Карточная система

Сталин в 1930 году провозгласил: «Мы вступили в период социализма». Но как совместить социализм с карточной системой, официально существовавшей с 1928 по 1935 годы?



Форсированная индустриализация, начатая в конце 20-х, привела к резкому падению сельхозпроизводства и вызвала кризис продовольственного снабжения. Сказалась ликвидация частной торговли. Вывозили зерно, завозили – машины. Дефицит и инфляция были вызваны эмиссией для поддержания высоких заплат в промышленности.

Из-за продовольственного кризиса с зимы 1928-29 годов в городах СССР по карточкам стали распределять хлеб, а затем и иные продовольственные и промышленные товары.

Нормы снабжения Москвы и Ленинграда в 1929-30 годах.
РабочиеПрочие трудящиесяДетиХлеб800 г. в день400 г.Не обеспечивалисьКрупа3 кг в месяц750 г. в месяцНе обеспечивалисьМясо200 г. в день100 г. в деньНе обеспечивалисьСельдь800 г. в месяц250 г. в месяцНе обеспечивалисьМасло животное600 г. в месяц300 г. в месяц400 г. в месяцРастительное масло750 г. в месяц250 г. в месяцНе обеспечивалисьСахар1,5 кг в месяц1 кг в месяц500 г. в месяц
Снабжение рабочих и служащих было дифференцированно в зависимости от индустриальной важности предприятий, на которых они работали и политической значимости городов, в которых они проживали. Так, например, в Москве продовольственных товаров 12 позиций первоочередной важности за год распределялось больше, чем на всей Украине. Существовало 4 списка городов отличавшихся разным продовольственным и промтоварным снабжением. Также на группы снабжения были разделены трудящиеся и члены их семей. Лучше всего обеспечивались индустриальные рабочие, хуже всех – дети. В 1933 году самые привилегированные слои рабочих (шахтеры Донбасса и бурильщики Азербайджана) получали: 3 кг мяса, 2 кг рыбы, 1,2 кг сахара, 2,4 кг крупы и 400 граммов масла в месяц.



Нормы же обеспечения ответственных работников (в Доме правительства на Болотной площади) в 1932 году составляли в месяц: 8 кг рыбы, 4 кг мяса, 4 кг колбасы, 3 кг сахара, 1 кг кетовой икры. Без ограничения продавались птица, фрукты, кондитерские изделия и так далее.

Карточная система не распространялась на так называемых «лишенцев» (граждан, лишенных избирательных прав): бывших буржуа, дворян, предпринимателей, священников. Они должны были приобретать продукты в государственных коммерческих магазинах, на рынке или в Торгсине за золото. Также карточная система не охватывала крестьян. Промтовары в деревню поставлялись в зависимости от выполнения плана заготовок, но, большей частью, не отпускались вовсе. В обмен на сданную государству продукцию крестьяне вместо товаров получали различные расписки, квитанции, словом, бумажки, призванные подтвердить право отоваривания в неопределенном будущем.

В результате политики заготовок, когда у крестьян выгребали хлеб подчистую, наступил голод, унесший миллионы жизней. В итоге в 1928-35 годах резко снизился уровень жизни подавляющего большинства советских людей (за исключением советской, партийной, военной и научной элиты). Реальные выдачи продуктов по карточкам определялись не нормами Наркомата снабжения СССР (достаточно скудными), а товарными ресурсами, имевшимися на деле в распоряжении местных органов власти. Так, Ивановский обком ВКП (б) в 1932 году установил для рабочих следующие нормы по карточкам: 1 кг крупы, полкило мяса, 1,5 кг рыбы, 800 граммов сахара в месяц. Остальное население получало только рыбу (0,5-1 кг в месяц) и 200-400 граммов сахара. Фактически, в 1932 году в основных индустриальных центрах СССР полностью рабочие получали только хлеб.



Индустриальные рабочие Москвы в 28-32 годах питались хуже, чем средний рабочий начала ХХ века. К моменту отмены карточек в 1935 году власти не смогли восстановить уровень питания рабочих, существовавший до введения карточек. Наблюдалось физическое истощение подавляющей массы рабочих и служащих.

В 1935 году карточная система была отменена, население стало покупать товары в открытой торговле. Чем объяснить ее отмену? В 1935-36 годах Сталин и его окружение неоднократно заявляли, что «социализм в СССР, в основном, построен» и советские люди наслаждаются благополучием и избытком материальных благ. Совместить «процветание» и карточки, в пропагандистском плане было невозможным.



Однако, поскольку количество товаров не увеличилось, то, при фиксированных ценах, эта система продолжала существовать в скрытой форме.

Прежде всего, это проявлялось в установке норм продажи «в одни руки» (на одного человека). Так, в 1940 году, спустя 5 лет после отмены карточек, всесоюзные нормы в открытой торговле были таковы: по 1 кг хлеба, крупы, рыбы, молока, овощей. По 500 граммов продавали колбасы и мяса. По 200 граммов масла. Но не всегда и не везде эти продукты наличествовали в продаже. Потому и карточная система возрождалась в иных обличьях.

Так, например, в Костроме населению раздавались талоны на «предварительный заказ», по которому населению выдавалось по 600 грамм хлеба (при тогдашней всесоюзной норме в 2 кг) один раз в день и в строго определенном магазине. В 1940 году из проверенных 50 республик и областей закрытое пайковое распределение (те же карточки) существовало в 40 регионах.



Местные власти, не имея ресурсов для открытой продажи продуктов питания, изощрялись в поиске форм нормированного распределения. Так, в Одессе в 1939 году хлеб не продавался, а развозился по домам и «продавался» по спискам жильцов, из расчета 400 граммов на человека в день. В магазинах, например, заводились карточки на каждого местного жителя. Люди, приходя в магазин, называли свой номер, брали продукты – карточка перекладывалась в другой ящик, чтобы не допустить повторной покупки. Устанавливалось точное время приобретения товаров – опоздавшие уходили ни с чем. В других случаях хлеб разносили по домам. Семья сдавала в прикрепленный магазин сумку с обозначением фамилии и адреса. А вечером ей доставляли сумку с хлебом. Учетчиков и тех, кто доставлял продукты, выбирали сами жители. То же было и в Новосибирске, Вологде, Череповце, в Чкаловской, Сталинградской, Омской, Тамбовской, Костромской областях. Фактически – повсеместно.

В условиях краха торговли люди самовольно стали брать под контроль магазины. Составляли списки покупателей, чужаки – жители соседних улиц, кварталов и районов в них не допускались.



Другим некарточным способом распределения продуктов было создание закрытых столовых и буфетов в советских, партийных органах власти. Где продукты отпускались с превышением норм.

Чем же был вызвана нехватка продовольствия? В начале 30-х – разгромом сельского хозяйства, осуществленного под видом «сталинской коллективизации». В конце десятилетия коммунисты продолжили ту же безумную с экономической точки зрения практику.



Значительная часть колхозных земель после коллективизации пустовала. И крестьяне прирезали эти земли к приусадебным участкам, используя их для выращивания картофеля и сенокосов. Приусадебные участки были главным источником выживания крестьян, поскольку зарплату в колхозах не платили, начисленные «трудодни» не отоваривались, а зерно выгребалось подчистую. В мае 1939 года ЦК ВКП (б) принял постановление «О мерах охраны общественных земель колхозов от разбазаривания».

В соответствии с постановлением приусадебные участки колхозников были сокращены с 8 миллионов гектаров до 2 миллионов га. В итоге крестьяне вынуждены были резать поголовье скота на личных подворьях и уменьшить производство овощей. И без того небольшие рыночные фонды продовольствия в расчете на душу населения в 1940 году уменьшились по сравнению с 1937-м на 12 процентов. Уменьшалось производство и промышленных товаров, между тем, как общее количество денег в обращении в 1940 году по сравнению с 1938-м выросло вдвое. Дефицит бюджета покрывался эмиссией и инфляция усилилась.

Зимой 1939-40 годов положение стало катастрофическим. С декабря 1939 из продажи исчезли хлеб и мука. Правительство нашло «выход», запретив продажу в сельских местностях муки и печеного хлеба. Был повышен денежный налог на колхозы и ставки за право торговли на колхозных рынках. Как следствие, массы крестьян стали уходить в города, тем самым ухудшая и без того слабое снабжение промышленных центров. Повсюду можно было видеть тысячные очереди, с повседневными в них драками и убийствами.

Пытаясь выправить ситуацию, Совнарком в 1940 году уменьшил нормы отпуска продовольствия в одни руки в 2-4 раза. Но положение в стране оставалось на грани краха. Производство лихорадило: росла текучесть кадров на предприятиях, люди отказывались работать. Повсюду массовые прогулы, повальное отходничество из колхозов. Людям было не до работы. Их основной заботой стал поиск хлеба.

Большевистская верхушка искала выход в усилении репрессий в отношении населения. В 1940 году рабочим было запрещено увольняться с работы по своей воле. Устанавливалась уголовная ответственность за опоздания и уход с работы в течение дня.

НКВД было предписано не пускать в города крестьян, приезжающих в промышленные центры в поисках еды и промтоваров. Началось патрулирование вокзалов и поездов.



Теми же постановлениями 1940 года запрещались очереди на улицах. За неподчинение карали вплоть до уголовной ответственности.

Многотысячные очереди разгоняла пешая и конная милиция. Людей штрафовали, загоняли в грузовики и вывозили за город. Однако очереди не исчезали. Запрещалось стоять у магазинов – очередь с вечера, по свидетельству очевидцев, «уползала в глухие переулки или парки, где тряслась до рассвета, а под утро каждый последующий брал предыдущего сзади за локти и серая змея ползла через город к магазину».

Власти не нашли иного ответа, как запретить организовывать очереди во дворах и переулках. Иезуиты из НКВД изобрели метод «переворачивания очередей»: утром милиция перестраивала очередь так, чтобы те, кто был в ее начале, оказывались в конце. Население ответило созданием «блуждающей очереди»: люди прогуливались по улице взад-вперед и каждый знал, за кем он «прогуливается».



Очереди и не могли исчезнуть, поскольку объем товаров, предоставляемый для реализации государственной открытой торговле, был мизерным. Так, в открытую торговую сеть Молотовской области выделялось лишь 2-3 процента товаров, поставляемых в регион. Остальное шло в закрытые магазины, обслуживающие партийных и советских чиновников, сотрудников НКВД, военторги и так далее. Аналогичная закрытая торговая сеть Сызрани распродавала 90 процентов товаров, поставляемых в город. С Сталинабаде (Душанбе) в закрытых распределителях Совнаркома Таджикской ССР на одного человека в год полагалось шерстяных тканей на 342 рубля в год, в то время как на одного обычного горожанина – на 1 рубль. Такое положение было и с остальными товарами.

Рабочие, отстояв день за станком, вынуждены были целыми семьями стоять в очередях ночами. В большинстве они были физически истощены, появились болезни от недоедания и даже смертельные случаи на почве голода.

В качестве выхода местные власти официально ввели прикрепление населения к конкретным магазинам, возникшее по инициативе населения и скрыто существовавшее ранее, и узаконили пайковую норму выдачи продуктов.



К Великой Отечественной войне СССР подошел с фактически возрожденной карточной системой. Наличие которой сталинское руководство, тем не менее, отказывалось признавать, поскольку это противоречило пропагандистским лозунгам о том, что СССР – страна процветающей экономики и высокого благосостояния людей. В той или иной форме карточная система просуществовала на протяжении всей истории СССР, вплоть до реформ Гайдара.



© текст Е.Осокина.