Морские истории

Пара морских бывальщин (от слова «быль», т.е. историй вполне реальных) настоящего советского морского волка, контр-адмирала Анатолия Штырова. 2 короткие повести из его книги «Записки реликтового подводника».

Штыров Анатолий Тихонович

«Сейчас, на склоне жизни, я могу с чистой совестью сказать:
я был слабым человеком, но судьба толкала меня на самое трудное, и я был вынужден преодолевать это трудное.
Но я могу заявить, что для своего Отечества я сделал все, что смог.
Притом — бескорыстно. А если кто считает, что он мог бы больше, так пусть сделает это».
Контр-адмирал А.Т. Штыров
ПОИСК В ТИХОМ ОКЕАНЕ
Американский атомный авианосец «Энтерпрайз» совершал межтеатровый переход из района Калифорнии в западную часть Тихого океана, а точнее — в Южно-Китайское море. Шла наиболее ожесточенная фаза американо-вьетнамской войны, и авианосная группа «Энтерпрайз» следовала на усиление ударной группировки 7-го флота США.
Авианосец «Энтерпрайз» (USS Enterprise CVN 65)
Ничего неожиданного в этом не было. Необычным было другое: прекратив базовую радиосвязь, авианосец не отмечался и в радиосетях межбазовых переходов. Это могло означать только одно — авианосная группа начала скрытный переход, с соблюдением полного радиомолчания. Из факта следовал вывод: главное командование США в зоне Тихого океана решило «утереть нос» разведке нашего родного ВМФ.
Установленные высокими штабами каноны требовали обеспечить систематическое слежение за авианосцами США, где бы они ни находились. А авианосец «пропал». Как бесплотный дух. Было неясно: каким маршрутом последует авианосная группа — северным, по «дуге большого круга», приближаясь к Алеутской цепи, либо обычным Сан-Диего-Гавайи-Гуам-Филиппины, либо ранее не используемым маршрутом вблизи экватора.
Прошло двое суток. ВРИО начальника разведки Неулыба, имевший статус «мальчика для порки», а с ним начальник планирования Рэмчик уже в сотый раз разглядывали предательски девственную карту обстановки и молчали: не было донесений ни от развернутых в океане подводных лодок, ни от проходящих торговых судов, не было информации и из центров космической разведки. А это означало — авианосная группа следует в полном радиоэлектронном молчании.

Не было вообще ничего. Кроме пустой карты. И предстояла неприятная тягомотина — утренний доклад комфлоту.
— А что тут такого, товарищи начальники? Надо убедительно доложить комфлоту — так и так, американцы начали скрытую операцию, наши возможности… — журчал доверительный голос Андрюши Поценка, начальника береговых частей. Неулыба чувствовал в интонациях бархатного голоса Андрюши прикрытую дозу злорадства, но молчал. А время текло.
В урочный докладной час Неулыба и Рэмчик предстали перед раздражительным и желчным начальником штаба флота. Вопреки ожиданиям — выдерет, как пить дать! — начштаба хмуро оглядел «мальчиков» и без слов, повелительным жестом указал на кабинет командующего.
Начался второй этап доклада по бесцветной обстановке. Вооруженный рекомендациями Андрюши, Неулыба набрал воздуха и предательской скороговоркой начал о кознях вероятного противника и сложностях решения задачи.
Командующий флотом адмирал С., сам выросший на штабной мякине до степеней известных, с презрением оглядел изображавших все формы рвения и преданности «мальчиков» и с барственной истомой произнес:
— Если бы у меня было время, я бы вас наказ-зал! — и жестом вышвырнул докладчиков из кабинета.
Адмирал флота Смирнов Николай Иванович. С 1969 года командующий Краснознамённым Тихоокеанским флотом.
К вечеру «проснулась» Москва: «Обращаем ваше внимание! Принять все меры!..» Добросовестнейший Рэмчик, виновато глядя на карту, вздохнул и выдавил:
— Надо выдержать нажим вождей еще сутки. Авианосец должен проявиться у Гавайев. Не может не проявиться. Следовать северной дугой вдоль Алеут… я бы лично не стал. Там наши торговые пути и скопления рыбаков. И если уж он решил скрытничать… Нет, там он не пойдет.
— А если уйдет в южную часть океана? Авианосец-то атомный. И охранение тоже. Дозаправок не требуют. Там, как в пустыне, ни судов, ни рыбаков… — вопрошающе возразил Неулыба.
Рэмчик пожал плечами: вообще-то, конечно, может.
— Давай-ка еще раз подумаем. А ну, давай сюда «мозговиков-киссинджеров».
«Киссинджеры» заняли упертую позицию:
— Авианосец «Энтерпрайз» крепко подзадержался с подготовкой к переходу в 7-й флот. Главный критерий — срок ожидаемой смены авианосцев в Южно-Китайском море. Авианосец «Констеллейшн» действует уже два месяца против планового срока; группа «Энтерпрайз» вынуждена поспешить. Отсюда вывод: пойдет, наиболее вероятно, средним маршрутом…
Авианосец «Констеллейшн» (USS Constellation (CVA-64)
Прошли третьи томительные сутки. Наутро — облегчительная новость: базовые патрульные самолеты «Орион» проявили повышенную активность на восточных подходах к Гавайям.
А это уже что-то! Самолеты-разведчики обследуют водную акваторию, чтобы вскрыть надводную и подводную обстановку в интересах подходящей авианосной группы. Первая зацепка!
Но… на повестку дня вставал следующий вопрос: сколько времени авианосная группа будет находиться у Гавайев, когда и каким маршрутом пойдет дальше?
Прошло еще двое длинных суток. Москва выпрыгивала из штанов: где авианосец?
— В Тихом океане… — прикидывались дурачками тихоокеанские «Киссинджеры».
А тут — новые данные. Самолеты патрульной авиации из Перл-Харбор совершили веерный поиск западнее и юго-западнее Гавайев.
Из этого явствовало: авианосная группа могла начать переход на запад. Следовало полагать — маршрут перехода не будет обычным. По-прежнему со всей остротой стояла задача — вскрыть полосу движения авианосной группы. Любой ценой.
Веерный поиск самолетов «Орион» в юго-западном секторе мог свидетельствовать о том, что авианосная группа изберет маршрут на атолл Джонстон и далее проследует впритирку к экватору между Маршалловыми островами и островом Уэйк, куда (американцы это великолепно знали) отечественная дальняя разведавиация не достанет по радиусу.
Неулыба и Рэмчик выбили у командования два парных вылета дальних авиаразведчиков на время расчетного перехода авианосной группой меридиана острова Уэйк. Задача — провести поиск «гребенкой», обнаружить группу кораблей пассивными и активными РЛС и, это уже в идеале, выйти на аэрофотосъемку авианосца. Удастся — это уже, извините, документик-с!
Глухой ночью самолеты тяжело поднялись в воздух и пошли, огибая остров Хоккайдо с севера, в океан.
«Внимание! Внимание! Четыре «медведя» прошли в направлении на Уэйк. Всем! Всем! Русские держат на Уэйк!» — истошно завопили японские радиостанции оповещения.
К вечеру пришло донесение: «Район обследован. Возвращаемся. Командир авиагруппы».
Это означало — авианосная группа не обнаружена. Из скудного донесения, кроме того, явствовало: авианосная группа следует за пределами района поиска, возможно намного южнее, и в тихую посмеивается над неуклюжими усилиями противной стороны.
«Но все равно ты, гад ползучий, повернешь в Макассарский проход. Через море Зулу ты не пойдешь. Там сложновато плавать. Ты обязательно пройдешь на 200 миль южнее острова Гуам. Обнаружить тебя — дело чести. И это — последний рубеж», — стиснув зубы, разглядывал карту океана Неулыба.
Он решил использовать свой последний козырь и даже не туза, а так, козырную семерку — разведывательный корабль, карауливший у острова Гуам выходы атомных ракетных подводных лодок системы «Поларис». Этого тихошлепа, обладавшего смехотворной скоростью колумбовских каравелл. Неулыба поднялся на командный пункт, вытер о штанину авторучку и собственноручно настрочил боевое распоряжение:
«Барограф». Командиру. АМГ США «Энтерпрайз», предположительно, три корабля охранения — «Бейнбридж», «Тракстан», неустановленный, — скрытный переход радиомолчания в западном направлении… К 19… августа занять линию подвижного дозора центром… Задача — обнаружить авианосец, выявить состав охранения, вести слежение. Доносить — с обнаружением немедленно, при слежении каждые два часа… Начальник разведки».
Малый разведывательный корабль Тихоокеанского флота «Барограф»
Через полтора часа получена квитанция. Корабль, развив вторую космическую скорость, начал смещение. Теперь оставалось ждать. Ждать. И не глядеть на раскаленный московский телефон. Дабы не сорваться на дерзости.
Неулыба ушел, буркнув: «Я в 724-м кабинете». Оставаться на КП было невыносимо.
Наступил контрольный срок. Телефон молчал. Неулыба с ненавистью покосился на аппарат и отошел к окну, где развернулась широкая панорама рейда.
И вдруг телефон заверещал. Неулыба рванул трубку. В мембране срывающийся голос оперативного дежурного: «Товарищ капитан 1 ранга! От «Барографа» донесение! На обработке!»
— По расшифровке доложить, — сухо ответил Неулыба, сдерживая внезапно забухавшее сердце. И воровато оглянулся: никто не видел. Он прыжками рванул на КП, с предательской дрожью схватил бланк:
«По флоту. Авианосец «Энтерпрайз», 4 корабля охранения, широта… долгота… курс 275, скорость 22 узла. Командир «Барографа»».
— Доложить на Центральный командный пункт ВМФ: авианосец «Энтерпрайз» обнаружен визуально, ведется непосредственное слежение.
— Есть, доложить!
Командир авианосца «Энтерпрайз» несказанно удивился, обнаружив прямо по курсу кораблик, нахально устремившийся внутрь ордера и пристроившийся с правого борта. Авианосец включил на полную мощь бортовую боевую трансляцию. Над океаном загремело:
— О! Май дарлинг! Уот из ю? (О! Мой дорогой! Откуда ты?).
Все ясно. Янки проиграли. И по крупному счету. Авианосец найден.
А маленький кораблик, до последнего раскочегарив слабосильный дизелишко, бежал, сколько было сил, вызывающе держа на мачте истрепанный ветрами советский Военно-Морской флаг.
ПРИМЕЧАНИЕ:
Неулыба = (Капитан 1 ранга Штыров Анатолий Тихонович – заместитель Начальника Разведки ТОФ. Контр-адмирал. Скончался в 2014 году в Москве.)
Андрюща Поценко = (Капитан 1 ранга Проценко Андрей Иванович – Начальник Центра радио-электронной разведки ТОФ с 1966 — 1978 гг.)
Добросовестнейший Рэмчик = (Капитан 1 ранга Амханицкий Рэм Яковлевич – Начальник отдела организации и планирования РУ штаба ТОФ. Проживал в Санкт-Петербурге, скончался летом 2012 года).
НУ И РАЗБОЙНИКИ!
В летний день 1975 года малый специальный корабль «Анероид», болтавшийся в океане под наивным гидрографическим флагом, возвратился из похода.
По «легенде» корабль занимался изучением гидрологии моря и поиском планктонных зон. На деле утыканный антеннами и всякими такими штуками кораблик по своему предназначению мог ввести в заблуждение разве только что безнадежных идиотов. В международном справочнике флотов мира «Джеймс файтинг шипс» он числился в разделе кораблей-шпионов.

Малый разведывательный корабль Тихоокеанского флота «Анероид»
Глядя на швартующийся к причалу кораблик и на обветренные сияющие рожи облепивших мостик мореходов, Неулыба чугунной тумбой торчал на стенке.
Неулыба отнюдь не сиял: он знал — поход был заурядным и не принес ничего нового. И сверкать зубами, по его мнению, этим колумбам не следовало. Впрочем, он понимал, что колумбы скалили зубы не ему, а толпящимся за кованой решеткой женам и девам.
Но эти подождут. По установленному порядку он, Неулыба, должен заслушать командира и «головастиков» о результатах похода.
В кают-компании развесили схемы и карты, Неулыба уселся в вертящееся кресло, смахнув мимоходом со стола пару проворных тараканов.
— Ну, что привезли? Кроме тараканов, конечно. Докладывайте.
Доклад командира, белобрысого и румянощекого старлея, был весьма скромен. На морском языке — «на три балла».
— Ну ладно, — подытожил Неулыба.
— Вопрос ясен: вы плавали, они плавали. Вежливо раскланивались друг с другом. Но мне помнится, вы доносили об операции аппендицита у матроса. Кстати, в это время штормило. Как прошла операция?
Командир сглотнул слюну и «принял стойку». Он молчал. В кают-компании притихли, слышалось только жужжание «подхалимов» (вентиляторов) и шорох проворных тараканов.
— Что молчите? У вас что, язык отнялся?
Молчание. Офицеры корабля переглядывались и прятали глаза. Неулыба оглядел колумбов:
— Ишь, какие скромники! А где корабельный врач? — Неулыба выдернул взглядом из-за спин лейтенанта с мятыми погонами, на которых красовалась эмблема змеи и чаши.
— Ну, лейтенант, доложите, как вы оперировали на качке? Трудно было? Насколько я помню, с моря доносили — операция прошла успешно. Чего скромничаете, доктор? Это же здорово — первый раз в море и…
А лейтенант молчал. Лейтенантский кадык ходил вверх-вниз, на лбу выступили капельки пота.
— Да что вы все воды в рот набрали? А ну-ка, прооперированного матроса ко мне!
Прибыл матрос, споткнулся о комингс двери, пошевелил ушами и совсем уж не к месту растянул в улыбке рот. «Первогодок», — определил Неулыба.
— Ну, сынок. Это тебе делали операцию? Матросик согласно кивнул, на лице проступило удивление: откуда знает?
— Как самочувствие? Шов болит?
— Не-а! — ответствовал матрос, еще шире растянув рот. Неулыба подошел к матросу, задрал подол робы, провел пальцем по рубцу шва. Свежий, красный!
— Не болит?
— Не-а!
— Ну ладно, сынок. Иди, — Неулыба повернулся к командиру.
— Что за фокусы, командир? Почему молчанка?
Командир еще раз сглотнул слюну и по-прежнему молчал.
В жару и в холод, в экстремальных условиях несли службу на разведывательных кораблях. На вахте матрос Колпаков Н.Г., радиотелеграфист ОСНАЗ 19-го морского радио- радио-технического отряда
— Ну, раз так! Разрешите, товарищ капитан первого ранга! Как коммунист — коммунисту! Доложу, как было! — вскочил и зачастил замполит, лейтенант с круглой тамбовской физиономией. Из его доклада явствовало:
Изнуренного многодневной качкой врача-лейтенанта, впервые вкусившего «романтику моря», хватило только на диагноз. Мысленно представив, как он будет делать операцию, лейтенант впал в ступорное состояние. Забыл! Все начисто забыл!.. А матрос стонет. Временами орет.
И тогда замполит и помощник командира, тоже лейтенанты, но уже обкатанные морем, вспомнив, что не боги горшки обжигают и что они — коммунисты, решились.
В кают-компании приготовили под операционную обеденный стол. Закрепили на нем матроса по-штормовому. Отыскали справочник полевой хирургии, чуть ли не времен Пирогова. И начали операцию: замполит читает, помощник действует. По пунктам:
— Оголи живот… — Оголен.
— Побрей волосистую часть… — Побрита.
— Смажь йодом, от души.
— Дай новокаинчику… — Новокаинчик дан.
— Плесни ему в глотку… — В глотку вылито и от души.
— Сделай разрез, вот так… — Разрезано.
— Отверни брюшнину… — Отвернута.
— Раздвинь кишки… — Кишки раздвинуты.
— Отыщи отросток… — Аппендикс отыскан, вот он!
— Отрежь… — Отрезано.
— Наложи шовик!.. — Заштопано.
— Уложи кишки на место! Проверь инструмент!.. — Проверено по справочнику, инструменты уложены. Инструмент проверен.
— Зашей живот!.. — Зашито.
-Дай хлебнуть, что покрепче...- Дано спиртяжки. Стакан выхлебан.
От этого доклада у Неулыбы «зашевелились» волосы, выступил холодный пот.
— И вы… это сделали? Да вы хоть когда-нибудь лягушку резали? — спросил Неулыба.
— Никак нет!..
— А вы, замполит, хоть раньше ассистировали?
— Никак нет! Крови боюсь.
— Ну разбойники! Ну вы и даете! — шумно выдохнул Неулыба. А сам отвернулся к схемам и спрятал улыбку. — Но… повинную голову меч не сечет!
Задвигались и заулыбались лейтенанты: пронесло!
— Ладно. Доклад принят, — пробурчал Неулыба. И добавил: — А ну, марш к женам!
И мореходы горохом сыпанули на причал.