Сверхсекретный атомный комбинат или объект «Скала»

Весной 1950 года на берегу великой сибирской реки Енисей начало происходить нечто странное. В глухом таежном углу в 40 километрах к северу от Красноярска тысячи строителей, преимущественно заключенных, принялись штурмовать безымянную гору.
Прямо внутри гранитного массива Атамановского хребта возводилось грандиозное предприятие, сверхсекретный «Комбинат №815». Рядом, за периметром из колючей проволоки, строился и город для его работников, будущий Красноярск-26. В горной толще на двухсотметровой глубине три ядерных реактора следующие несколько десятилетий производили стратегически важный для советской оборонки продукт — плутоний-239. Далее рассказ о том, как в недрах Саян появился уникальный объект с собственной подгорной железной дорогой.
Атомный проект.

Стратегического бомбардировщика Boeing B-29 Superfortress «Enola Gay». Бомбардировщик получил имя «Энола Гэй» в честь матери Пола Уорфилда Тиббетс-младшего — командира «Энолы Гэй» и 509-го авиаполка. Тиббетс считался одним из лучших летчиков ВВС США в годы Второй Мировой войны.
Сразу после окончания Второй мировой войны главной задачей советской оборонной промышленности стало создание ядерного оружия. Работа над атомным проектом началась в СССР еще в 1942 году, однако лишь американские бомбардировки японских городов привели к осознанию всего разрушительного потенциала нового оружия и тех последствий, к которым может привести обладание им и особенно его отсутствие. Всего через две недели после дня, когда бомбардировщик Enola Gay сбросил на Хиросиму бомбу по прозвищу «Малыш», в Советском Союзе был создан особый «Специальный комитет», основной задачей которого стало максимально оперативное достижение необходимого паритета с США по ядерному оружию.

Испытание первой советской атомной бомбы.
Эта организация получила фактически неограниченный доступ к финансовым и человеческим ресурсам, а во главе ее (и всего советского атомного проекта) был поставлен нарком внутренних дел Лаврентий Берия, показавший себя в решении этого вопроса чрезвычайно эффективным менеджером.
РДС-1, «реактивный двигатель специальный», первая советская атомная бомба была успешно испытана на Семипалатинском полигоне 29 августа 1949 года, практически ровно через четыре года после начала активных работ по ее созданию, но этому успеху предшествовало строительство фактически с нуля обширной научной и производственно-технической инфраструктуры.

Главным компонентом ядерного оружия являются изотопы уран-235 или плутоний-239, а их получение становится стратегически важной задачей. Для выработки оружейного плутония уже в ноябре 1945 года под Челябинском начинается строительство комбината №817, позже получившего название «Маяк». В начале 1950-х в эксплуатацию сдается еще одно крупное предприятие аналогичного профиля — комбинат №816 в Томской области (сейчас Северский химический комбинат). Однако потребность в плутонии постоянно росла, а у обоих построенных объектов был существенный недостаток. Они располагались на поверхности земли.
И Челябинская, и Томская области находятся в глубине советской территории, однако теоретически они могли подвергнуться бомбардировке (в том числе и ядерной) вероятным противником. Рисковать полным уничтожением производства плутония руководство Советского Союза не могло, и поэтому в феврале 1950 года Берия в письме Сталину обосновал необходимость строительства еще одного химического комбината, №815, причем строительства его под землей.

В этом письме была определена и будущая площадка нового секретного гиганта, расположенная к северу от Красноярска на реке Енисей. Берия указывал, что, во-первых, она еще больше удалена от возможных воздушных баз противника, во-вторых, в достаточном количестве обеспечена речной водой (для охлаждения реакторов), а в третьих — позволяет разместить сооружения комбината в «прочных скалистых породах, с заглублением на 200—230 метров над крышей самых высоких зданий». Важным фактором было и соседство с крупным городом, позволявшее оперативно обеспечить стройку транспортной, энергетической и другой инфраструктурой.

Строительство крупного высокотехнологичного предприятия в недрах горы существенно удорожало объект, но приведенные Берией доводы показались Сталину убедительными. Соответствующее совершенно секретное постановление Совета министров СССР было принято немедленно, и работа тут же закипела.




Подземный комбинат.

Уже через три месяца, в мае 1950 года, на берегу Енисея был образован исправительно-трудовой лагерь «Гранитный» — как и большинство масштабных строек такого рода, возведение «комбината №815» планировалось вести с помощью самой дешевой рабочей силы, контингента «з/к». Впрочем, заключенные стремились сюда попасть, ведь за усердный, пусть и физически тяжелый труд полагалась награда. Например, в случае выполнения плана на 121% один рабочий день засчитывался за три дня срока. Подобные объекты были реальной возможностью существенно его сократить.

Вместе с заключенными на площадке работали специалисты московского «Метростроя», шахтеры и просто молодые энтузиасты, приехавшие в тайгу со всего Советского Союза. Как и остальные атомные объекты, находившиеся в ведении Специального комитета Берии, проблем в финансировании стройка на берегу Енисея не испытывала, а пристальное внимание к ней Сталина обеспечивало необходимую оперативность работ. Постановление с одобрением проекта вышло в феврале, а уже в мае (всего через 3 месяца!) началось возведение железнодорожной ветки от станции Базаиха. Одновременно шло сооружение жилого поселка, линии электропередачи от Красноярской ТЭЦ и линий связи. К концу первого (неполного) года строительства на объекте уже работало без малого 30 тысяч человек. Однако самое интересное произошло летом.

Проходка штольни.
В июне 1950 года строители принялись сооружать основной транспортный тоннель, ведущий вглубь горы. Параллельно развернулись активные работы еще на 13 площадках: 3 штольни были заложены от Енисея, две — с противоположной стороны горы и сразу восемь стволов проходились сверху. Часть из них в будущем вошла в транспортную систему комплекса, остальные были использованы для прокладки коммуникаций: систем вентиляции, энергоснабжения и подачи речной воды на реактор.

Извлеченная порода специальными аккумуляторными электровозами доставлялась наружу, где ей засыпались распадки в Атамановом хребте. Кроме этого, все эти миллионы кубометров были использованы для создания вдоль берега Енисея специального карниза, по которому впоследствии проложили автомобильную и железную дорогу к подземному комбинату. Буровзрывные работы велись круглосуточно, семь дней в неделю с одной целью — побыстрее достичь заветной точки, расположенной на глубине в 200—230 метров от поверхности.

Здесь, в сердце горы сооружалась огромная камера высотой в 72 метра. Подземный зал был предназначен для ядерных реакторов, задачей которых было производство плутония. Несмотря на все внимание, уделяемое объекту, и круглосуточную работу тысяч строителей, процесс ее сооружения растянулся на годы. К 1956-му, спустя шесть лет после начала работ над объектом, в эксплуатацию наконец ввели транспортные тоннели, внутрь горы пришла железная дорога, с помощью которой строительство удалось интенсифицировать. Теперь проходчиков и материалы для их работы доставляли под землю электропоезда. В 1957 году готовая пустая камера была сдана под монтаж реакторного оборудования.

28 августа 1958 года, после 8 с лишним лет напряженной работы комбинат №815 вступил в строй. Сооруженный в недрах горы промышленный реактор серии «АД» достиг тепловой мощности в 260 МВт, в начале сентября его вывели на проектную мощность, а еще через месяц, 9 октября 1959 года, сюда с инспекцией приехал лично Первый секретарь ЦК КПСС Никита Хрущев. Этот визит лишний раз подчеркнул важность нового атомного объекта для Советского Союза.
Итак, что представляло собой это уникальное предприятие?
Фабрика плутония.

Комбинат №815, позже переименованный в Горно-химический комбинат, был предназначен для производства плутония. Плутоний отсутствует в природе, его необходимо получать с помощью облучения нейтронами урана-238. Именно этот процесс и происходит в ядерных реакторах. В общей сложности под сибирской горой разместилось сразу три реактора: АД (вступил в строй в 1958 году), АДЭ-1 (1961), АДЭ-2 (1964). Любопытно, что последний, третий реактор кроме наработки плутония вырабатывал электрическую и тепловую энергию для города-спутника комбината.

Щит управления реактором.

Облученный на реакторах уран затем поступал на радиохимический завод, также входивший в состав комбината. Его конечной продукцией и являлся оружейный плутоний, затем отправлявшийся на соответствующие предприятия, где выпускались ядерные боезаряды.

ТВЭЛ — специальное устройство, которое является частью атомного реактора и содержит в себе ядерное топливо.

Под Красноярском было построено настоящее инженерное чудо. Представьте себе небольшую атомную электростанцию, которую взяли и каким-то образом переместили внутрь горы, окружив ее 200-метровым гранитным слоем, способным выдержать ядерный удар. В эту гору проложена настоящая железная дорога, своеобразный гибрид с метрополитеном. Ежедневно по расписанию внутрь скального массива с вокзала соседнего города отправляются обычные электропоезда ЭР2Т, вероятно, самые необычные электрички Советского Союза. Четыре восьмивагонных состава на линии длиной 30 километров делают две остановки, а последняя станция (и целых пять километров этой служебной ветки) находятся под горой. На платформе «Комбината» сходство с метрополитеном еще больше усиливается.

Грандиозность решенной задачи подчеркивается и тем, что рядом с Горно-химическим комбинатом был с нуля в тайге построен новый стотысячный город. Его существование было строгим секретом, территория была обнесена колючей проволокой, обычным советским гражданам въезд сюда запрещался, а все местные жители давали подписку о неразглашении своего настоящего места проживания и рода деятельности.

С 1956 года этот населенный пункт был известен как Красноярск-26. Известен, конечно, в узких кругах, широкие — до второй половины 1980-х, эпохи гласности, о его существовании просто не подозревали.

В 1994 году секретный «почтовый ящик» наконец-то получил собственное, уникальное имя — Железногорск.

Издержки проживания в закрытом городе, режим секретности, опасное производство компенсировались большим количеством материальных и моральных благ. Во-первых, комфортным был сам город. Его проектировали в 1950-е ленинградские архитекторы как прекрасный образец правильной с точки зрения этого десятилетия неоклассики. Избыточное финансирование позволило застроить центральную часть Красноярска-26 типичными для эры домами.

Вторым преимуществом жизни в Красноярске-26 стало прекрасное (по советским меркам) снабжение города. Его жители не знали, что такое настоящий дефицит и очереди. В гастрономах всегда были продукты, в универмагах — промтовары в нужном ассортименте. И главное — все это богатство доставалось исключительно местным, ведь посторонних в город просто не пускали. Так же обстояло дело и с преступностью, которая была гораздо меньше средней по стране.

Высокотехнологичные предприятия (а кроме Горно-химического комбината в городе разместили НПО прикладной механики, производившее львиную долю всех советских спутников) подразумевали соответствующий уровень сотрудников. Строгий же режим допуска иногородних с пропускной системой позволял свести присутствие потенциально опасных элементов практически к нулю.

Железногорск и Горно-химический комбинат являются режимными объектами и сегодня, даже несмотря на то, что оружейный плутоний на подземных реакторах уже давно не производят. Впрочем, секретными для вероятного противника они перестали быть давным-давно, еще в первые годы работы предприятия. Уже в 1962 году в аналитических отчетах ЦРУ появляется информация о существовании недалеко от Красноярска крупного подземного производства плутония.

Американские спутники-шпионы работали исправно, и масштабная стройка рядом с крупным промышленным центром не могла не привлечь их внимания. О характере предприятия и его расположении догадались косвенным образом. Горячая вода из системы охлаждения реакторов после очистных мероприятий сбрасывалась по специальным тоннелям прямо в Енисей. Этой реке до строительства Саяно-Шушенской ГЭС было свойственно зимой замерзать, но только не рядом с Красноярском-26. Сопоставив имеющуюся информацию, американцы сделали из нее правильные выводы.

Остановка реактора.
Сейчас Горно-химический комбинат, гордость советских атомщиков и строителей, специализируется на хранении и переработке отработанного ядерного топлива. Реакторы, некогда дававшие стране плутоний, в обозримом будущем будут выведены из эксплуатации и законсервированы. Атомное сердце сибирской горы перестанет биться, но навсегда останется выдающимся памятником всесильности человеческого гения.