Про советские вытрезвители

Советский человек, строитель коммунизма, должен был обладать «высоким моральным обликом», а не доставляться «под руки» милицией на протрезвление. Попадание в вытрезвитель могло испортить человеку карьеру, лишить его перспектив и нанести урон репутации.

Но вытрезвители не отличались санаторными условиями и сами по себе.

Как появились вытрезвители в СССР?

Единственным крупным советским городом, в котором не было вытрезвителя, был Ереван. Таких заведений не было в Армении вообще. В других же уголках Советского Союза размещали один вытрезвитель на каждые 150-200 тысяч человек.

В Советском Союзе «приемники», как их тогда называли, появились в начале тридцатых. Они курировались Наркоматом здравоохранения. Их сотрудниками были медики, а не милиционеры. В первых вытрезвителях врачи не всегда знали, как оформлять «контингент». Например, неясно было, что делать с найденным при гражданах алкоголем. Издали даже циркуляр, по которому недопитое возвращалось проспавшимся поутру.

В сороковом Берия личным приказом перевел вытрезвители в подчинение НКВД. В них остались фельдшеры, осматривавшие доставленных, но начали дежурство и милиционеры.

Как попадали в вытрезвители?

Главной задачей вытрезвителей считалось содержание задержанных лиц, которые своим видом и поведением оскорбляли «общественную нравственность». В машины с надписью «Спецмедслужба» сажали всех, кто распивал, шел по улице, шатаясь, или уже не мог идти.

У подразделений, обслуживавших вытрезвители, как и у других советских организаций, был план, который требовалось выполнять. Поэтому в конце квартала хватали и препровождали в вытрезвители всех, от кого пахло спиртным. Дежурили у танцплощадок и ресторанов, возле заводов и учреждений. В день зарплаты «команды» без улова не сидели.

В период антиалкогольной горбачевской кампании в одной Москве за год через вытрезвители проходило более 300 тысяч человек. За помощь в поимке нарушителей общественного порядка активистов… премировали талонами на дефицитное спиртное.

Несколько раз в Союзе фиксировались «пьяные бунты»: когда в Муроме и Чимкенте «при невыясненных обстоятельствах» в вытрезвителях погибли два человека, на штурм отделений милиции пошли тысячи людей. Трагическая гибель в кузове «спецтранспорта» нескольких человек послужила началом «днепродзержинской революции» в 1972 году.

Что происходило в вытрезвителях?

В зависимости от местонахождения вытрезвителя, условия в них могли сильно отличаться. Обычно прибывших усаживали на специальные скамьи, иногда – привязывали, если они не могли сидеть. Потом забирали деньги и документы, фотографировали, записывали личные данные, фиксировали степень опьянения. Далее – раздевание. За «бережностью» никто не следил – все предметы гардероба стаскивали рывком, пуговицы летели в разные стороны. Кое-где бедолаг еще и стригли «под ноль».

Наконец – ледяной душ и укладывание на койку в одной из комнат. Если везло, то на лежанке были и одеяла, и подушки. Особо буйных привязывали к кроватям. Женщин размещали в специальной комнате.

Утром – обязательная побудка. Высоцкий иронизировал над ней: «Разбудит утром не петух, прокукарекав, — / Сержант подымет — как человеков!». У дежурного милиционера выясняли личность тех, кто накануне не мог ничего сообщить о себе. Фельдшер проводил повторный осмотр.

Всем «постояльцам» выписывали штрафную квитанцию за пребывание. У многих постоянных клиентов порой накапливались суммы в несколько сотен рублей. При Брежневе «курорт» обходился в 10-25 рублей, гигантские деньги при средней зарплате в 120-160.

Чем грозило попадание в вытрезвитель?

С пьянством активно боролись с первых лет советской власти. Количество плакатов о вреде употребления спиртных напитков исчисляется десятками. «Дружины по борьбе с шинкарством и пьянством» ввели в оборот практику фотографирования замеченных «за распитием», и украшали их портретами специальные доски позора на проходных. Участь попасть на такую доску грозила позже грозила и клиентам вытрезвителей.

«Сигнал» о том, что некий трудящийся или студент провел ночь в вытрезвителе, отправлялся по месту работы или учебы моментально. О случившемся знали уже наутро. После этого обязательно следовала партийная или комсомольская «проработка» на собрании, заканчивавшаяся строгим выговором. Для тех, кто хотел сделать партийную карьеру, это было очень серьезным наказанием.

Над студентом повисала угроза отчисления при повторении проступка. Средний советский труженик мог лишиться премии и «тринадцатой зарплаты», его отодвигали назад в очереди на квартиру. Он мог забыть и о льготных путевках в дом отдыха или санаторий. Поэтому те, у кого были деньги, порой откупались от таких «звонков счастья».

Если человек попадал в вытрезвитель несколько раз за год, то его направляли в наркологический диспансер или отделение больницы для обследования. Также ему грозил ЛТП – лечебно-трудовой профилакторий.

Кого в вытрезвитель не забирали?

Не забирали несовершеннолетних, инвалидов и беременных женщин. Если у человека была «белая горячка» или же травмы, то его полагалось отправлять сразу в больницу.

Военнослужащих, сотрудников милиции, органов госбезопасности «сдавали своим». С военными должна была разбираться комендатура. Подвыпившие депутаты Советов народных депутатов также передавались представителям Советов. И в том, и в другом случае кара все равно была неминуема.

Иностранные дипломаты также были лишены сомнительного удовольствия переночевать в вытрезвителе: при тамошних условиях дело грозило обернуться международным скандалом. А вот рядовые иностранцы порой в вытрезвители попадали, а потом долго вспоминали «приключение».

Единственная категория граждан, которую довозили до дома и отдавали родным – кавалеры высших орденов и Герои Советского Союза. Алкоголики-орденоносцы также бросали бы тень на образ советского государства. С их пьянством нужно было бороться родственникам.

Вытрезвители стали частью советской культуры. Достаточно вспомнить фильмы «Осенний марафон» и «Афоня», сатирические киноальманахи, произведения Шукшина и Высоцкого, монологи сатириков. Об этих заведениях в народе сочиняли анекдоты и песни.