Каким был МУР в начале своей деятельности?

Основу угрозыска в самом начале его пути составляли вчерашние крестьяне, рабочие и гимназисты, – далекие от сыскного дела люди, которые к тому же приходили на службу в 15–17 лет. Бывших царских полицейских, сотрудников уголовного сыска, брали на службу неохотно.

Учиться можно было только у старших товарищей, школу милиции открыли только в 1925 году, о чем писала газета «Милиционер и пожарный».
Внешне агенты угрозыска – а назывались они агентами до 1931 года, (до 1951 – оперуполномоченные, до 1953 – сыщики, 1970–1980 – инспекторы угрозыска, потом вернулись у оперуполномоченным), мало чем отличались от основной массы москвичей тех лет: штаны, рубаха, пиджак, шляпа или кепка, сапоги; разве что в кармане был револьвер, а на внутренней стороне лацкана – значок «муровское око». Обычно агент пешком или на трамвае прибывал на работу и заступал на службу. Кстати, в середине 1920-х МУР был в доме № 3 в Большом Гнездиковском, но его уже давно нет – снесли, а угрозыск переехал на Петровку, 38, в здание Петровских казарм, тогда еще трехэтажных (сейчас у здания шесть этажей).

Службу несли муровцы на местах – дежурили в театрах и на рынках, высматривали воров и налетчиков. Полагались сыщики только на свою память – удивительно, но в век без компьютеров и даже приличной картотеки помнили они очень много: приметы, повадки, а может, даже голос.
Помимо полевых сотрудников, были в составе МУРа и спецподразделения по борьбе с бандитизмом (седьмое отделение). Из каждого районного отделения МУРа отобрали по два лучших сотрудника, всего пятнадцать человек — Н. Осипов, Г. Иванов, И. Кириллович, Н. Ножницкий, И. Клебанов, И. Родионов и другие. В составе группы была образована подгруппа по задержанию особо опасных преступников. В нее вошли М. Марданов, А. Бухрадзе, Д. Кипиани, Я. Саксаганский, Н. Безруков, А. Ефимов. И получился замечательный коллектив единомышленников. О храбрости и самоотверженности этих людей даже среди работников МУРа ходили рассказы, напоминавшие легенды. И неудивительно, служить в отделе считалось престижным, несмотря на то, что в то время каждая стычка заканчивалась перестрелкой. У этого отдела было правило – «умей стрелять лучше и быстрее преступника», это правило многим спасло жизнь. Еще у них был девиз «Не говори, сколько преступников, скажи, где они». Об их умениях говорит то, что у обычного сыщика был один револьвер, у них – по два и они умели вести огонь с двух рук.

Несмотря на опасную работу, получали агенты немного: например, агент, с 1918 по 1925 год получал основной оклад – 38 рублей 61 копейку плюс 50 процентов за нагрузки, итого за месяц – 57 рублей 90 копеек. Для сравнения, пуд ржаной муки стоил рубль, картофеля – 32 копейки, фунт мяса – 7 копеек, сапоги – 9 рублей, кубическая сажень дров – 25 рублей.
в 1920-е и в 1930-е МУР состоял из небольшой части царских офицеров и вчерашних рабочих и крестьян, окончивших несколько классов. Вот 1921 год, докладная одного из агентов: «Доношу, что я крайне нуждаюсь в летнем головном уборе. Прошу вашего распоряжения о выдаче мне удостоверения для получения надлежащего убора». Или вот сотрудник пишет начальнику: «Откомандирован в Большой театр для наблюдения за преступным элементом и прошу содействия в праве беспрепятственного входа в театр».

К этому всему надо приплюсовать то, что МУР появлялся во время Гражданской войны и в городе действовали хорошо вооруженные банды, которые совершали налеты и управы на них не было. Постепенно Москва начинает очищаться от заправил профессиональной преступности. Уже в 1920 году количество вооруженных грабежей по сравнению с 1919 годом сократилось в три раза, а невооруженных ограблений — в девять раз, число убийств уменьшилось на одну треть. Только в 1918—1919 годах московская милиция возвратила государству и гражданам имущества и ценностей, изъятых у преступников, на сумму, превысившую 160 миллионов рублей. В этот период сотрудникам МУРа пришлось интенсивно заниматься раскрытием краж ценностей из церквей, заметно участившихся в 1920—1921 годах. В соответствии с предписанием городской комиссии по борьбе с бандитизмом сотрудники МУРа в 1919 году приступили к очищению Москвы от преступного элемента в административном порядке. Муровцы получили возможность через коллегию МЧК высылать в трудовые лагеря тунеядцев, бродяг, лиц, ведущих аморальный образ жизни. Время диктовало свои задачи, свои методы и приемы борьбы с преступностью. Оперативная обстановка в Москве подсказывала особые формы организации работы уголовного розыска.

Из приказа по борьбе с бандитизмом от 28 февраля 1920 года:
«Ввиду усилившегося в больших размерах бандитизма, уличных грабежей… как временная чрезвычайная мера вводятся следующие положения:
1. Все сотрудники Московского управления уголовного розыска находятся на чрезвычайно-военном положении.
2. Для более успешной борьбы и мер пресечения и действий чисто оперативно-розыскного характера при Московском управлении уголовного розыска организуется боевой отряд, состоящий: из активных сотрудников уголовного розыска, милиционеров наружной охраны, резерва боевой дружины управления и временно прикомандированных красноармейцев МЧК, каковой несет чрезвычайное ночное дежурство.
3. При оперативных действиях отряд делится на три части и работает беспрерывно по двенадцать часов в сутки…
6. Задачами отряда являются массовые облавы, обыски, проверки документов, аресты и задержания.
7. Задержания производятся следующим образом: 1) задерживаются лица с оружием, не имеющие на то никакого права или возбуждающие в этом сомнение, 2) все, покушающиеся на разбои и грабежи, 3) с подозрительными ношами и 4) в исключительных случаях, подозрительные лица.
8. Производство обысков, арестов должно быть по ордерам.
9. Проверка документов и личные обыски производятся: а) до 12 часов ночи в исключительно подозрительных случаях и б) после 12 часов ночи до 6 часов утра по усмотрению сотрудников уголовного розыска.
10. Для выполнения возложенных на Московское управление уголовного розыска заданий все начальники милицейских районов и отделений обязаны оказывать управлению полное содействие…
11. За малейшее неиспользование каких бы то ни было требований и распоряжений непосредственно администрации, как то: за неявку на службу, манкирование таковой, опоздание и т. п., виновные рассматриваются как злостные саботажники, будут арестовываться и заключаться в концентрационные лагеря на срок до шести месяцев».