Репортаж о жизни советской семьи
Эти снимки в середине 1950-х сделал Эдвард Кларк (Edward Clark) для журнала Life. Это был репортаж о жизни рабочей семьи Life Of A Worker And His Family.
Конечно, всё немного приукрашено, но главное, что никакого фотошопа — тогда фотография была документом эпохи. Тогда всё это было интересно американцам, а теперь это интересно и нам.
Гостей надо угощать так, что бы все запомнили!


Приличная рабочая семья, но очевидно, что папа был конечно начальником.

Жили с сыном и собакой. Комнат у них было по-видимому две — спальная и столовая. Счастливые люди!

Их балбес учился, как все, в школе. Это урок пения — тогда музыкальной грамоте учили поголовно.

А в кабинете биологии был прямо парадайз! На стене не Энгельс, а Дарвин…

В тот день было куплено на рынке парное молочко для сына и сушеные грибочки для супа.

Молоко наверняка немного разбавленное, но все равно живое из-под коровки… Нет уверенности, что это белые, но выглядят и пахнут хорошо…

Супчик в тот день похоже вышел на славу, вон как уплетают…

Гости приехали в замершем трамвайчике.
Мне кажется, что это проспект Мира…

Гости выпили-закусили…

… и начали песни петь.

А потом стол отодвинули и начались танцы:

После ухода гостей надо вскипятить молоко и дать сыну теплое, что бы спал хорошо.

Спал сын на раскладушке. Все делал сам: раскладывал и стелил.

Мама могла помочь подержать край кровати, что бы достать бельё…

Конечно, всё немного приукрашено, но главное, что никакого фотошопа — тогда фотография была документом эпохи. Тогда всё это было интересно американцам, а теперь это интересно и нам.
Гостей надо угощать так, что бы все запомнили!


Приличная рабочая семья, но очевидно, что папа был конечно начальником.

Жили с сыном и собакой. Комнат у них было по-видимому две — спальная и столовая. Счастливые люди!

Их балбес учился, как все, в школе. Это урок пения — тогда музыкальной грамоте учили поголовно.

А в кабинете биологии был прямо парадайз! На стене не Энгельс, а Дарвин…

В тот день было куплено на рынке парное молочко для сына и сушеные грибочки для супа.

Молоко наверняка немного разбавленное, но все равно живое из-под коровки… Нет уверенности, что это белые, но выглядят и пахнут хорошо…

Супчик в тот день похоже вышел на славу, вон как уплетают…

Гости приехали в замершем трамвайчике.
Мне кажется, что это проспект Мира…

Гости выпили-закусили…

… и начали песни петь.

А потом стол отодвинули и начались танцы:

После ухода гостей надо вскипятить молоко и дать сыну теплое, что бы спал хорошо.

Спал сын на раскладушке. Все делал сам: раскладывал и стелил.

Мама могла помочь подержать край кровати, что бы достать бельё…


Такие раскладушки из брезента, издававшие невообразимый треск пружин среди ночи, появились в конце 53-го! Итак, это уже не раньше зимы 53. Стоили они 7.49 коп….
Пьют «столичную», на то время самая(!) дорогая из тогдашних с изображением гостиницы «Москва» около Кремля. Самой первой медали Берна 1954 на этикетке– еще не видно…Вторая, для справки, будет получена «Столичной» только в 58…. Стоила 2.95. на те деньги. Это было дорого, ( Четвертинка «Коленвала ВоДкА» — 90.коп») На этикетке – не «Кристалл», а еще Мосгорсовнархоз. Любопытно, что нет селедки, есть консервная банка «Язь», бутылок — целых две. И после опорожнения «Столичной» налили красное. В туалетной комнате – в руке у бреющегося в пижаме и помазок, и заметим какое табачное изделие.
Совсем не похоже, что это на проспекте Мира. Дом пятиэтажный, вероятно это на третьем этаже сфотографированного за трамваем дома, т.к. комната с тремя окнами (большая редкость) и центральным окном с дверью на балкон (это только на третьем этаже). У соседнего дома – вынесенный лифт.! На проспекте Мира в Москве пятиэтажек таких просто не могло быть. Строили уже к Рижской более высокие. Возможно Садовое кольцо. Не так уж, и явно, что это отдельная двушка, может быть изолированные смежные две комнаты в сталинской коммуналке из 5-8 комнат, Хотя в коммуналке за собаку по тем временам – почти расстрел…. Судя по обоям и светлому и темному паркету – действительно комнат всего две, а кухня метров 8. Хотя, как раз и обыкновенный размер кухни в сталинке. С потолком в 3 м. скорее всего это и есть отдельная двушка 60 кв. м. Такие площади давали на 4-5-х человек, но «не всем». Для примера в комплексе на Зорге 30 – строился дом для военнослужащих, званием от подполковника. На семью из 4 человек в коммуналке предоставлялась комната 21 метр. В 3х комнатной квартире
Вероятно, на кухне еще не проведен газ. Не видно книжных шкафов, возможно, они не попали в кадр, но уж странно, что их нет. Это 53-56 год, тогда, когда, кстати, еще не донца ликвидировался подвальный жилой фонд в Москве. В классе на уроке пения – сидят человек минимум 50: 6 парт по 3 человека на 3 ряда. Фото в кабинете биологии сделано уже много позже. Форма уже не гимнастерки с галстуком навыпуск. Почти не видно Энгельса. Хотя по своим трудам Энгельс о происхождении наций и классов мог бы и висеть на стене этого кабинета. У ребенка за обедом в руке ложка, и с правой стороны вилка и нож.
Это не рабочий класс, гегемон пролетариата, как видно. Хотя хозяйка над тарелкой супом согнулась от души.
И все же это Москва, она такой была, это наша история.