Москва криминальная: о «Черной кошке», «разгонщиках» и последней банде эпохи Сталина

В 40−50-х годах любой московский район был богат криминальными историями. Воры, бандиты и прочие нечистые на руку элементы орудовали в Сокольниках, на Пресне, в Измайлове, Марьиной роще, Коптеве. Но никогда лихие люди не совались на Арбат.

На фото: в дежурной части отделения милиции, 1958 год
По одной простой причине — здесь пролегала правительственная трасса, прозванная «Военно-грузинской дорогой», по которой проезжал Сталин по пути с «ближней» дачи из Кунцева до Кремля. И таким же путем он возвращался обратно.

Абсолютный мировой рекорд

Писатель Борис Ямпольский в романе «Арбат, режимная улица» писал: «Они стояли вдоль всей улицы, избегая света фонарей, на углах переулков или у подъездов, притворяясь жителями дома, и смотрели на проезжую часть. Они стояли как-то одиноко, отдельно, автономно и будто вспоминали что-то забытое…».
Это были так называемые «топтуны», люди, ответственные за безопасность вождя. Внешне они были спокойны, даже безмятежны, но лишь до тех пор, пока не получали сигнал, что к Арбату приближается сталинский кортеж. И тогда начиналось что-то невообразимое: «Красный свет зажигался одновременно на всех углах, и ревели в больших металлических коробках милицейские телефоны, цепочка выходила на кромку тротуара, и будто посреди улицы открывался оголенный провод, и весь Арбат со всеми его витринами, манекенами, завитыми головками, будильниками, муляжами, золотыми рыбками и канарейками в клетках стоял под высоковольтным напряжением».
Людей, живших на Арбате, тщательно проверяли и перепроверяли. Если гости оставались ночевать, то хозяевам надлежало сообщить об этом управдому. Все чердаки, которые теоретически могли стать местом снайпера или метателя бомбы, были опечатаны. Дворы тоже находились под наблюдением. Зато преступность на Арбате равнялась нулю. Это можно было считать не только всесоюзным, но и абсолютным мировым рекордом.
«Топтуны» не уходили с Арбата ни днем, ни ночью. Писатель Эдуард Хруцкий в книге «Криминальная Москва» описывает случай, как едва не стал «террористом».
В новогоднюю ночь 1952 года он, в то время студент, провожал знакомую девушку: «До заветного переулка оставалось совсем немного. Внезапно из-под арки выскочили несколько здоровых парней, скрутили нас и затолкнули в подъезд дома.
Я даже среагировать не успел.
— МГБ, не дергайся.
В подъезде стояли, прислонившись к стене, полковник в форме Министерства государственной безопасности и несколько офицеров со странными автоматами. Потом, в училище, я узнал, что это английские «стэны».
Мы ждали минут десять. На улице проревели автомобильные моторы.
— Ну, — полковник облегченно вздохнул, — вы что шляетесь по ночам?
— Гуляем.
— Не гулять надо, а к зимней сессии готовиться, товарищи студенты. Идите и забудьте о нашей случайной встрече".

Модельер с пистолетом

Преступность при Сталине, что бы ни говорили его апологеты, была высокой. Особенно — после Великой Отечественной, когда достать оружие не составляло особого труда.
1 декабря 1945 года на совещании в Московском городском комитете ВКП (б) начальник УНКВД Московской области генерал-лейтенант госбезопасности Михаил Журавлев сообщал: «За последнее время в Московский Комитет, Моссовет, центральные партийные и советские организации, а также в редакции газет от жителей города Москвы поступают многочисленные письма и заявления, в которых москвичи жалуются на то, что уголовная преступность в Москве увеличивается, что уголовно-преступный элемент терроризирует население, не дает спокойно трудящимся работать и отдыхать.
В этих письмах приводятся факты, когда москвичи, идя на работу или возвращаясь с работы в ночное время, подвергаются нападению со стороны хулиганов. Москвичи пишут, что они не уверены в том, что во время их отсутствия квартира не будет ограблена, что ночью в Москве стало опасно ходить, так как могут раздеть или даже убить…".
Московский уголовный розыск (МУР) работал, не покладая рук. На его счету — множество раскрытых преступлений. Одно из них — ликвидация банды Пашки Америки. Нет-нет, этот человек не имел никакого отношения к персонажу известного фильма «Трактир на Пятницкой»…
16 апреля 1949 года были ограблены и убиты женщины-кассиры Московского финансового института, которые готовились выдать зарплату своим сотрудникам — примерно около 300 тысяч рублей. Сумма была не просто большая, а огромная (автомобиль «Москвич» стоил в то время — 9 тысяч, «Победа — 16 тысяч)!

На фото: Павел Андреев (Пашка Америка)
Преступление совершил Павел Андреев или Пашка Америка. Вскоре он совершил новый налет, потом — еще один. Милиционеры насторожились и усилили контроль за кафе и ресторанами, где по их данным, любил бывать налетчик. Вскоре в «Национале» был задержан подозрительный субъект — некто Андрей Никитин, завсегдатай заведения. По документам он был модельером. Сотрудники МУРа наведались в его съемную квартиру в Сокольниках, но ничего компрометирующего не нашли. Хотя это был тот самый человек, которого искали муровцы.
Банда Пашки Америки просуществовала немногим более месяца. «Погорел» главарь, как водится, на женщине. У него была подруга, Леля Боброва, промышлявшая воровством на Тишинском рынке. Именно она и сдала его с «потрохами». На допросах Пашка Америка с горечью произнес: «С бабой дел иметь не стоит».
Суд приговорил налетчика 25-ти годам колонии.

Жестокие и беспощадные

Самая известная банда сталинского времени — «Черная кошка», о которой поведал известный фильм «Место встречи изменить нельзя». Картина, что и говорить, замечательная, но в жизни все было не совсем так. Вернее, совсем не так.
Бандой, состоявшей в основном из молодых жители подмосковного Красногорска, руководил Иван Митин, высокий, крепкого сложения парень с волосами медного отлива. Разбоем он занимался, так сказать, на досуге, а в основное время работал сменным мастером инструментального цеха Красногорского механического заводе № 34. Причем, трудился он настолько старательно и с огоньком, что его даже представили к ордену Трудового Красного Знамени. Это произошло незадолго до ареста…
Другие молодые люди тоже были на вид вполне приличными людьми, их фотографии висели на Доске почета. Несколько человек, как и Митин, работали на заводе. Двое были курсантами военных училищ. Занесло в банду передовика производства Тушинского машиностроительного завода № 500 и члена партии Петра Болотова и студента МАИ Вячеслава Лукин. Этот парень был с замечательной репутацией — отличник учебы, спортсмен, комсомольский активист! Между прочим, его отец работал в милиции и не пережил случившегося с сыном…
«Дебют» банды состоялся 1 февраля 1950 года. В тот день «Черная кошка» ограбила промтоварный магазин в Химках. Был убит участковый, пытавшийся остановить бандитов. Смертельный выстрел из нагана произвел Митин. Каков был первый «улов» бандитов, неведомо. Но запах крови они ощутили. И действовали беспощадно, тем более что оружия хватало.
В конце марта того же пятидесятого года криминальной атаке подвергся другой промтоварный магазин — в Тимирязевском районе. Бандиты, действуя под личиной сотрудников Министерства государственной безопасности, «взяли» 68 тысяч рублей. Сумма была велика, и на время они успокоились.
На следующее дело «заводчане» вышли 16 ноября 1950 года. И снова объектом грабежа стал промтоварный магазин. Бандиты ушли с добычей в 24 с половиной тысячи рублей, Через месяц, во время другого налета куш «Черной кошки» составил 62 тысячи рублей. Нет смысла пересказывать дальнейшие действия негодяев, достаточно сказать, что они продолжали грабить и убивать до февраля 1953 года. Всего они совершили 28 разбойных нападений и убили 11 человек.
Но МУР, хоть и потерпел несколько неудач — головорезы уходили из расставленных милицией капканов — все туже сжимал петлю вокруг банды. Наконец, главаря «Черной кошки» и двух сообщников арестовали. Их взяли на хоккейном матче в Красногорске. Они были рьяными болельщиками своей заводской команды.
Вскоре оперативники схватили и остальных бандитов. Символично, что «Черная кошка» была ликвидирована в феврале 1953 года, незадолго до смерти Сталина. Но это сборище не было, как утверждают многие, последней бандой эпохи вождя…

Прыжок из окна

Эдуард Хруцкий в «Криминальной Москве» рассказал о «разгонщиках». Это были люди, выдававшие себя за сотрудников милиции. Преступная группировка состояла из бывших фронтовиков — молодых, здоровых людей, к тому же некоторые из них на войне были разведчиками, брали «языков». В общем, хладнокровных и бесстрашных.
Они облюбовали ресторан «Аврора» на Петровских линиях, знакомились там с солидными людьми, узнавали их адреса. Приходили в квартиры к самым, богатым, зажиточным, нечистым на руку. Среди них были работники торговли, ресторанов, спекулянты, подпольные цеховики. «Разгонщики» предъявляли фальшивые красные корочки, такие же ордера на обыск и приступали к делу — забирали у своих жертв деньги, драгоценности, антиквариат, меха. Те были не живы, ни мертвы и уже готовились к самому худшему. Но «разгонщики» проявляли поразительное милосердие — составив «протокол», разрешали ограбленным «в последний раз» переночевать дома и приказывали завтра утром явиться на Петровку, 38.
Грабители понимали, что их жертвы не пойдут в милицию — рыльце-то в пушку, — а тут же бросятся бежать из Москвы и раствориться в каком-то другом городе Советского Союза. Так и бывало. Однако испугались не все.
Один из потерпевших оказался осведомителем МУРа и пришел на Петровку. Рассказал своему «шефу», что случилось, обиделся, что милиционеры стали «трясти» своих. Оперативник несказанно удивился и попросил описать внешность «коллег»…
Оперативники начали поиски «коллег» и засекли их в доме в Столешниковом переулке, на котором висит мемориальная доска в честь писателя Владимира Гиляровского. «Взяли троих, а один, бывший лейтенант из армейской разведроты, прошедший все, что может пройти отважный человек на страшной войне, выпрыгнул из окна третьего этажа во двор и исчез в лабиринтах проходных дворов Столешникова, Петровки, улицы Москвина, — писал Хруцкий. — Он не боялся, что его выдадут подельники. И они его не выдали. Почти через полвека мы пришли с ним в этот двор, и он показал мне окно и провел по чудом уцелевшим дворам и подъездам-«сквознякам».
Теперь он уважаемый в стране кинематографист. Но я не буду без его разрешения называть его фамилию…".
Интересно, кто же это был?

Капкан на Сретенке

Теперь — о банде, которая действительно была последней в эпоху Сталина. Ее возглавлял некий Четвертаков. Он и подельники развернули активную «работу» во время похорон вождя. Люди, которые хотели проститься со Сталиным, густой толпой проходили по Сретенке. Один из подъездов дома на этой улице стал для скорбящих капканом. Когда напор становился особенно сильным, дверь внезапно открывалась, и несколько человек вбегали туда, решив, что нашли спасение. Однако их ждала другая напасть — безжалостные бандиты.
Хорошо одетых прохожих били, раздевали чуть ли не догола, — а на дворе был холодный март! — отбирали деньги и выбрасывали в соседний пустынный двор. Некоторые из несчастных так и замерзли.
Больше везло людям попроще, победнее. Они оказывались в том же дворе, но — в своих жалких пальтишках и шапчонках, которые бандитам были не нужны. И сумели добраться до дома.
На бандитов муровцы вышли быстро. Не обошлось без перестрелки — один из налетчиков выпалил из пистолета в стража порядка, но тут же получил пулю в ответ. Схватили и Четвертакова — он пытался скрыться с тюком ворованных вещей.
В дни похорон вождя активизировался весь криминальный мир столицы. Бандиты и воры знали, что почти вся московская милиция находится в оцеплении на центральных улицах города, а потому орудовали особенно нагло. Людей грабили вечером и ночью на темных улицах, во дворах. Но очень скоро эта вакханалия прекратилась — тело Сталина упокоилось в мавзолее, и милиционеры снова приступили к охране порядка.