Операция "Большой вальс"

Большой вальс — уникальная операция, проведённая силами НКВД. 17 июля 1944 года немцы всё же прошли маршем по улицам Москвы, но вовсе не так как они планировали в 1941-м.

В ходе операции «Багратион» летом 1944 года была разгромлена немецкая группа армий «Центр». Поражение немецких войск в Беларуси было для гитлеровцев самым тяжелым за всю войну. Под развалинами обрушенного советскими войсками «белорусского балкона» погибла почти вся группа армий «Центр»: 381 тысяча немецких солдат и офицеров больше никогда не увидела «фатерлянд», а 158.480 попало в плен. Из 47 генералов Вермахта, воевавших в качестве командиров корпусов и дивизий, 21 был взят в плен.

21 июня 1944 года, за два дня до начала операции «Багратион», фельдфебель Иоган Штольц в своем письме писал: «Русские явно к чему-то готовятся. Пусть сунутся — это будет красивое истребление всех советских сил». «Красивое истребление» закончилось тем, что службе учета потерь вермахта пришлось списать в утиль 26 своих дивизий. Бесноватый фюрер, не желая верить в катастрофу, приказал часть из них воскресить под теми же номерами и наименованиями. Разгром был столь ужасающим, что многие иностранные деятели того времени, узнав о масштабах, попросту не поверили в реальность этих цифр. Представилась хорошая возможность продемонстрировать успехи СССР в войне, поднять дух москвичей и жителей других городов. Было решено провести пленных немцев во главе с их генералами по улицам Москвы и Киева. Операцию проводил НКВД, её назвали по имени музыкальной комедии «Большой вальс». О ней было объявлено по радио утром 17 июля, а также напечатано на первой полосе «Правды».

17 июля 1944 года по центру Москвы «протанцевало» 57.600 битых в Беларуси вояк. Пленные были собраны на московском ипподроме и стадионе «Динамо». Серо-зеленую, грязную массу пленных возглавляли 19 немецких генералов. За генеральской «труппой» усердно «вытанцовывал» огромный «ансамбль» полковников, среди которых были весьма колоритные «солисты»: начальник штаба 53-го корпуса Шмидт, командир 197-й пехотной дивизии Прой, кавалер двенадцати орденов командир разгромленного 519-го гренадерского полка 296-й пехотной дивизии Эккарт… Ещё до этапа каждый немецкий пленный прошёл тщательный осмотр. В Москву взяли только здоровых и способных передвигаться самостоятельно. Пожарные привезли военнопленным воду. Её было достаточно для того, чтобы утолить жажду, но не хватало, чтобы умыться. Идти по столице Советского Союза им пришлось именно в таком виде – немытыми, порой в одних кальсонах и без обуви. Зато пленным был роздан усиленный паёк – каша и хлеб с салом.

К 11 часам утра 17 июля пленных разделили на две группы и построили в соответствии со званием по 600 человек (20 человек по фронту). Руководил прохождением колонн командующий войсками МВО генерал-полковник П. А. Артемьев.

Первая группа прошла за 2 часа 25 минут по Ленинградскому шоссе и улице Горького (ныне Тверской) к площади Маяковского, затем по часовой стрелке по Садовому кольцу до Курского вокзала. Среди этой группы были 1227 пленных с офицерскими и генеральскими званиями, в том числе 19 генералов, шедших в оставленных им орденах и форме, 6 полковников и подполковников.

Вторая группа прошла по Садовому кольцу против часовой стрелки, начиная от площади Маяковского, за 4 часа 20 минут дойдя до станции Канатчиково Окружной железной дороги (тогда окраина Москвы, ныне район метро «Ленинский проспект»).

Колонны сопровождали всадники с обнаженными шашками и конвоиры с винтовками наперевес. За пленными следовали поливальные машины.

*Доктор Ханс С. Зимер в своей книге «Встреча с двумя мирами» вспоминает: «Я шел в рейтузах, в разбитых сапогах, на которых оставалась еще одна шпора, в окровавленной рваной рубахе. Люди с удивлением смотрели на жалкие остатки того легендарного, непобедимого, всегда победоносного германского вермахта, которые теперь проходили мимо побежденные и оборванные». Некоторые пленные маршировали в подштанниках, почти у всех на лицах были трехнедельные бороды. К полудню температура достигла 40 градусов и асфальт на улице стал мягким. Тысячи пленных шли босиком, или в одних портянках, или в парусиновых тапках. При ходьбе они испытывали адские муки.

Но худшим было то, что обильный ужин, который накануне вечером дали пленным, у многих вызвал сильный понос. Подгоняемые вперед русской охраной, они справляли нужду на ходу то прямо на асфальт, то в заранее приготовленные консервные банки. При этом конвоиры, показывая жестами на загаженных, страдающих недержанием пленных, громко кричали по-немецки: «У германцев нет культуры», – что было понятно русским без перевода. Тысячи людей за оцеплением на тротуарах отрепетированно и по команде кричали: «Гитлер капут!» – и обильно плевали в колонны. Нередко солдаты оцепления применяли силу или угрозу силой при попытке некоторых женщин наброситься с кулаками на участников марша. Позже стало известно, что у солдат Красной Армии был строгий приказ не допускать актов насилия по отношению к немцам.

«Парад» закончился к семи часам вечера, когда все пленные разместились по вагонам и были отправлены в места заключения. Четырём пленным, отставшим от колонны, была оказана медицинская помощь.

В рапорте в Государственный комитет обороны на бланке НКВД СССР Л. П. Берия докладывал, что во время шествия «со стороны населения было большое количество антифашистских выкриков: „Смерть Гитлеру!“ и „Смерть фашизму!“». Однако в целом, по словам свидетелей, агрессивных или антинемецких выпадов было очень мало.