Аркадий Райкин. Особые приметы

24 октября 1911 года в Риге родился Аркадий Райкин. Его увлечение сценой началось в самом раннем возрасте. Будучи совсем маленьким мальчиком, он даже продавал свои книги, лишь бы купить заветный билетик в театр.

Мать и отец надеялись, что это увлечение с годами ослабнет, но нет. Наперекор родителям Райкин отказывается от получения «серьезной» профессии и поступает в Ленинградский театральный техникум, чтобы осуществить свою заветную мечту — стать артистом…

«Лестница славы»

Жизнь Райкина представляется гармоничной, чуть ли не идиллией. Карьера — стремительной, с весомыми заслугами: народный артист СССР, лауреат Ленинской премии, Герой Соцтруда. Семья — обожаемая жена, дочь. А ещё он «родил» талантливого сына и «построил» дом — театр «Сатирикон», носящий сегодня его имя. Мужскую программу, таким образом, выполнил.
Детство своё он вспоминал с удовольствием — Рига, Рыбинск, наконец Петроград. Дружная еврейская семья, четверо детей, папа занимался торговлей лесом, мама — домохозяйка. Жили скромно, интеллигентно, в Петрограде — у родных, в коммуналке с 26 соседями. Но о трудностях эпохи примусов и общих уборных Райкин рассказывал спокойно и просто: и вправду, кому тогда было легко?
Главное — с 6 лет в его жизни появился театр. Правда, сначала он влюбился в цирк, и позже, когда сообщил отцу, что хочет «в актёры», Исаак Давидович отрезал: «Еврей — клоун? Ни за что!» Тем более что в роду у них были медики — это ж, как говорится, две большие разницы. А он позже говорил: «То дело, которому я служу всю свою жизнь, — тоже в известной степени врачевание».

Райкин подавал большие надежды в живописи, ему прочили Академию художеств. Он же всё бегал тогда, школьником, в Александринский театр и «добегался» до того, что билетёрши пускали его бесплатно. Упоённо играл в самодеятельности, дебютировав в 6 лет в роли, можно сказать, трагедийной — убитого купчика. А уже в школе, в драмкружке (им руководил Юрий Юрский, отец известного актёра Сергея Юрского), его больше потянуло к эстраде «с сатирическим уклоном».
С середины 30-х, по окончании Ленинградского института сценических искусств, Райкин был буквально нарасхват: снимался в кино (в его фильмографии всего 17 фильмов — понял, что это не его), стал худруком Театра миниатюр, выиграл I Всесоюзный конкурс артистов эстрады.
Названия его миниатюр — поразительно! — могут стать сюжетами его жизни: по «лестнице славы» он взбирался стремительно и легко. Так, как всю жизнь не выходил, а выбегал на сцену.
В 1939-м Райкин даже познакомился со Сталиным… Режиссёр Николай Акимов, известный остряк, сказал как-то Райкину в те страшные 30-е: «Неужели мы с тобой такое дерьмо, что нас даже не посадили?»

Аркадий Райкин — кадр из фильма «Мы с вами где-то встречались...»
А дело было так. Сталину исполнялось 60 лет. Устраивался, понятно, банкет. И на него пригласили молодого и талантливого 28-летнего Райкина! Потом ночной кремлёвский банкет вроде бы отменили, и артист у себя в номере безмятежно уснул. А в пять утра, как говорится, за ним пришли. И доставили к вождю, причём выступать пришлось не в зале, не на сцене — прямо пред светлыми очами, в паре метров. Вождь поднял бокал «за талантливых артистов, таких вот, как вы!».
Он в 26 лет, после рецидива давней, с 13 лет, болезни сердца, стал абсолютно седым. Тогда волосы ему приходилось «чернить», а позже эта белоснежная шевелюра стала ещё одним фирменным знаком его стиля.
Срывая с лица очередную «маску», он легко и как-то победоносно отбрасывал разлетавшиеся волосы. «Жизнь человека» — была у него и такая миниатюра. За блестящим фасадом, за этой его, по словам Жванецкого, «абсолютной гениальностью, ошеломляющей, головокружительной, феерической славой» текла обычная жизнь человека — с горестями, утратами и болезнями.

В 13 лет он оказался при смерти, о чём врачи и сообщили родителям: безнадёжен! Катался на коньках, простыл, ангина — и тяжелейшее осложнение на сердце. Он выжил. Но сердце болело уже всю жизнь, с валидолом не расставался… И в 1972-м — инфаркт. Райкин отработал тогда предновогодний концерт, хотя сердце болело невыносимо. Но, как ни странно, он говорил: «Если бы я больше щадил себя, точно не выдержал бы напряжения жизни».
Ещё в 1956-м друзья говорили его жене, что у него «глаза загнанной лошади», ему тяжело дышать, говорили, что этот его ежедневный огромный труд артиста и худрука — «медленное самоубийство». Но, как рассказывал мне Армен Борисович Джигарханян, однажды он зашёл к Аркадию Исааковичу за кулисы перед спектаклем. Тот лежал бледный, слабый. Джигарханян всерьёз испугался за его жизнь. А через 10 минут Райкин взлетел на сцену — и это был абсолютно другой человек!

Пригласил замуж

Собственно, и эту главку можно было бы назвать по райкинскому репертуару — «История одной любви». Вообще-то Райкин больше любил вспоминать и рассказывать не про себя — про других: и про Утёсова и Ахматову, и про костюмершу Зину, которая однажды не пустила к нему за кулисы министра культуры: «Вас много, а Райкин — один!»

Аркадий Райкин, 1980 год
Но лишь в одном случае его ровная мемуарная интонация менялась, спотыкалась — когда он говорил о своей одной на всю жизнь любви — к супруге, так и оставшейся, кажется, для него той, из юности, девочкой в красном берете. Увидев её первый раз со сцены (а сидела она аж в 15-м ряду!), он поразился, что из макушки берета вместо хвостика беретного торчал хвостик иссиня-чёрных волос: «Я ещё не знал, что девочку зовут Рома».
Руфь — её «взрослое» имя, но родители ждали мальчика Романа и стали звать дочь Ромой. Для мужа, всех близких и друзей она так и осталась Ромой. Во второй раз он увидел девочку через полтора года на Невском, но не решился подойти, хотя всегда имел успех у женского пола. И ещё дня через три — уже в театральном институте, в очереди в столовой. Она заговорила первой. Он пригласил её в кино, где, понятно, весь сеанс смотрел вовсе не на экран.
И — снова пригласил её, теперь уже замуж. Через пару дней она согласилась. Родители с обеих сторон — в ужасе, но постепенно смирились с их браком. А он убедился уже в зрелые годы: «Если иногда мне кажется, что я могу назвать себя счастливым человеком, то прежде всего потому, что рядом со мной всегда была Рома».

Аркадий Исаакович Райкин и его жена Руфь Марковна Иоффе у себя дома. 1980 год.
… Пришла война. Райкин с фронтовыми бригадами выступал на передовой, на боевых кораблях, подлодках. Однажды не успели доехать до места ночлега, а ночью этот «ночлег» (сарай) разбомбили. Пережил он и самое главное в жизни испытание — тяжёлую болезнь жены, которую они победили.
Фразочки, репризы и словечки его героев стали со временем народно-анекдотическими. Хотя все они были сочинены талантливыми авторами, но запомнились в райкинской неповторимой интонации. О нём писали: «человек с тысячью лиц». Верно, такого мастера поистине волшебного, мгновенного и абсолютного перевоплощения на нашей эстраде не было.
Он бесстрашно столько лет и при разных «властях» служил такому острому, особо опасному жанру, как сатира. Как-то на одном банкете подвыпивший «чекист»-гэбэшник, расчувствовавшись, поднял бокал: «Дорогой Аркадий Исаакович, как же мы всю жизнь за вами следили! Ой, то есть за вашим творчеством…»
У него «не сложилось» с ленинградскими властями, «страдавшими» антисемитизмом. И единственный раз в жизни на вопрос обожавшего его Брежнева, что бы он хотел (между прочим, Райкин никогда не пародировал вождей и вообще избегал пошлости, грубого смехачества на уровне «живота», столь распространённых нынче), «попросился» в Москву. Сегодня столичный театр его имени один из лучших.

…У Райкина была песенка про «доброго зрителя в девятом ряду»: «Только как же я с вами расстанусь, добрый зритель в девятом ряду?» Он и сегодня собирал бы полные залы добрых зрителей. Его знают молодые. И уж, конечно же, помнят старшие. Так что, Аркадий Исаакович, Вы с нами и не расстаётесь.