Когда возраст - не помеха разведчику!

В один из летних дней сорок второго по госпиталю разнеслось: немцы в городе. Стало тихо. Страшно тихо: от фашистов добра не жди. Николай Букин лежал в уголке за дверью, не имея сил даже приподняться.

Во дворе раздавались автоматные очереди. Это строчили по тем, кто замешкался, не успел уйти. «А теперь пришла и наша очередь», — подумал Колька и пожалел, что безоружен.
Гитлеровцы ворвались в палаты. Подскочили к одному:
— Коммунист? Комиссар? — спрашивают и, не дождавшись ответа, — очередь.
Возле окна, спеленатый бинтом, лежал таджик. Подошли к нему:
— Коммунист?!
И фашист разрядил в него всю обойму.
— Что вы делаете! — закричал Колька. — Это же раненые!
Пьяный фельдфебель вздрогнул от Колькиного голоса и наставил на него автомат. Еще секунда — и конец. Но в эту минуту в палату зашли два офицера. Один из них по-русски спросил:
— Партизан?
— Нет, эвакуированный. Под бомбежку попал.
Поверили. Не могли представить, что перед ними тринадцатилетний разведчик. Едва оправившись от ран, Колька решил пробираться к своим.
Попытать счастья вызвались еще двое красноармейцев. Нянечки раздобыли им гражданскую одежду. Под покровом ночи они проскользнули мимо задремавшего часового. Через Дон переправились на железнодорожных шпалах.
Дальше идти вместе было небезопасно. По-братски распрощавшись, они разошлись. Обходя многочисленные посты, Коля держал путь на Сталинград. С трудом перейдя линию фронта, попал в расположение 6-й мотострелковой бригады.
Тут и повстречал командира взвода разведчиков старшину Николая Семеновича Ананьева. Вместе сражались у стен волжского бастиона. А там пулеметная очередь прошила ногу.
Юного разведчика хотели отправить в тыл, но он упорствовал и остался в медсанбате. Подлечившись, снова шел с боями, освобождая родные курские земли — Касторную.