Когда я читаю работы В.И.Ленина, мне всегда хочется воскликнуть: «Люди, читайте то, что он писал сто лет назад. Это актуально сегодня».
Нет, я не собираюсь выдавать здесь курс лекций по философии, не буду проводить анализ его бессмертным журналистским работам таким, как, например, о Толстом «Лев Толстой как зеркало русской революции», «Л.Н. Толстой», о литературе «Партийная организация и партийная литература», о свободе печати так далее. Всё это сделано прекрасно до меня.
Просто, читая Ленина, моё внимание привлекла его реакция на книжицу Аркадия Аверченко, то есть серию маленьких рассказов под общим название «Дюжина ножей в спину революции».
Я читал и раньше юморески писателя Аверченко, известного у нас в России уже тем, что он был в начале прошлого века редактором популярного петербуржского журнала «Сатирикон», в котором публиковали свои произведения такие мэтры писательского мира как Л. Андреев, С. Маршак, А. Куприн, А.Н. Толстой и сам А. Аверченко. Прочитал я и рассказы, удостоенные внимания вождя революции, в спину которой вонзил свои ножи писатель.
Аркадий Аверченко являлся типичным представителем мелкой буржуазии России, поэтому он с восторгом воспринял Февральскую революцию 1917 года и совершенно не понял революцию Октября, вдохновителем которой и её вождём был В.И. Ленин. Это и отразилось в его двенадцати рассказах. Каждый из них оказался сатирическим изображением жизни в России в сопоставлении с жизнью до революции.
Основная идея рассказов высказана была автором в предисловии:
«Скажу в защиту революции более того — рождение революции прекрасно, как появление на свет ребенка, его первая бессмысленная улыбка, его первые невнятные слова, трогательно умилительные, когда они произносятся с трудом лепечущим, неуверенным в себе розовым язычком…
Но когда ребёнку уже четвертый год, а он торчит в той же колыбельке, когда он четвёртый год сосёт свою всунутую с самого начала в рот ножку, превратившуюся уже в лапу довольно порядочного размера, когда он четвёртый год лепечет те же невнятные, невразумительные слова, вроде: «совнархоз», «уеземельком», «совбур» и «реввоенком» — так это уже не умилительный, ласкающий глаз младенец, а, простите меня, довольно порядочный детина, впавший в тихий идиотизм».
Рассказы были опубликованы в 1921 году, когда только завершилась гражданская война против Антанты, не была уголка в России, который бы не охватило пламя войны, страна находилась в разрухе и голоде, но победила. Вот что говорил Ленин по этому поводу в своей речи на заседании пленума московского Совета рабочих и крестьянских депутатов 28 февраля 1921 г.:
«Я хотел остановиться на самом главном, на том, что, может быть, покажет нам причины нашего ужасного кризиса. Мы должны будем поставить перед собой задачу, к разрешению которой мы выберем путь. Путь этот есть, мы его нашли, но у нас нет ещё силы идти по этому пути с той настойчивостью, с той систематичностью, которая требуется создавшимися тяжёлыми условиями, оставшимися в наследство после войны. У нас большая нищета во всём, но всё же мы разорены не больше, чем разорены рабочие Вены. Рабочие Вены умирают, голодают, дети их также умирают, голодают, но у них нет самого главного, что есть у нас: у них нет надежды. Они умирают, подавляемые капитализмом, они находятся в таком положении, что несут жертвы, но не так, как несём мы их. Мы несём жертвы ради войны, которую мы объявили всему капиталистическому миру. Вот отличие положения, в котором находятся рабочие Петрограда и Москвы, от положения рабочих Вены». (Полное собрание сочинений, т. 42, с. 357-358)
Аркадий Аверченко умел талантливо писать рассказы, но не видел страданий народа в эпоху царизма. «В поэме о голодном человеке» он описывает представителей бывшей буржуазии, которые за пустым столом бедной России сладострастно вспоминают о том, как приятно проводили время в ресторане у «Альбера», вкушая навагу, фритт и бифштекс по-гамбургски в царской России.
Один из неназванных героев мечтательно провозглашает:
« — А знаешь, если бы Троцкий дал мне кусочек жареного поросенка с кашей — такой, знаешь, маленький кусочек, — я бы не отрезывал Троцкому уха, не топтал бы его ногами! Я бы простил ему...»
Автору невдомёк, что революция совершалась народом именно против тех, кто проедал в ресторанах деньги, полученные на труде миллионов тех, кто не мог и думать о таком благополучии.
Нет, он думал о рабочем человеке, но представлял себе его в образе Пантелея Гымзина, который не знал, куда ему деть два рубля с полтиной, полученные от «подлого, гнусного хозяина-кровопийцы» за 9 часов работы. Полтора рубля он потратил на подмётки, который дал ему знакомый сапожник, а на оставшийся рупь-целковый пошёл и купил «полфунта ветчины, коробочку шпрот, булку французскую, полбутылки водки, бутылку пива и десяток папирос — так разошелся, что от всех капиталов только четыре копейки и осталось».
С большим чувством сарказма Аверченко пишет затем: «И когда уселся бедняга Пантелей за свой убогий ужин — так ему тяжко сделалось, так обидно, что чуть не заплакал.
— За что же, за что?..– шептали его дрожащие губы. – Почему богачи и эксплуататоры пьют шампанское, ликеры, едят рябчиков и ананасы, а я, кроме простой очищенной, да консервов, да ветчины – света Божьего не вижу… О, если бы только мы, рабочий класс, завоевали себе свободу! – То-то бы мы пожили по-человечески!»
Да, с таким представлением о жизни рабочего и крестьянина нельзя было понять ни массового выхода народа 9 января 1905 г., расстрелянного царскими войсками, ни Ленского расстрела рабочих, ни самой революции. С такими представлениями невозможно понять и сегодняшних протестных выступлений на юго-востоке Украины. Но это я к слову.
Аркадий Аверченко в своих рассказах не упустил возможность пырнуть ножом и Ленина с Троцким, издевательски описав их жизнь в Кремле.
Автор пасквиля умер, спустя год после ухода из жизни Ленина, так что он не увидел того взлёта в жизни советского народа, когда почти каждый, а не только избранные, мог придти в ресторан и заказать себе поросёнка. Доживи он до этого времени, вполне возможно, что талант его проявился бы иначе. И вот именно это понял В.И. Ленин, когда писал свою рецензию «Талантливая книжка»:
«Это — книжка озлобленного почти до умопомрачения белогвардейца Аркадия Аверченко: «Дюжина ножей в спину революции». Париж, 1921. Интересно наблюдать, как до кипения дошедшая ненависть вызвала и замечательно сильные и замечательно слабые места этой высокоталантливой книжки. Когда автор свои рассказы посвящает теме, ему неизвестной, выходит нехудожественно. Например, рассказ, изображающий Ленина и Троцкого в домашней жизни. Уверяю вас, что недостатков у Ленина и Троцкого много во всякой, в том числе, значит, и в домашней жизни. Только, чтобы о них талантливо написать, надо их знать. А вы их не знаете.
Зато большая часть книжки посвящена темам, которые Аркадий Аверченко великолепно знает, пережил, передумал, перечувствовал. И с поразительным талантом изображены впечатления и настроения представителя старой, помещичьей и фабрикантской, богатой, объевшейся и объедавшейся России. Так, именно так должна казаться революция представителям командующих классов. Огнем пышущая ненависть делает рассказы Аверченко иногда — и большей частью — яркими до поразительности. Есть прямо-таки превосходные вещички, например, «Трава, примятая сапогами», о психологии детей, переживших и переживающих гражданскую войну. […]
Некоторые рассказы, по-моему, заслуживают перепечатки. Талант надо поощрять».
«Правда» № 263, 22 ноября 1921 г. п. с. с., т. 44
Вот подход к критике настоящего демократа. О нём написан пасквиль, а он пишет «Талантливая книжка». Вот чему следует учиться и учиться у Ленина, а для этого читать его произведения, в которых можно найти ответы на все существующие сегодня проблемы.
/* Style Definitions */ table.MsoNormalTable {mso-style-name:«Обычная таблица»; mso-tstyle-rowband-size:0; mso-tstyle-colband-size:0; mso-style-noshow:yes; mso-style-priority:99; mso-style-qformat:yes; mso-style-parent:""; mso-padding-alt:0cm 5.4pt 0cm 5.4pt; mso-para-margin:0cm; mso-para-margin-bottom:.0001pt; mso-pagination:widow-orphan; font-size:11.0pt; font-family:«Calibri»,«sans-serif»; mso-ascii-font-family:Calibri; mso-ascii-theme-font:minor-latin; mso-fareast-font-family:«Times New Roman»; mso-fareast-theme-font:minor-fareast; mso-hansi-font-family:Calibri; mso-hansi-theme-font:minor-latin; mso-bidi-font-family:«Times New Roman»; mso-bidi-theme-font:minor-bidi;}