Фронтовой блокнот советского солдата
Перед вами выдержки и сканы из фронтового блокнота советского солдата, датированные 1945-м годом. Давайте посмотрим его творчество, чтобы проникнуться атмосферой того времени.
Впереди баррикады противника, мины, справа и слева вода. Наступали трижды, понесли 50 процентов потерь личного состава и всех офицеров. Я был офицером связи и принял командование, когда принес третий приказ наступать.
Бьет гранатомет, ножом роешь лисью нору. Верх ячейки–окопа прикрываешь досками. Слышишь выстрел, и к моменту падения гранаты пытаешься по возможности влезть в нору. Граната разбивает доски, если не попадает в щель между досок. В лисьей норе, когда бьет гранатомет, наблюдение ведут из тыла, и если надо наступать или стрелять, звонят. До противника — 100 метров. Даже ночью большак простреливается так, что ходить за пищей и боеприпасами опасно. Лопатки не разведешь.
На восьмой день, по телефону от начштаба получил приказ наступать. Все солдаты сидели по отдельным ячейкам вдоль дороги. Чтобы выскочить и пробежать по ячейкам передать приказ, два раза показывал лопату, и тут же из пулемета — очередь. На третий раз выскочил сам. Когда бежал, пулеметные очереди дождем прошивали землю под ногами, и даже между ног. Успел пробежать две ячейки, крича: « По сигналу ракеты вперед, на баррикаду!» В третью ячейку прыгнул кому–то на голову. Затем таким же путем — в пятую ячейку. Старшина Чуфаров оттуда меня не выпустил. Нервное напряжение игры со смертью так вымотало, что я согласился. Очень устал. Отдохнул, и через час вернулся в свой окоп. Телефон не работал. Кабель был перебит пулей.
Перед рассветом, пользуясь темнотой, подошли к баррикаде и окопались, производя большой шум. Туман рассеялся. Около дома из окопа торчали ноги. Немцы прибили своего сержанта.
Выхожу на дорогу с нательной белой рубахой на палке и подхожу к баррикаде для переговоров, предлагая немцем сдаться.
Немцы выбежали из-за баррикады ко мне с винтовками в руках. Ныряю за обломки в воду и готовлюсь биться до конца.
-Русь, не стреляй, в плен идем!- закричали немцы.
18 апреля было приказано по телефону встретить танки и вывести их на огневые позиции. За время войны я так привык к земле, что отказался от предложения танкистов залезть в танк, а побежал впереди них под обстрелом, указывая огневые позиции, атаку немцев отбили. (Район я знал хорошо – район обороны моего взвода).
20 апреля 1945 года. Наступаем. Нас человек восемь забежало за сарай. Немецкий пулемет открыл огонь. Я видел, как щепки отлетают от досок и падают люди.
— Браток, добей!- просил солдат, раненый в живот.
Меня спасла стойка сарая».
Из воспоминаний Л.С.Свердлова о 406 ОПАБ.
«На дороге стоит баррикада: листы шифера сложены на высоту три метра. Оборону держит «фолькштурм». Земля по обе стороны дороги затоплена водой. Наш офицер, это был Титов, пошел парламентером к баррикаде и привел с собой 28 немецких мальчишек с оружием, все 1929 года рождения, среди них несколько раненых. Молодые пацаны, все стрижены под полубокс. Пришел начальник штаба Барановский, посмотрел на них. Приказал забрать у немцев оружие и распустить всех по домам, что и было сделано…».
Впереди баррикады противника, мины, справа и слева вода. Наступали трижды, понесли 50 процентов потерь личного состава и всех офицеров. Я был офицером связи и принял командование, когда принес третий приказ наступать.
Бьет гранатомет, ножом роешь лисью нору. Верх ячейки–окопа прикрываешь досками. Слышишь выстрел, и к моменту падения гранаты пытаешься по возможности влезть в нору. Граната разбивает доски, если не попадает в щель между досок. В лисьей норе, когда бьет гранатомет, наблюдение ведут из тыла, и если надо наступать или стрелять, звонят. До противника — 100 метров. Даже ночью большак простреливается так, что ходить за пищей и боеприпасами опасно. Лопатки не разведешь.
На восьмой день, по телефону от начштаба получил приказ наступать. Все солдаты сидели по отдельным ячейкам вдоль дороги. Чтобы выскочить и пробежать по ячейкам передать приказ, два раза показывал лопату, и тут же из пулемета — очередь. На третий раз выскочил сам. Когда бежал, пулеметные очереди дождем прошивали землю под ногами, и даже между ног. Успел пробежать две ячейки, крича: « По сигналу ракеты вперед, на баррикаду!» В третью ячейку прыгнул кому–то на голову. Затем таким же путем — в пятую ячейку. Старшина Чуфаров оттуда меня не выпустил. Нервное напряжение игры со смертью так вымотало, что я согласился. Очень устал. Отдохнул, и через час вернулся в свой окоп. Телефон не работал. Кабель был перебит пулей.
Перед рассветом, пользуясь темнотой, подошли к баррикаде и окопались, производя большой шум. Туман рассеялся. Около дома из окопа торчали ноги. Немцы прибили своего сержанта.
Выхожу на дорогу с нательной белой рубахой на палке и подхожу к баррикаде для переговоров, предлагая немцем сдаться.
Немцы выбежали из-за баррикады ко мне с винтовками в руках. Ныряю за обломки в воду и готовлюсь биться до конца.
-Русь, не стреляй, в плен идем!- закричали немцы.
18 апреля было приказано по телефону встретить танки и вывести их на огневые позиции. За время войны я так привык к земле, что отказался от предложения танкистов залезть в танк, а побежал впереди них под обстрелом, указывая огневые позиции, атаку немцев отбили. (Район я знал хорошо – район обороны моего взвода).
20 апреля 1945 года. Наступаем. Нас человек восемь забежало за сарай. Немецкий пулемет открыл огонь. Я видел, как щепки отлетают от досок и падают люди.
— Браток, добей!- просил солдат, раненый в живот.
Меня спасла стойка сарая».
Из воспоминаний Л.С.Свердлова о 406 ОПАБ.
«На дороге стоит баррикада: листы шифера сложены на высоту три метра. Оборону держит «фолькштурм». Земля по обе стороны дороги затоплена водой. Наш офицер, это был Титов, пошел парламентером к баррикаде и привел с собой 28 немецких мальчишек с оружием, все 1929 года рождения, среди них несколько раненых. Молодые пацаны, все стрижены под полубокс. Пришел начальник штаба Барановский, посмотрел на них. Приказал забрать у немцев оружие и распустить всех по домам, что и было сделано…».
Только зарегистрированные и авторизованные пользователи могут оставлять комментарии.
+1
мой отец был ветераном и инвалидом ВОВ. И никогда и ничего не рассказывал мне о войне.
- ↓
+1
И ещё: когда умирал, был опечален и разочарован…
- ↑
- ↓
-3
и мне когда-то рассказывали о войне фронтовики -такое, много грязи и крови — вот ее истинное лицо, эх!, знали бы они за кого жизнь свою не жалели, я имею ввиду современное поколение!
- ↓
+4
Не убивайтесь. Хорошее поколение в основе. Разбавлено «западными ценностями» это верно. Далеко не все манкурты. Много общаюсь с молодыми.
- ↑
- ↓
+2
Когда читала про «гитлерюгенд», вспомнила эпизод с Княжко из бондаревского «Берега»… Вой детских голосов из дома, высоко поднятый белоснежный носовой платок, крик «Не стрелять!» и одиночный выстрел, после которого Княжко падает на весеннюю траву…
Журналы «Роман-газеты» дали на три дня. Переписала себе несколько кусков из романа в свою тетрадку… Сколько слез было пролито и над этим эпизодом…
- ↓
+2
Из рассказов моего родственника:
Зимой колона машин входила в немецкий городок.В колее, пока ещё не глубокой, здоровая тряпка раскатанная валялась.
Поровнявшись увидел — немец.
Через полдня оказался в том же месте. Уже прошла колона танков — истерзанная колея и только куски шинели… немного.
В этом же городке остановились на постой. Расквартировали их.
Вечером в доме было общение с бюргером-стариком.
Ребята что то спрашивали сидя на стульях и раскачиваясь на двух ножках.
— Не делайте этого.
-????
— Мебель портится.
— Родственник после войны ведущим конструктором стал системы катапультирования делал… Но эти «ножки стула» в кровавой мясорубке войны хорошим уроком (по его словам) стали на всю жизнь…
- ↓
+1
Мне очень нравятся эти наброски и рисунки, но не могу оставить свое мнение «о воспоминаниях» — извините...., возможно позже… Спасибо.
- ↓
+2
мнение оставить? а какое может быть мнение?
как вообще мы из нашего «прекрасного далека» можем судить о том времени и его героях? мы, вот такие сытые, холеные, растолстевшие и тыкающие пальцами по клаве… как?
лично я ничего не могу сказать, Мы и живем то благодаря им и победам того времени.
- ↑
- ↓
+1
… белый лист и простой карандаш… глубоко доносит информацию — просматриваю рисунки эти…
- ↑
- ↓
+8
Слава героям освободителям!
- ↓
+3
Хрена себе… Гансов 1929 г/р отпустили… домой!..
У меня отец 1929 г/р и воевал с 12 лет! По 1947 г.! В одном из партизанских отрядов Ковпака. А потом добивал по лесам Прибалтики Польши, Белоруссии, Украины, -бендеровцев, власовцев, зеленых братьев, отколовшиеся фашистские группы, бандгруппы и прочую нечисть… И потом еще и служил срочную службу…
А тут, ё-моё гитлерюгенд, 16-летних просто отпустили… Не понимаю я этого.
- ↓
+6
Политика...-это всегда ложь, как показывает история… А война-это её правда…
- ↓
+12
Тяжелейший грязный изнуряющий солдатский труд. Это война.
- ↓
+1
...sergey_, я всегда читаю этот Ваш ком.-ий, мне он нравится..., но он очень прагматичен (извините)… Война — не только солдатский труд — это еще Родина.
- ↑
- ↓
+2
Давайте так: Тяжелый солдатский труд во имя Родины
- ↑
- ↓
+2
согласен на все сто и очень много крови и всего самого человеческого
- ↑
- ↓
+2
согласен
- ↑
- ↓
