Гражданская оборона в СССР

От автора: «Эти плакаты вызывают у меня яркие воспоминания о детстве. Они висели в подвале школы. Мрачновато-тоскливая казённая стилистика начала 1960-х, времён Карибского кризиса. К середине 80-х, этим наглядным пособиям для НВП было уже далеко за 20.»

У меня эти плакаты никогда не ассоциировались с возможной реальностью, скорее, с каким-нибудь фантастическим кино-кошмаром вроде «Писем мёртвого человека». Ужасная альтернативная реальность…

Слишком дорогую цену приходилось платить нашей стране и народу за каждый отход от реальностей жизни. Точно так же, как непозволительно было ждать милостей от природы, нам нельзя было расслабляться и забывать об опасностях мира, в котором мы живем. Что готовил нам день грядущий?! Никто не мог этого знать. Чем сильнее люди хотели мира, тем настойчивее они были вынуждены готовиться к войне…
Ниже — фрагменты плакатов для подготовки населения по защите от оружия массового поражения. 1980 год.

Получив распоряжение на эвакуацию, каждый должен взять с собой средства индивидуальной защиты, личные вещи, документы,
запас продуктов, воды и медикаменты.
Если вдуматься, эвакуация — страшное слово. Эвакуируемый человек в высшей степени бесправен, он как арестант, отправляемый конвоирами по этапу в чужие края, где будет отбывать наказание. Эвакуация — это как ссылка, может быть, даже хуже, потому что о ней тебе всегда объявляют внезапно. Документы, фляга с водой, пачка лапши, аптечка с лекарством для больного ребенка. Что еще успеть схватить, когда уходишь в неизвестность?
Что унести из счастливой прежней жизни; что завтра окажется для тебя самым дорогим? Чемодан? Да, это хорошо, но кто понесет его, когда силы подойдут к исходу. И чемодан будет навсегда оставлен у дороги. Так судьба вмиг распорядится всем, что казалось дорогим, тем, к чему стремился и что лишало покоя. И какое будет иметь значение то, что «из нашего окна площадь Красная видна», или высотка на Котельнической… Теперь за порогом череда потерь, горестей и лишений.

Помните, что говорили старики?
— Только бы не война! Что угодно, только не война!
Помните, каким смешным это тогда казалось? Теперь у вас есть возможность почувствовать их слова на себе. Представьте: вы идете знакомой дорогой, по которой десять лет свой жизни каждый день ходили в родную школу. Но и школа — это уже не школа. С разных сторон сюда стекаются люди. Мужчины несут рюкзаки и чемоданы, женщине с ребенком по силам лишь маленькая сумка.

На сборном эвакуационном пункте население проходит регистрацию и распределяется по пешим колоннам или транспортным эшелонам.
Поднимаетесь по лестнице на второй этаж. Здесь все как и раньше. Вот тот самый класс, где ваша первая учительница когда-то поставила первую в вашей жизни оценку. Но теперь в коридоре стоят столы. Нет, это не выборы в исполком и не продажа путевок в санаторий. Хмурый человек, устало посмотрев на вас исподлобья, вручает вам предписание. Пять минут назад вы еще были свободны. Теперь вы не принадлежите себе и обязаны выполнять чьи-то приказы.

Население выводится в загородную зону пешим порядком в составе пеших колонн по назначенным маршрутам.
Женщины, дети в яркой одежде (одетые так, они имеют больше шансов не отбиться и не отстать от взрослых), интеллигенты в очёчках (негодные к строевой службе), благообразный старичок с палочкой — все они теперь молча идут рядом с вами. Эти совершенно не знакомые еще недавно люди теперь оказались вашей большой семьей, их связала неумолимая судьба беженцев и с ними вам предстоит разделить выпавшие испытания.

… Автомобильным, водным, железнодорожным и другими видами транспорта…
Маршрут следования — это тоже часть государственной тайны. Маршруты заранее разрабатывается в тиши кабинетов и наносятся в оперативные карты красными и синими стрелками, как перед началом фронтовой операции. Никто, кроме специально определенных людей, не знает, где пройдет маршрут, что останется позади и что ждет в конце дороги.
Вы, как госслужащий, имеете право взять с собой одного близкого родственника.
На углу квартала идет погрузка в автомашины. Времени на раздумья отведено ровно столько, чтобы успеть одеться и дойти до грузовика. Позади остаются улицы родного города. Вернемся ли мы когда-нибудь домой?

В загородной зоне эвакуированное население распределяется по населенным пунктами домам для подселения.
Здесь, в разгороженном висящими простынями кинозале районного клуба, что находится в 130 километрах от областного центра, вам предстоит прожить долгие недели и месяцы, по-походному обустраивая свою новую жизнь.
Здесь каждый научится жить заново. Получит продовольственные карточки, приобретет новую специальность на местной фабрике. Может быть, знания и жизненный опыт будут востребованы и в глубинке. Ну а если нет, тоже не беда. Можно выполнять любую работу. Ведь это не навсегда, этот СОН когда-нибудь закончится.

Преподаватели в школе должны обучать детей правилам пользования средствами индивидуальной защиты и действиям по сигналам гражданской обороны.
Дети — это наше будущее. Каждый из нас верит, что его дети будут жить лучше, чем он сам. Что, повзрослев, дети окажутся мудрее и не повторят ошибок своих родителей. Почему же из поколения в поколение мы не в силах разорвать этот круг вечного возвращения? Почему всё мы хотим постигать сами, набивая шишки и разбивая собственные лбы?
Что говорит своим ученикам учительница с противогазом в руках? Понимают ли они то, что она им объясняет? Понимает ли она сама, к чему их готовит? Тут не нужно понимать, нужно просто слушать. И делать. Пока это игра, пока мальчишка с завистью смотрит на друга, надевшего респиратор. Пока девочка скучает на предпоследней парте. Ей это не интересно: дома ждет любимая кукла…
Но завтра каждый из них, повзрослев и вырастив собственных детей, сам станет учить их простым правилам безопасности и дорожного движения. И тогда все, как в той песне, опять повторится сначала.
А на стене класса висит карта Союза Советских Социалистических Республик.

Родители и взрослые члены семьи должны разъяснять детям правила пользования средствами индивидуальной защиты.
В Персидском заливе опять неспокойно. На семейном совете отец напряженно доводит оперативную обстановку. Он знает, что ответить, если сын вдруг спросит что такое хорошо и что такое плохо! В его руках маска ГП-5, гражданская модификация общевойскового противогаза.
Рядом встревоженная мама. Она ничего не записывает, хотя принесла с собой блокнот. У нее вошло в привычку брать на партбюро карандаш и бумагу.
Простая советская семья. Он — ведущий инженер, она — врач или учитель. У них в доме всё, «как у людей». Телевизор, полка украшена подписными популярными сериями из “Жизни замечательных людей”, радиоприемник с УКВ. Сегодня у дочурки новое рукоделие — кройка и шитье ватно-марлевой повязки. И только дед, глядя на молодежь, хитро смеётся в усы. Уж он-то хорошо знает, почем порох в пороховницах. Дедуля, ну зачем тебе памятка в красной обложке! Такое же не забывается!

При эвакуации взрослым следует взять для детей продукты питания, одежду и необходимые документы. (Надпись на чемодане: САВИН Юрий Иванович. г.Городок, Садовая ул. д 6 к 1)
В городе с романтичным называнием Городок жизнь шла очень неплохо. В каждой семье — холодильник и свой стратегический запас на случай войны. Дети не останутся голодными в ближайшие дни. Есть и яблочный джем и две банки сгущенки. Настоящей сгущенки, советской, сделанной строго по ГОСТу без примесей растительных жиров и пальмового масла!
Наверно, яблочный джем тоже из настоящих яблок! Тихий провинциальный Городок с «Садово-Тенистыми» улицами, с пятиэтажками, утопающими в прохладе тополей и живущими под крышами стрижами. Город-городок, что же будет с тобой завтра?!

По сигналам «Воздушная тревога», «Радиационная опасность» и «Химическая тревога» взрослые должны направить детей в ближайшие защитные сооружения.
Мальчик-девочка, девочка-мальчик. За ручку парами через дорогу вместе с любимой воспитательницей. Мальчика в садик утром родители одели не по сезону. Его папа один из немногих, он в числе тех, кто знает… Девочка с самодельной куколкой, похожей на завернутое полено. Она любит уроки домоводства.
А сейчас что, будет урок мира? Куда они идут?

При нахождении в защитных сооружениях взрослые обязаны следить за выполнение детьми установленных правил поведения.
В нашем г. Городке есть метро! Вот это новость! Жалко, что о нем никто не знает, иначе бы папа не ездил на свой завод в переполненном трамвае. Противогазы наготове. Учительница читает сказку. Лица спокойны, но, как сказал бы Скульптор, полны внутренней энергии и динамики. Взрослые застыли в неестественных позах.
— Дети, кто тише всех просидит пять минут, тот уедет кататься на паровозе. А кто будет вертеться и разговаривать — тот вообще никуда не поедет и останется сидеть дальше…
Барельеф с профилем товарища Сталина давно затерли побелкой. Откуда же я про него помню?

При проведении спасательных работ медицинская помощь детям и их эвакуация из очага поражения производится в первую очередь.
Здесь была наша школа. Теперь ее нет. Наверно, пока мы сидели в метро, на нас напали те самые фашисты. Там, где стоял дом, теперь бегают люди в масках. Вот двое вытащили девушку-старшеклассницу. Другие пытаются разобрать завал и бранятся, потому что боятся, что не успеют спасти тех, кто остался внизу.
Мы почему-то совсем не думаем о том, какая тяжелая служба у этих людей. Этот страшный сон я все чаще вижу… по телевизору. Все телевизоры нужно разбить молотком и выбросить к чертям!

Об угрозе нападения противника население оповещается штабами гражданской обороны, администрацией объектов народного хозяйства. По телевидению, радиотрансляционной сети и по телефону.
Прежде чем покинуть квартиру необходимо выключить нагревательные приборы, газ и другие источники, которые могут вызвать пожар, взять с собой средства индивидуальной защиты, документы, подготовленный запас продуктов и воды, медикаменты, предметы первой необходимости и следовать в ближайшее убежище или укрытие.

Выполнять распоряжения администрации, а на улице — милиции и дружинников, указывающих направление следования к ближайшему убежищу или укрытию.
Однажды я видел такой сон. Как-то в сентябре месяце ехал я в трамвае. Полупустой трамвай, основными пассажирами которого были дачники с рюкзаками и ведрами, двигался по окраине города. На улице уже стемнело, несколько окон в вагоне было открыто и вечерняя прохлада ветерком доносилась над головами сидящих людей. Ничто не предвещало неприятностей.
На одной из остановок по проходу быстро прошел парень, ехавший в конце вагона, и выпрыгнул в переднюю дверь. Когда двери закрылись и вагон поехал, произошло что-то непонятное. У меня сдавило горло, как будто меня кто-то начал душить. Я сделал вдох, но дыхание перехватило и я подумал, что пришел мой конец. Как будто остановилось сердце и я умираю.
Потом сквозь смутное сознание я услышал, что такое произошло не только со мной — люди начали надрывно кашлять, многие вскочили со своих мест, забегали, кто-то даже закричал. Я не вскочил и не закричал, а только подумал, что наверно на соседнем заводе случилась большая химическая авария, а мы в своем трамвае въехали в отравленное газовое облако.
В голове пронеслось — да, мы погибнем, но многие смогут спастись, не пострадают мои родные, ведь облако может пройти мимо центра города. Воображение моментально нарисовало картину, как неуправляемый трамвай, водитель которого безжизненно уткнулся в приборную доску, игнорируя правила движения и сигналы светофоров, на полном ходу движется к конечной остановке. Нет, это была не химическая авария, это маленький мерзавец, пробежав по вагону, выпустил из баллона слезоточивый газ. Только и всего…

Находясь в городском транспорте дождаться остановки,
быстро выйти и укрыться в ближайшем убежище или укрытии.
Поняв, что источник отравы находился внутри, я поднялся со стула, открыл окно над своей головой и высунул голову на улицу. Так я спокойно доехал до следующей остановки. Ни один человек из ехавших с рюкзаками и ведрами не догадался поступить так, как я.
Я кричал им открыть окна, но меня никто не слышал, ведь все это было во сне. Они, наверно, тоже спали. Выписывая повороты, трамвай полз предательски медленно. Схватили свою ручную кладь, ведра и столпились у дверей, надеясь покинуть вагон на следующей остановке.
Так они и сделали: почти задохнувшиеся люди с красными лицами, из глаз которых катились слезы, вывалились и кинулись в другой вагон. Я тоже пошел за ними, задержав дыхание на несколько секунд.

Находясь в убежище или укрытии, закрыть тщательно вход
и соблюдать установленный порядок поведения.
Это был мой сон. Он запомнился мне надолго. Но сколько других снов, гораздо более страшных, ежедневно приходят к нам с экрана телевизоров, со страниц газет.
Взрывы и отключения электроэнергии в метро, пожары в домах, которые оказывается невозможно покинуть, аварии на транспорте и опасных химических производствах. Все это происходит не на других планетах! Не делай вид, что это касается не тебя!
Каждый может столкнуться с необходимостью быстро принимать решения в ситуации, когда не имеешь права на ошибку. Поступишь правильно — спасешься сам и спасешь тех, кто рядом. Ошибешься — пропадешь сам и погубишь другого.

Очевидно, что значительная роль плакатов была направлена не только на подготовку, но и на явное успокоение людей. Пусть беснуются враги, пусть кидают в нас бомбы, мы к этому как следует подготовимся.
Убежища откопаем поглубже, раздадим фильтры (опять же вопрос о снабжении и справедливой раздаче), артезианскую воду подведем, чистую из спецскважины (тут обычную-то ждем годами), продукты запасем (пусть даже в мирное время не можем еще справиться с очередями).

Приспособление подвала многоэтажного здания (например школы) под противорадиационное укрытие (ПРУ). Каждый должен знать свое место в убежище по месту работы, жительства и уметь быстро, без суеты занять его.
Схожесть изображенных зданий с послевоенными «сталинскими» постройками очень хорошо показывает, что сюжеты плакатов были навеяны устаревшей практикой действий по защите населения в период Великой Отечественной войны. Оттого самый главный вопрос никто никогда и не задавал. Что будет потом? После заражения. Куда бежать, если случиться новая война.

Сегодня перед нами пример Чернобыля. А ведь там никто бомбу, кажется, не взрывал и специально ядовитых веществ не разбрызгивал. Что же получиться? Доедим оставшиеся консервы, допьем воду из цистерны, и отправимся своим ходом хорониться на кладбище…
Возможно те, кто имеет деньги, власть и профессиональные навыки, смогут подготовиться лучше и проживут чуть дольше. Но, в итоге, их участь вряд ли окажется иной, чем у всех остальных…