Прогулка по Москве 1987 года

На дворе 1987 год. Перестройка шагает по стране: перестали глушить “Голос Америки” и другие “вражеские голоса”, городу Устинов вернули исторические название — Ижевск, диссидентов амнистировали, а союз писателей СССР отменил решение об исключении Бориса Пастернака. Принят закон о создании кооперативов.
Счастливое перестроечное детство.

Холодная война подходит к концу, с трибун говорят о “приоритете общечеловеческих ценностей над классовыми” и о мирном разрешении конфликтов. Состоялся пеший Советско-американский поход за мир из Ленинграда в Москву.
28 мая на Красной площади приземляется Матиас Руст, а в июне и июле здесь проходят демонстрации крымских татар: они хотят, чтобы им вернули Крым. Москвичи посещают первых концерты западных рок-звезд, стоят в очередях в магазины, толкаются у стихийных уличных лотков.

Так выглядела площадь 50-летия Октября (Манежная) зимой.

Подготовка к параду.

А вот так — летом. На заднем плане — очередь в Мавзолей, а на переднем водят хороводы участники Советско-американского марша за мир: по 200 человек с каждой стороны, в основном представители «среднего класса» (учителя, врачи, фермеры, служащие). Они пешком прошли по маршруту Ленинград-Великий Новгород-Калинин (Тверь), каждый день примерно по 20 километров. К ним присоединялись жители областей, так что процессия могла насчитывать несколько тысяч человек. Кстати, один из организаторов похода — Стив Возняк, сооснователь Apple. Как потом вспоминали участники похода, гостей из-за океана встречали цветами, иконами и музыкой, звали на чай и угощали сладостями. «Когда мы делали первые шаги похода по Ленинградской области, американцам хотелось встретиться с простыми людьми, узнать, как они живут, какие проблемы, поэтому, когда их встречали старушки с иконами, молились за них, угощали фруктами, они были поражены таким дружественным отношением к ним. Американцы сами плакали, целовались с выходящими на улицу людьми. Этого не возможно было выразить никакими словами».

Участница похода с совесткой стороны: «Впечатления огромные. Коротко их можно выразить так: это марш доверия, марш подлинной народной дипломатии. Впереди идут знаменосцы. В руках у советских участников похода – звездно-полосатый флаг, у американских – красный с серпом и молотом на полотнище. Они идут плечом к плечу, оба знамени рядом. Вот так бы всегда и во всём!».

«Мне вспомнился ещё один эпизод, когда, идя под проливным дождем, по разбитому автомашинами шоссе, мы разговорились с одной из участниц похода. Она очень критиковала наш строй, систему социализма, говорила, что видит в нашей стране только плохое. Я не стал спорить с ней о политике, но отметил, что зато у нас очень добрые и хорошие люди, и когда-нибудь наша страна тоже будет такая богатая, как Америка. Дождь ещё более усилился, и когда мы проходили мимо одного села, пожилая женщина подарила американке очень красивый букет цветов, напоила нас молоком и благословила нас иконой. Она улыбнулась мне и сказала, что я действительно убедил её, таких прекрасных людей она еще нигде не встречала». На фото — Марш на Речном вокзале.

А мы возвращаемся в центр города и идем на Красную площадь.

28 мая, в день пограничника, на Большом Москворецком мосту приземлился легкий самолет Цессна 18-летнего немца Матиаса Руста. Днем ранее он вылетел из Гамбурга, сообщив, что собирается в Стокгольм. После дозаправки в Хельсинки он не выходил на связь, и финские спасатели решили, что самолет потерпел крушение. На самом деле Руст пересек советскую границу и направился к Москве, ориентируясь по железной дороге Ленинград-Москва. Его засекли дежурные истребители нескольких аэропортов, но, не получив дальнейших инструкций, они просто возвращались на базу. Есть версия, что система ПВО Московского военного округа была отключена для профилактических работ, и наблюдение велось в ручном режиме. По другой версии, система засекла Руста, но после истории со сбитым южнокорейским лайнером была дана инструкция гражданские самолеты не сбивать.
Как бы то ни было, Матиас успешно долетел до Москвы. Он пытался сесть на Красной площади, но не смог. Сделав несколько кругов, он в итоге приземлился на Большом Москворецком мосту, затем накатом довез самолет до собора Василия Блаженного. Через 10 минут после этого его арестовали. Прохожим говорили, что идут съемки фильма.

Представители министерства обороны и КГБ заявили, что это «тщательно спланированная акция западных спецслужб», и намекали, что Горбачев все знал заранее. После инцидента в силовых структурах прошли чистки. В народе ходил такой стишок:
19 лет мальчишке, а смотрите, как он смел:
Он ведь Мишке Горбачеву чуть на лысину не сел,
Он главкома Колдунова мигом вдруг расколдовал,
И министра Соколова враз на пенсию сослал.
Пусть летят со всего света остальные летуны,
И тогда слетят скорее остальные пердуны.
После приземления Руста Красную площадь в народе некоторое время называли «Шереметьево-3». Среди военнослужащих авиационно-истребительных полков войск ПВО страны ходил анекдот о двух лейтенантах-лётчиках, один из которых попросил на Красной площади у другого закурить; тот же ответил в смысле: «Ты что?! На аэродроме не курят!». Также по стране ходил анекдот, что у фонтана возле Большого театра выставлен пост милиции, на случай если всплывёт американская подводная лодка.
Из комментариев: «Хорошо помню, как пришёл с работы папа: позже обычного и в странном настроении. Оказалось, он, завидя, что самолёт минут 30-40 крутился над Кремлём, схватил магнитофон „Репортёр 7“ и пошёл туда, благо идти недалеко. Пилот, по словам папы, сел на мост и подрулил на Васильевскую площадь. Минуты через 3-4 подошли милиционеры, начали потихоньку собираться люди. Папа с удостоверением Гостелерадио протиснулся и взял интервью у Матиаса Руста. Тут уже и люди в штатском появились, и какие-то военные. Папа вернулся на работу и стал распечатывать текст, но тут пришли сотрудники первого отдела. Наш с ним ужин в тот вечер так и не состоялся, а после, недели через две, ему пришлось взять отпуск за свой счёт на несколько дней»

Через месяц на Красной площади протестовали крымские татары. В отличие от других депортированных народов, им вернуться на родину не разрешили. Новая перестроечная риторика о гуманности и мире дала им надежду на изменения. В 1987 году они составили обращение к Горбачеву и приехали в Москву, безуспешно пытаясь добиться с ним встречи. 6 июля они вышли на Красную площадь с плакатами «Верните наш народ на родину», «Восстановите права крымских татар», «Демократия, гласность — и для крымских татар».

Крымские татары устраивали на Красной площади митинги и сидячие демонстрации, а в конце июля милиционеры настоятельно рекомендовали им заранее оповещать власти о протестах и заниматься этим не у стен Кремля, а также напомнили про ответственность за нарушение паспортных правил. В конце концов большую часть делегации просто арестовали и депортировали в Ташкент.

Посмотрим, чем занимались в это тревожное время простые москвичи. Например, стояли за мороженым у ГУМа.
«Когда мороженое в коробе заканчивалось, продавец уходила за новой партией, а очередь оставалась терпеливо ждать на прежнем месте. На улице торговали, думаю, ещё и потому, что в магазине было не протолкнуться»
«Еще в советские годы читал в одном альбоме, выпущенном для иностранцев к Олимпиаде-80, что в Москве объем продаж мороженого в зимний период почти не снижался относительно летнего сезона. Это было для них из разряда „невероятно, но факт“. И это было чистой правдой!»

На улице 25-го октября идет торговля

Уличный фотограф на площади Революции

Пушкинская улица. В 1987 году в СССР начали печатать первый европейский журнал — Burda Moden.

Любимая композиция вражеских фотографов: портрет Ленина и женщина, метущая улицу

Вот еще пример, Добрынинская площадь. Очерняют советскую действительность!

Торжественный момент в жизни юного советского гражданина: посвящение в пионеры в музее Калинина.

Проезд Художественного театра (Камергерский переулок). Зима была суровая.
«Под плакатом „Чужая белая и рябой“ виднеется общественный туалет — любимая распивочная центровых люмпенов… Бабульки-смотрительницы очень неплохо зарабатывали на сдаче в прокат стаканов и на пустых бутылках. При случае могли даже свою комнатушку в аренду сдать»

Газеты на Пушкинской площади

Колбасная очередь на Маяковской.

Столешников переулок, фирменный винный магазин.

Зеленщицы в Солянском проезде

Там же.

Достижения советского автопрома на Колхозной площади

Площадка у метро «Чистые пруды» еще не заставлена двухэтажными ларьками

Примета времени — уличная торговля. Это у Курского вокзала, продают, судя по всему, консервы.

У Центрального Дома Культуры Железнодорожников. Мандарины завезли, весы достали, сейчас будут торговать.

У Рижской фрукты дают.

На Грузинском валу — мясо.

Непонятно, что продают, но надо брать.

У Пражской бабули цветы предлагают, видимо, дело к 1 сентября.

С магазинами тоже все не слава богу. Вот очередь за обувью.

Гастроном у метро ВДНХ, рекламируют сахар. Эк диковинка, скажете вы. А я напомню, что вовсю идет антиалкогольная кампания, граждане занимаются самогоноварением, сахар в дефиците. С 1987 года он продавался по талонам.

Но хватит о грустном. Ельцин (тогда — глава московского горкома КПСС) в 1986-м ввел традицию ежегодного празднования Дня города. Он организовывал продуктовые ярмарки и решил приурочить к ним торжества, подсластить пилюлю. До этого отмечались лишь крупные юбилеи — например, в 1947-м отмечали 800-летие.

Вот Куйбышевский район гордо рапортует, что план по производству товаров народного потребления перевыполнен.

Выходим на Калининский проспект (Новый Арбат). Здесь артист цирковой программы «Медвежье ревю» Н. Зобов из Каунаса с медведицей Юлей во время воскресной прогулки (к празднования Дню города отношения не имеет).

Уличное кафе на Арбате.

Калининский проспект, вид сверху.

В арбатском дворике.

Молодежь.

Юные моржи в парке Горького

Площадь Крестьянская застава

Комсомольская площадь

На улице Правды — уходящая вдаль перспектива из газетных стендов.

Редакция Правды.

Правды много не бывает.

И неисповедимы ее пути в 1987 году.

Трудящиеся НПО «Геофизика» перед началом первомайской демонстрации.
С каким настроением в 1987 году ходили на такие мероприятия? Из комментариев: «Несмотря на то, что мероприятие было добровольно-принудительное, очень многие, и я в том числе, ходили на демонстрации с удовольствием, особенно на 1 Мая — чем плохо, с утра выпив в меру с друзьями-коллегами заранее припасённой водочки или „геофизического“ спирта, закусив домашними вкусностями, прогуляться в хорошей, весёлой компании до Красной площади (кто злоупотреблял, те откалывались, не доходя) и вернуться домой, немного уставшим, к праздничному столу. Это настроение трудно передать словами, но дочка, которую я однажды, лет в 9, взял с собой, потом увязывалась со мной каждый раз, даже на 7 ноября (старт из дома в глубокой темноте, прохладно, но тем не менее мероприятие не пропускала), и детей было достаточно много, их-то никто не заставлял»

В 1987 году в СССР приехал американский певец Билли Джоэл. Это было первое большое шоу такого масштаба. На концерты в “Олимпийском” пришли в общей сложности 25 тысяч человек. Чтобы молодежь, купившая дешевые билеты, не буйствовала и не подходила близко к певцу, на первые 15 рядов посадили ответственных партработников, но это не помогло. “Я просто направился к задним рядам, перелезая через стулья. Люди с задних рядов поднялись и двинулись за мной к сцене.”

В финале шоу несколько человек оказались на сцене, и разозлившиеся организаторы грозились разорвать контракт: для них был принципиален вопрос безопасности и благопристойности мероприятия. Джоэл провел концерты также в Ленинграде и Тбилиси, их посетили в общей сложности 100 тысяч зрителей. По его словам, он хотел с помощью рок-н-ролла прорубить для советских людей окно на Запад.

Однако Джоэл — это цветочки, версия «лайт», а ягодки будут впереди. В декабре приехали Uriah Heep и вдарили по хардкору. Они тоже ощущали себя “посланниками Запада”. Вот как пишет об этом Сева Новгородцев:
«Гастроли делал Госконцерт, на рекламу особенно не утруждались — около „Олимпийского“ стадиона на щите было намалевано: 'Юрай Хип в Москве'. Билеты были по 4 рубля, на 10 концертах побывало 180 тысяч человек. Тогдашняя советская пресса писала о „Uriah Heep“ на удивление много. Из всего опубликованного, по едкому замечанию журнала „Крокодил“, можно было сделать три вывода:
1. Все 17 лет своего существования „Хип“ только и мечтали приехать в СССР
2. Все 17 лет вся советская общественность только и ждала приезда „Хип“
3. Мик Бокс восхищен игрой разогревающей группы „Земляне“, ничего подобного ему слышать не приходилось.»

У кафе «Турист», излюбленного места молодежной тусовки.

Московский автобус.

Сдача макулатуры и стеклянной тары в самом разгаре.

Расписание репертуара кинотеатров на остановках.

Вид с арки дома №10 на дом №6 по ул.Коштоянца

Во дворце пионеров на Ленинских горах. Знаешь ли ты?

Московская плюшка.