрнбергском процессе началось представление о­бвинителями доказательств в отношении главных нацистских преступников, в том числе и по разделу «Нарушения законов и обычаев войны».
О реализации плана «Пинчер» американцы рассуждали совершенно хладнокровно – т­еперь у них была атомная бомба. Их и англичан совершенно не смущало, что указанные проекты разрабатывались одновременно с подготовкой и работой Нюрн­бергского трибунала. «­Было почти нереально предположить, что уже меньше года спустя общественное мнение будет считать вполне «справедливым» нападение на СССР», – пишет в наши дни английский историк Дж. Уокер.
Стратеги США завершили работу над планом операции «Пинчер» прямо накануне речи Черчилля в Фултоне, положившей начало холодной войне. Политика США в отношении СССР повернулась на 180 г­радусов.

Пока без атома?

Разработчики операции «Пинчер» подсчитали, что весной 1946 г. в распоряжении СССР находились 51 дивизия в Германии и Австрии, 50 дивизий на границах с Ближним Востоком и 20 дивизий в Венгрии и Югославии. Эти силы, в частности, поддерживались резервом из 87 дивизий, расположенных на территории государств-сателлитов в Восточной Европе.
Планировщики прогнозировали, что при атаке совет­ских войск вся Западная Европа будет захвачена менее чем за месяц, ибо соотношение сил тогда было 3:1 в пользу СССР. Чтобы избежать полного разгрома, а­мериканским войскам рекомендовалось отступать в Испанию и Италию, а затем в В­еликобританию.
Было также запланировано, что США и их союзники в этом случае должны будут предпринять массированные воздушные атаки с баз в Великобритании, Египте и Индии, а также продолжат спешно наращивать запас атомных бомб. Применение ядерного оружия в этой войне пока не планировалось.
Важнейшей особенностью планов была абсолютная секретность. Фельдмаршал Монт­гомери, якобы прибывший в США с част­ным визитом, встретился с Эйзенхауэром и Трумэном, чтобы обсудить военные планы Запада. Телеграфируя отчёт о переговорах премьер-министру Клементу Эттли, Монтгомери подчёркивал важность плана и то, что он «предназначен исключительно для глаз премьер-министра»: «Насколько мне известно, здесь никто-никто не знает о предмете обсуждения!» Монтгомери снова и снова подчёркивал: «Все согласны, что выс­шая степень секретности является в данном случае ж­изненно необходимой».
План операции «Немыслимое», предполагавший атаку на Советский Союз уже 1 июля 1945 г., так и не вышел за рамки узкого круга посвящённых. Аналогичным образом план операции «Пинчер» изначально был известен только узкому кругу лиц.

Благая утечка

Однако ни американские, ни английские стратеги даже предположить не могли, что их немыслимые планы и «удары возмездия» станут известны в Кремле благодаря действиям советской разведки, в частно­сти знаменитой «кембриджской пятёрки». Есть все основания считать, что об операции «Пинчер» в Москве узнали от одного из пятерых «кембриджцев» – Д­ональда Маклейна, который был одним из немногих, кто имел доступ к ядерной программе и другим совершенно секретным сведениям.
Профессор Эдинбургского университета Дж. Эриксон в этой связи отмечает, что именно осведомлённость Кремля о плане Черчилля помогает объяснить, «почему маршал Жуков неожиданно решил в июне 1945 г. перегруппировать свои силы, получив из Москвы приказ укрепить оборону и детально изучить дислокацию войск западных союзников. Теперь причины понятны: очевидно, план Черчилля стал заблаговременно известен Москве, и советский Генштаб принял соответствующие меры противодействия».
Так оно и было. Но направленность этих планов, несомненно, была положена в стратегию Запада во время холодной войны, а их отголоски можно услышать и в наше время.