Подводный спецназ Сталина. часть 1
Так сложилось, что спецназ ВМФ всегда и везде действовал на флангах истории и реальный боевой эффект от их самостоятельных операций был намного меньше, нежели от применения боевых кораблей и авиации.
Даже подрыв диверсантами английских линкоров «Вэлиэнт» и «Куин Элизабет» в итоге не принес итальянцам победы, поскольку успешные акции такого масштаба чрезвычайно редки и не способны сколько-нибудь существенно изменить соотношение сил. Но всё же, в истории II Мировой Войны был прецедент, когда проведённая без единого выстрела акция водолазов-разведчиков, существенно изменила ход войны на море и на десятилетия вперёд определила развитие целого класса морских вооружений в СССР.
Прелюдия к РОН
В первые годы Советской власти в России никто даже мечтать не мог о подразделениях боевых пловцов. Единственными средствами для спуска водолаза под воду были водолазные скафандры трёхболтовки и двенадцатиболтовки. При небольших конструктивных различиях они имели два общих качества: Большой вес и воздушный шланг-пуповину, через которую вентилировались скафандры и разрыв которой для водолаза был смерти подобен.
Разработка отечественного легководолазного снаряжения началась на рубеже 20-х и 30-х годов. Первым советским образцом легководолазного снаряжения стала рейдовая маска, разработанная специалистами ЭПРОНа (Экспедиция Подводных Работ Особого Назначения) на основе японского прототипа. Пока это был всего лишь облегченный вариант шлангового снаряжения, т.е., по прежнему водолаз в рейдовой маске был связан шлангом с воздушной помпой на берегу. Маска использовалась самостоятельно, или вклеивалась в комбинезон ТУ-1 и этом случае устройство уже имело штуцер для подключения баллона с аварийным запасом воздуха – своеобразный прототип акваланга. Комплект рейдовой маски и комбинезона составлял облегченное водолазное снаряжение – ОВС. Но для водолазов-разведчиков это снаряжение всё ещё не годилось.
Работы над легководолазными дыхательными аппаратами подстегнула гибель в 1931 г. на Балтике подводной лодки № 9. Весь экипаж погиб, так как никаких средств индивидуального спасения на подлодке не было. Реввоенсовет СССР потребовал обеспечить личный состав подводных лодок спасательными дыхательными аппаратами. Легководолазное снаряжение требовалось также для спасателей ОСВОДа и речной милиции. Работы по созданию кислородной проводились параллельно в нескольких учреждениях.
Нельзя утверждать, будто советские инженеры начали разработку с «чистого листа». Принцип химической очистки выдыхаемого воздуха от углекислого газа и обогащения кислородом разбирался ещё Жюлем Верном в его «Полёте на Луну». Первый работоспособный дыхательный аппарат замкнутого цикла создал в 1879 г. офицер английского торгового флота Генри Флюсе. Несмотря на крайнее несовершенство, аппарат содержал все основные элементы, которые вошли в позднейшие модели. Аппарат, выполненный в виде ранца, состоял из дыхательного мешка и регенеративного патрона, заполненного паклей, пропитанной каустической содой. Под мешком находился медный баллон с кислородом под давлением. Баллон соединялся с дыхательным мешком резиновой трубкой с ручным запорным клапаном, который водолаз должен был периодически открывать для пополнения мешка кислородом. Две трубки соединяли мешок с клапанной коробкой, которая в свою очередь двумя гофрированными шлангами соединялась с полумаской водолаза. Выдыхаемый газ очищался от углекислоты едким калием и возвращался в дыхательный мешок, где обогащался кислородом и снова использовался для дыхания. Главным недостатком аппарата была низкая прочность кислородного баллона, максимально допустимое давление в котором составляло всего 30 кгс/см2. Запас кислорода был невелик и как следствие – продолжительность применения аппарата составляла всего 10-15 мин.
В 1902 г. Роберт Дэвис заменил ручной запорный клапан автоматическим клапаном подачи кислорода, усовершенствовал поглотитель СО2, применил стальные баллоны, выдерживающие давление 150 кгс/см2, а затем изобрел редукционный клапан с инжектором, который автоматически подавал в шлем кислород через поглотитель СО2 и отсасывал выдыхаемую смесь. Сам аппарат в процессе совершенствования переместился из-за спины водолаза на грудь. В 1907 г. капитан США М.Холл и морской хирург Риид использовали предложенный в 1897 г. Жоржем Жобером препарат перекиси натрия оксилит, который поглощает углекислый газ и выделяет кислород. И наконец, в 1911 г. Роберт Дэвис создал свой наиболее совершенный аппарат, в котором можно было применять воздух с оксилитом или кислород с поглотителем СО2. Аппарат включал дыхательный мешок, соединённый с клапанной коробкой и загубником. При включении дыхательный мешок заполнялся кислорода, из отдельного баллона, поскольку активность оксилита проявлялась только через 2 мин. В советских источниках его так и называли: ПСАД — подводный спасательный аппарат Дэвиса.
Аппарат Девиса
1931 г. к решению проблемы безопасного выхода из подводной лодки приступила группа врачей-физиологов лаборатории академика Л.А.Орбели, а позднее в группу вошли врачи ленинградской Военно-медицинской академии С.П.Шистовский и В.Д.Кравчинский, главный врач ЭПРОНа К.А.Павловский, начальник учебно-тренировочной башни Учебного отряда подводного плавания И.П.Шабельский, его заместитель врач В.М.Плешаков, водолазные инструкторы Б.Е.Соколов, Б.А.Иванов, Л.Ф.Кобзарь, И.И.Выскребенцев и другие. Легководолазное снаряжение для спасателей ОСВОДа разрабатывалось в мастерских Осоавиахима СССР инженером Е. Гинзбургом в содружестве с водолазным специалистом В. И. Кронштадским-Каревым и врачом В. К. Соловьевым. К созданию отечественного легководолазного снаряжения приложил руку нобелевский лауреат, академик И. П. Павлов. В. И. Кронштадский-Карев рассказывал, как макет кислородного аппарата регенеративного типа (прототип ИПА-2) демонстрировали академику. Иван Петрович, познакомившись с устройством аппарата, порекомендовал изобретателям переставить клапанную коробку так, чтобы вдох водолаз делал из дыхательного мешка, а выдох — в регенеративный патрон. В 1932 г. советскими специалистами был создан первый отечественный дыхательный аппарат ЭПРОН-1 (Э-1).
Аппараты серии «Э» состояли из кислородного баллона, коробки с химпоглотителем, дыхательного мешка с травящим клапаном, клапанной коробки с клапанами вдоха и выдоха и двумя гофрированными трубками. При вдохе кислород из дыхательного мешка по трубке вдоха через клапан вдоха клапанной коробки поступает в легкие. Выдыхаемый газ через клапан выдоха и трубку выдоха попадает в патрон, заполненный химическим поглотителем известковым (ХП-И), где очищается от СО2, а затем — в дыхательный мешок. Пополнение кислорода в дыхательном мешке аппарата «Э-1» производилось вручную путем открытия вентиля кислородного баллона. На последней модификации Э-5 подача кислорода производилась уже автоматически. Аппараты всех пяти модификаций выпускались в мастерских ЭПРОНа.
Дыхательный аппарат замкнутого цикла Э-1
При испытаниях нового снаряжения не обходилось без происшествий. В Военно-Медицинской Академии испытания проводилось самими врачами-изобретателями. Перед погружением испытатель отдыхал в течении часа, а врач, обеспечивающий спуск, готовил и проверял испытуемый аппарат. Однажды С. И. Прикладовицкий забыл заменить пустой кислородный баллончик на аппарате. Испытатель Е. М. Крепе (будущий академик) потерял сознание под водой из-за кислородного голодания. К счастью, своевременно заметили, что Евгений Михайлович не отвечает на сигналы, и его быстро извлекли из бассейна. После этого случая Л. А. Орбели запретил врачам спускаться под воду.
Легководолазное снаряжение конца 30-х.
В результате параллельной работы нескольких коллективов было создано множество аппаратов (ВИА-1, ВИА-2, ИПА-3, ВАП, И ПСА и ОСВОД). Но фактически к началу II Мировой Войны в Советском Союзе ОСВОД применял в основном ВИА-2, а Военно-морской флот использовал ИПА (изолирующие или индивидуальные подводные аппараты) и созданный в середине 30-х гг. и ИСА (индивидуальные спасательные аппараты). Последний аппарат оказался чрезвычайно удачной конструкцией. В 1939 г. была создана его модификация ИСА-М, применявшаяся в комплекте с гидрокомбинезоном ТУ-1. В 1943 г. выпустили его усовершенствованная модель — ИСА-МВ. Аппарат позволял вести подводные работы на глубинах до 20 м и выходить из аварийной подлодки с глубин до 70 метров. В послевоенный период в производстве осталась только модификация ИСА, названая ИСА-М48. В 1946 г. в аппаратах ИСА-М, доработанных под гелий-кислородную дыхательную смесь советские водолазы совершили рекордное погружение на глубину 200 м. Именно ИСА-М стал штатным дыхательным аппаратом водолазов-разведчиков советского ВМФ.
Дыхательный аппарат ИСА с гидрокомбинезоном ТУ-1
Аппарат ИСА-М позволял проводить водолазные работы на глубинах до 20 м и покидать аварийный подводные лодки на глубинах до 70 м. В конце 30-х аппараты поступили на вооружение советского подводного флота. Первый практический выход личного состава из погруженной подводной лодки состоялся во время учений на Тихоокеанском флоте 6 июля 1936 г. Водолазы покинул подлодку и всплыли с глубины 16 м. В 1938 г. группа советских водолазов-инструкторов под руководством военврача 3-го ранга Н. К. Кривошеенко вышла из подводной лодки методом шлюзования через торпедный аппарат и по буйрепу поднялась с глубины 40 метров. Тогда же был осуществлён выход через рубку с глубины 70 м.
Немного отклоняясь от темы замечу, что как спасательное снаряжение, дыхательные аппараты полностью себя оправдали. 21 июля 1941 г. на Балтике восемь моряков из экипажа подлодки «М-94» вышли на поверхность с глубины 22 метра, используя прочную рубку. 1 мая 1943 г. (также на Балтике) 11 моряков ПЛ «Щ-323», затонувшей в Ленинградском морском канале, вышли на поверхность через торпедный аппарат. В послевоенный период изолирующие дыхательные аппараты применялись почти во всех успешных попытках выхода из затонувших подлодок. Лишь однажды (при гибели ПЛ «Комсомолец») моряки воспользовались аварийной всплывающей камерой.
Вероятно, СССР стал единственным государством в мире, где у истоков создания спецподразделений стояли представители самой гуманной военноучётной специальности – врачи. В 1938 г. сотрудник санитарного отдела Тихоокеанского флота военврач 1-го ранга И. И. Савичев предложил боевое использование легководолазного снаряжения. Его поддержали уже упомянутый военврач Н. К. Кривошеенко и флагманский специалист флота военинженер 3-го ранга Г. Ф. Кроль. Авторы предлагали высаживать бойцов в легко-водолазном снаряжении с целью разведки и диверсий на берегу. Командующий ТОФ Н. Г. Кузнецов приказал провести учения с высадкой десанта водолазов-разведчиков из подводной лодки через торпедные аппараты и 22 октября 1938 г. в бухте Улисс водолазы-разведчики, со взрывчаткой и боевым оружием покинули подлодку «Щ-112» (командир подводной лодки капитан 3-го ранга Берестовский) через торпедный аппарат. Бойцы скрытно вышли на берег и произвели реальный подрыв объекта, после чего вернулись на подлодку. Но успешные учения не повлекли за собой сколько-нибудь серьёзных последствий для советского ВМФ. До создания специализированных подразделений водолазов-диверсантов дело не дошло.
Примечательно, что весь путь под водой от подлодки до берега и обратно водолазы проделали пешком. Ласт в СССР тогда не знали – они появились у нас только в конце 50-х. Чуть позднее командир уже не экспериментального а боевого подразделения уточнял, когда его бойцов называли морской пехотой: «Не морская пехота а подводная!» Кстати, американские водолазы-разведчики, участвовавшие в спецоперациях на Тихом океане, так же маршировали по дну без ласт.
Создание РОН
В июле 41-го в Ленинград эвакуировали курсантов и преподавателей Выборгской школы водолазов. Дело шло к расформированию школы и отправке водолазов на сухопутный фронт. Но, вмешался случай: 2 августа 1941 г., возвращаясь с позиции, в проливе Соэла-Вяйн в районе маяка Тоффи подорвалась на донной мине и затонула советская подлодка С-11. Субмарина легла на грунт на глубине 11 метров. Спустя 6 часов троим морякам из седьмого отсека удалось благополучно покинуть подлодку через кормовой торпедный аппарат. Для выхода на поверхность моряки использовали индивидуальные дыхательные аппараты. Сообщение о гибели подлодки и спасении моряков было включено в сводку и доведено до командования флота. Вскоре, в разведотделе Краснознамённого Балтийского Флота раздался телефонный звонок. У провода был представитель Ставки адмирал Исаков. Он приказал кому-нибудь из ответственных лиц прибыть в Смольный. Комиссара и начальника отдела на месте не было, вместо них пришлось поехать сотрудник разведотдела Сиванову. Разговор, состоявшийся между адмиралом и разведчиком цитирован по документальной повести Петра Иосифовича Капици (не путать с физиком Петром Леонидовичем Капицей) «В море погасли огни»:
«Адмирал его (Сиванова – прим. Авт.) принял без промедления и спросил:
— Вам нужны люди, обученные водолазному делу?
В разведотделе на эту тему разговоров не было. Но Сиванов знал, что людей у них мало, понадобятся любые крепкие парни. И он, не теряясь, ответил:
— Нужны, очень нужны.
— Видите ли, утром ко мне приходил начальник ЭПРОНа — Фотий Крылов. Его Выборгскую школу водолазов эвакуировали в Ленинград. Здесь намерены расформировать. Люди, умеющие работать под водой, могут попасть в обычные пехотные части. А вы слышали, как с потопленной С-11 люди вышли через торпедный аппарат?
— Да, читал донесение.
— А у вас не возникло мысли, что на подводных лодках таким же способом можно засылать в тыл противника разведчиков?
— M-м… — замялся Сиванов. — Кое-что думали… собираемся.
— Тянуть нельзя. У итальянцев и англичан уже создаются подобные подразделения. Но, конечно, придется повозиться со школой: подыскать помещение, утвердить штаты… в общем, сделать все, что положено в таких случаях.
— Мы готовы, — ответил Сиванов, еще не представляя себе, как все это он проделает.
— Тогда отправляйтесь сейчас же в ЭПРОН к Фотию Крылову и согласуйте штаты. Я помогу утвердить. Только действуйте порасторопней…»
Выйдя от адмирала, Сиванов отправился к Фотию Крылову. Обрадованный известием, что отправка на сухопутный фронт его водолазам не грозит, начальник ЭПРОНа изложил офицеру свой взгляд на боевое применение водолазов.
« — Тяжелые водолазы вам ни к чему. Снаряжение слишком громоздкое: нужен специальный бот, компрессор, дежурная служба с телефоном. Но учтите — каждый тяжелый водолаз в любой момент может стать легким. Вы сразу получаете чуть ли не сотню обученных бойцов, которых после небольшой тренировки можно тайно забрасывать на территорию противника. Они пройдут под водой, добудут нужные сведения и по дну морскому вернутся. Легкие водолазы смогут даже топить в гаванях корабли».
Фотий Крылов передал список курсантов, преподавателей и опись вывезенного из Выборга имущества. Во главе этого отряда он предложил поставить опытного водолазного специалиста, выпускника ВМУ им. М.В. Фрунзе И.В.Прохватилова – личность монументальную во всех отношениях. Пётр Капица так описывает командира РОНа: «Вид командира отряда меня поразил. Это был морячина сказочного калибра: ростом около двух метров, плечистый, с крепкой загорелой шеей и мощным торсом. Он один, казалось, заполнил добрую половину бывшей учительской. Протянув широкую ладонь, похожую на ковш экскаватора, он представился:
— Капитан-лейтенант Прохватилов… Иван Васильевич!»
В Прохватилове было 198 см росту, и 128 кг весу, главный советский водолаз-разведчик разговаривал на суржике с изрядной долей украинских слов. Бойцы РОНа звали своего командира просто: Батя.
11 августа 1941 года нарком ВМФ подписал приказ №72 (походный), в котором говорилось:
1. Сформировать при разведотделе штаба КБФ роту особого назначения в составе 146 штатных единиц, укомплектовав её командирами и краснофлотцами-водолазами, прошедшими специальную подготовку в Военно-морской медицинской академии и Управлении ЭПРОНа.
2. Командиром Роты особого назначения назначить лейтенанта Прохватилова Ивана Васильевича, комиссаром роты — политрука Мащенко Анатолия Федоровича.
3. Для руководства и консультаций по водолазному делу выделить военврача 1 ранга Савичева Илью Ильича.
4. Штат ввести в действие с 15.08. 41 г., формирование роты закончить 25.08.41.
7 сентября 1941 года роту особого назначения передали разведотделу КБФ с непосредственным подчинением заместителю начальника разведотдела по агентурной разведке капитану 3-го ранга Л.К. Бекреневу.
Следует отметить, что в осаждённом Ленинграде к тому времени было создано не менее семи разведывательных спецподразделений. Эпизодически разведка проводилась с применением легководолазного снаряжения. Но регулярные операции водолазов-разведичиков проводило только подразделение Прохватилова.
С момента создания РОН до июня 1944 года штатная численность роты составляла 146 человек, из них водолазов-разведчиков (водолазов-автоматчиков по штату, командиров отделений и помощников командиров взвода) — 111 человек. Фактически в РОН в этот период, было всегда не более 119 человек. В штате роты числились четыре автомашины, мотоцикл и три легких сторожевых катера типа «КМ-Ш». Фактически количество автомашин не превышало трех, а катер имелся один — рейдовый типа «К-ЗИС-12». Организационно до января 1943 года РОН состояла из шести взводов — пяти боевых и одного учебного. Позже она состояла из трех взводов: двух боевых и одного хозяйственного. Уже в сентябре свежеиспечённое подразделение провело первую спецоперацию – высадку десанта под Выборгом.
Подводная пехота на марше. Не могу утверждать, что на снимке именно прохватиловцы, но фотография несомненно сделана в военное или предвоенное время: Водолазы разведчики вооружены винтовками, у предпоследнего — ручной пулемёт Дегтярёва.
Современному читателю может показаться странным, что от создания спецподразделения до его первой успешно операции прошло так мало времени. Тем более, что основу спецподразделения составили представители сугубо мирной профессии – водолазы. Но на самом деле, никакого противоречия здесь нет. ЭПРОН, из которого вышли бойцы Прохватилова, был создан в 1923 г. Особым отделом ОГПУ и действовал как в интересах торгового флота так и в интересах ВМФ. Сам Ф. И. Крылов в 1941 г. носил звание контр-адмирала. Курсанты водолазных школ ЭПРОНа осваивали работу с легководолазным снаряжением, взрывотехнику – то, что необходимо как гражданскому водолазу, так и водолазу-разведчику. Курсантов обучали тактике, стрельбе из винтовок и пулемётов, штыковому бою. Учёба в водолазных школах ЭПРОНа приравнивалась к военной службе. Была отлично налажена идеологическая подготовка курсантов. Сейчас к идеологии принято относиться с усмешкой, а зря. Лев Гумилёв заметил: «Армейское подразделение, желающее выжить в качестве боевой единицы, должно состоять из солдат, готовых умереть». Кстати, конкурс в водолазный техникум в 20-30 гг. доходил до 50 человек на место – сейчас такого нет даже в МГУ! Из вышесказанного можно сделать вывод: Костяк подразделения Прохватилова составили не просто хорошо подготовленные бойцы, но лучшие из лучших. Хорошая подготовка разведчиков сказалась на уровне потерь. Они были несравненно ниже, чем в обычной стрелковой роте: в 1943 году РОН потерял безвозвратно семь человек, в 1944 году — только одного. Кроме ЭПРОНовцев и курсантов водолазной школы, в РОН включали добровольцев, которые не имели опыта работы под водой и даже не проходили медицинскую комиссию. Поэтому в августе 1941 года из роты пришлось отчислить более 80 человек. Оставшиеся показали себя с лучшей стороны, но разговор о них впереди.
Красный уголок Военно-водолазного техникума ЭПРОНа
Те же курсанты на полигоне
Местом базирования для необычного подразделения выбрали остров Голодай (ныне остров Декабристов). Водолазов-разведчиков разместили в здании школы. Начиналась долгая блокада. Армия и флот в смысле продовольственного обеспечения пребывали в лучшем положении, чем жители осаждённого города, но недостаток питания вскоре ощутили все. Хозяйственный Прохватилов озадачился снабжением своего подразделения: Специально назначенные краснофлотцы на шлюпках собирали в Неве оглушенную при обстрелах рыбу, охотились с малокалиберной винтовкой на чаек. Жареными чайками, а так же, картошкой и свеклой с ротного огорода Прохватилов угощал гостившего в подразделении Петра Капицу:
«Вскоре на столе появился противень с беломясыми поджаренными птицами, обложенными золотистым картофелем, кружками моркови и свеклы.
— Голуби, что ли? — поинтересовался я.
— Ни-и, — ответил Прохватилов на родной «мове». — Их треба исты як рыбу, тогда воны вкусные, а если як мясо, то смак не тот».
В сентябре 1941 бойцы РОН провели первую боевую операцию. Финны форсировали реку Вуокса и заняли плацдарм южнее Выборга. Они захватили небольшой остров, не давая судам с частями 23-й армии свободно выходить из порта Выборг. Перед Прохватиловым поставили задачу выбить противника с острова. Сначала на остров высадились два разведчика в легководолазном снаряжении и разведали финские позиции. По протянутому под водой кабелю доложили, что можно начинать операцию. Пятьдесят водолазов, пользуясь этим кабелем как ориентиром, дошли до вражеского берега, но обнаружили лишь покинутые окопы. На финских позициях не было ни души. «Наверное, наши суматошные приготовления не остались незамеченными» — вспоминал потом Прохватилов.
Несмотря на то, что круг задач РОН был определён самим адмиралом Исаковым, в 41-м военачальники неоднократно пытались использовать молодое спецподразделение в качестве обычной пехоты. Отбивал атаки отцов-командиров сам Прохватилов: «Один в телефонную трубку требует: «Немедля построить бойцов и форсированным ходом отправить на пополнение в стрелковый полк. За неисполнение — расстрел». А кто он, этот крикун, — я не вижу. Флотским звоню, а оттуда голос еще грозней: «Не сметь! Сохранить водолазов для флота!» И тоже расстрелом грозится. Потом звонок, из третьего места. Всем мои хлопцы нужны. Вижу, так и так расстрела не избежать, вызываю связиста и по секрету приказываю: «Оборвать телефонные провода и сделать вид, что не можете найти обрыв». Только такой хитростью и удалось сохранить отряд».
Отбиться от «непрофильных» задач удавалось не всегда. В сентябре 1941 г. РОН участвовала в нескольких десантах, в том числе и в шлиссельбургском десанте, в ходе которого погибли наиболее подготовленные водолазы-разведчики.
В задачи РОН входила разведка системы береговой обороны противника, определение мест высадки десантов и разведывательно-диверсионных отрядов, захват пленных. Ведение разведки водолазы-разведчики осуществляли, как правило, парами. Пары формировались с учетом дружеской привязанности и полного доверия друг к другу. Так, при возвращении с задания и переходе линии фронта был тяжело ранен Звенцов. М.С. Спиридонов много километров тащил на себе напарника и вышел к своим. Пара Перепелкин — Лунин в 1942 году провела разведку аэродрома под Петергофом. Разведчики обнаружили аэродром и по радио навели авиацию на цель. С задания группа не вернулись, так как практически вызвали бомбометание на себя.
Специфику работы ленинградской «земноводной» разведки можно иллюстрировать на примере маленького не боевого эпизода, произошедшего во время визита Петра Капицы в расположение РОН: Во двор бывшей школы прибыла грузовая машина с какими-то тюками. Под наблюдением Прохватилова матросы стали сгружать и выворачивать для просушки спальные мешки, облицованные серебристой непроницаемой материей.
«Они только называются спальными, а спать в них не положено, — объяснил Прохватилов. — Видите, все мешки надувные. Сами изобрели. Доставали сбитые аэростаты и клеили. Разведчик на льду спрячется в такой мешок и весь день лежит. Никакой мех тепла не удержит, а воздух может. Он и холода не пропускает.
— Не рано ли вы их сушите? — спросил я.
— Синоптики гадают, что скоро залив замерзнет. Мы первыми на лед выйдем».
"…обратно никто не падал"
23 сентября 1941 года во время авианалёта напротив Петергофа затонуло небольшое транспортное судно «Барта».Пароход упёрся кормой в дно, нос остался над водой. В 42-м водолазы-разведчики роты особого назначения (РОН) устроили в выступавшей из воды части судна наблюдательный пост. Ночью разведчики под водой пробирались в нос полузатопленого судна и в течение суток следили за действиями немцев. В первую же ночь водолазы-разведчики заметили вспышки дальнобойных орудий, обстреливавших Кронштадт, и передали координаты на базу. Огнём Кронштадтских фортов батареи были уничтожены. Осенью того же года наблюдатели заметили необычную активность на причале Петергофа. Немцы работали в три смены, даже ночью – при свете фонарей. В разведотделе уже было известно об оригинальном способе минирования противником фарватера между Ленинградом и Кронштадтом: Морские мины грузились в старые шлюпки и когда ветер дул с берега, отпускали их, предварительно просверлив днище с таким расчетом, чтоб шлюпка затонула, продрейфовав до фарватера. Больших проблем такой способ минирования не доставлял, поскольку добиться точной постановки мин, понадеявшись на ветер и течения, невозможно, а те мины, которые всё-таки заносило на фарватер, уничтожались тральщиками. Однако, появились сведения об испытанных на Средиземноморье радиоуправляемых катерах. Нагруженные взрывчаткой, такие катера были чрезвычайно опасны для судов и портовых сооружений. Командование КБФ имело все основания полагать, что активность немцев на петергофском причале связана с этими катерами или каким-то иным «супероружием». На разведку отправили бойцов Прохватилова. Попутно водолазы-разведчики должны были осмотреть главную скульптуру петергофских фонтанов: «Самсона». Ходил слух, что немцы его распилили и отправили в Германию.
Петергоф в годы войны
Катер с разведчиками ушёл под Петергоф. От катера до прибрежной прохватиловцы добрались на «тузике» — маленькой двухвёсельной шлюпке, которую притопили на мелководье а сами попробовали по каналу добраться до «Самсона». Немцы завалили канал разным железным хламом: покореженными трубами, железными койками, сетками. Все же разведчики прошли достаточно далеко в парк и разглядели — Самсона на месте нет. Выполняя вторую часть задания, разведчики обнаружили немцев, ремонтирующих пристань при свете прожектора и массивные предметы, сложенные рядом на берегу. Рассмотреть накрытые брезентом предметы не удалось, но разведчики решили, что это мины, приготовленные для постановки на фарватере.
Прохватилову приказали взорвать пристань. А как это сделать – непонятно. Устраивать столь грандиозные взрывы специалистам ЭПРОНа ещё не приходилось. Да и спецсредств такого масштаба не было ни у водолазов ни у флота. Пришлось импровизировать. Минёры помогли командиру РОНа найти две старые морские мины образца 1908 г. – по 300 кг взрывчатки в каждой. К ним в придачу получили современные взрыватели с часовым механизмом и магнитами – для крепления к стальным объектам. Плавучесть мин отрегулировали так, чтобы их можно было тащить под водой, вместо минрепов привязали стальные тросы с петлями для рук. Целый день водолазы тренировались, буксируя тяжёлые мины.
Морская мина обр. 1908 г.
В темноте бронекатер вышел в залив, буксируя шлюпку с минами. На траверзе Петергофа встали на якорь, мины спустили за борт, а в шлюпку сели трое водолазов и четверо гребцов. Взяв мины на буксир, шлюпка неслышно ушла к Петергофу. В двух кабельтовых (около 364 м) от пристани водолазы спустились за борт. Командир группы мичман Корольков держал в одной руке компас, в другой – телефонный кабель от катушки, закреплённой на носу шлюпки – чтоб не заблудиться в темноте. За мичманом водолазы Спиридонов и Звенцов буксировали мины. Водолазам повезло – в тот момент, когда Корольков всплыл у самой пристани, у немцев была пересменка. Ни часовых, ни сапёров там не было. Затащив мины под пристань, водолазы привязали их к сваям. Мичман установил взрыватели. Едва он успел их взвести, вспыхнул прожектор и на пристани застучали кувалды – началась ночная смена. Водолазы двинулись обратно по телефонному кабелю. Взобраться на шлюпку самостоятельно водолазы уже не могли – буксировка мин и обратный поход отнял все силы. Пришлось их затаскивать и это отняло много времени.
А на бронекатере диверсантов ждал сам Прохватилов. За полночь, когда контрольный срок возвращения прошёл, он приказал поднимать якорь и идти искать своих. А дальше: «…только мы якорь подняли, как из воды вдруг светящаяся башня выросла. Свет слепящий, словно автогенный. Двойной взрыв в уши ударил. Катер так подкинуло, что я чуть за борт не вылетел». Бронекатер подобрал из воды контуженого Королькова и гребцов – их выбросило из опрокинувшейся шлюпки. Спиридонов и Звенцов пропали. Весь остаток ночи бронекатер рыскал у Петергофа в поисках пропавших водолазов, но с рассветом попал под обстрел и ушёл.
Водолазы нашлись. Воздух в дыхательных мешках удержал их наплаву, а ветер отнёс к своим берегам. Одного прохватиловца подобрали на береговой батарее, второй выбрался на пляж и уснул прямо у полосы прибоя. Позднее, в рапорте о выполненной операции Прохватилов приписку касательно немецких сапёров, взлетевших на воздух вместе с минами: "…обратно никто не падал".
Продолжение здесь
Даже подрыв диверсантами английских линкоров «Вэлиэнт» и «Куин Элизабет» в итоге не принес итальянцам победы, поскольку успешные акции такого масштаба чрезвычайно редки и не способны сколько-нибудь существенно изменить соотношение сил. Но всё же, в истории II Мировой Войны был прецедент, когда проведённая без единого выстрела акция водолазов-разведчиков, существенно изменила ход войны на море и на десятилетия вперёд определила развитие целого класса морских вооружений в СССР.
Прелюдия к РОН
В первые годы Советской власти в России никто даже мечтать не мог о подразделениях боевых пловцов. Единственными средствами для спуска водолаза под воду были водолазные скафандры трёхболтовки и двенадцатиболтовки. При небольших конструктивных различиях они имели два общих качества: Большой вес и воздушный шланг-пуповину, через которую вентилировались скафандры и разрыв которой для водолаза был смерти подобен.
Разработка отечественного легководолазного снаряжения началась на рубеже 20-х и 30-х годов. Первым советским образцом легководолазного снаряжения стала рейдовая маска, разработанная специалистами ЭПРОНа (Экспедиция Подводных Работ Особого Назначения) на основе японского прототипа. Пока это был всего лишь облегченный вариант шлангового снаряжения, т.е., по прежнему водолаз в рейдовой маске был связан шлангом с воздушной помпой на берегу. Маска использовалась самостоятельно, или вклеивалась в комбинезон ТУ-1 и этом случае устройство уже имело штуцер для подключения баллона с аварийным запасом воздуха – своеобразный прототип акваланга. Комплект рейдовой маски и комбинезона составлял облегченное водолазное снаряжение – ОВС. Но для водолазов-разведчиков это снаряжение всё ещё не годилось.
Работы над легководолазными дыхательными аппаратами подстегнула гибель в 1931 г. на Балтике подводной лодки № 9. Весь экипаж погиб, так как никаких средств индивидуального спасения на подлодке не было. Реввоенсовет СССР потребовал обеспечить личный состав подводных лодок спасательными дыхательными аппаратами. Легководолазное снаряжение требовалось также для спасателей ОСВОДа и речной милиции. Работы по созданию кислородной проводились параллельно в нескольких учреждениях.
Нельзя утверждать, будто советские инженеры начали разработку с «чистого листа». Принцип химической очистки выдыхаемого воздуха от углекислого газа и обогащения кислородом разбирался ещё Жюлем Верном в его «Полёте на Луну». Первый работоспособный дыхательный аппарат замкнутого цикла создал в 1879 г. офицер английского торгового флота Генри Флюсе. Несмотря на крайнее несовершенство, аппарат содержал все основные элементы, которые вошли в позднейшие модели. Аппарат, выполненный в виде ранца, состоял из дыхательного мешка и регенеративного патрона, заполненного паклей, пропитанной каустической содой. Под мешком находился медный баллон с кислородом под давлением. Баллон соединялся с дыхательным мешком резиновой трубкой с ручным запорным клапаном, который водолаз должен был периодически открывать для пополнения мешка кислородом. Две трубки соединяли мешок с клапанной коробкой, которая в свою очередь двумя гофрированными шлангами соединялась с полумаской водолаза. Выдыхаемый газ очищался от углекислоты едким калием и возвращался в дыхательный мешок, где обогащался кислородом и снова использовался для дыхания. Главным недостатком аппарата была низкая прочность кислородного баллона, максимально допустимое давление в котором составляло всего 30 кгс/см2. Запас кислорода был невелик и как следствие – продолжительность применения аппарата составляла всего 10-15 мин.
В 1902 г. Роберт Дэвис заменил ручной запорный клапан автоматическим клапаном подачи кислорода, усовершенствовал поглотитель СО2, применил стальные баллоны, выдерживающие давление 150 кгс/см2, а затем изобрел редукционный клапан с инжектором, который автоматически подавал в шлем кислород через поглотитель СО2 и отсасывал выдыхаемую смесь. Сам аппарат в процессе совершенствования переместился из-за спины водолаза на грудь. В 1907 г. капитан США М.Холл и морской хирург Риид использовали предложенный в 1897 г. Жоржем Жобером препарат перекиси натрия оксилит, который поглощает углекислый газ и выделяет кислород. И наконец, в 1911 г. Роберт Дэвис создал свой наиболее совершенный аппарат, в котором можно было применять воздух с оксилитом или кислород с поглотителем СО2. Аппарат включал дыхательный мешок, соединённый с клапанной коробкой и загубником. При включении дыхательный мешок заполнялся кислорода, из отдельного баллона, поскольку активность оксилита проявлялась только через 2 мин. В советских источниках его так и называли: ПСАД — подводный спасательный аппарат Дэвиса.
Аппарат Девиса
1931 г. к решению проблемы безопасного выхода из подводной лодки приступила группа врачей-физиологов лаборатории академика Л.А.Орбели, а позднее в группу вошли врачи ленинградской Военно-медицинской академии С.П.Шистовский и В.Д.Кравчинский, главный врач ЭПРОНа К.А.Павловский, начальник учебно-тренировочной башни Учебного отряда подводного плавания И.П.Шабельский, его заместитель врач В.М.Плешаков, водолазные инструкторы Б.Е.Соколов, Б.А.Иванов, Л.Ф.Кобзарь, И.И.Выскребенцев и другие. Легководолазное снаряжение для спасателей ОСВОДа разрабатывалось в мастерских Осоавиахима СССР инженером Е. Гинзбургом в содружестве с водолазным специалистом В. И. Кронштадским-Каревым и врачом В. К. Соловьевым. К созданию отечественного легководолазного снаряжения приложил руку нобелевский лауреат, академик И. П. Павлов. В. И. Кронштадский-Карев рассказывал, как макет кислородного аппарата регенеративного типа (прототип ИПА-2) демонстрировали академику. Иван Петрович, познакомившись с устройством аппарата, порекомендовал изобретателям переставить клапанную коробку так, чтобы вдох водолаз делал из дыхательного мешка, а выдох — в регенеративный патрон. В 1932 г. советскими специалистами был создан первый отечественный дыхательный аппарат ЭПРОН-1 (Э-1).
Аппараты серии «Э» состояли из кислородного баллона, коробки с химпоглотителем, дыхательного мешка с травящим клапаном, клапанной коробки с клапанами вдоха и выдоха и двумя гофрированными трубками. При вдохе кислород из дыхательного мешка по трубке вдоха через клапан вдоха клапанной коробки поступает в легкие. Выдыхаемый газ через клапан выдоха и трубку выдоха попадает в патрон, заполненный химическим поглотителем известковым (ХП-И), где очищается от СО2, а затем — в дыхательный мешок. Пополнение кислорода в дыхательном мешке аппарата «Э-1» производилось вручную путем открытия вентиля кислородного баллона. На последней модификации Э-5 подача кислорода производилась уже автоматически. Аппараты всех пяти модификаций выпускались в мастерских ЭПРОНа.
Дыхательный аппарат замкнутого цикла Э-1
При испытаниях нового снаряжения не обходилось без происшествий. В Военно-Медицинской Академии испытания проводилось самими врачами-изобретателями. Перед погружением испытатель отдыхал в течении часа, а врач, обеспечивающий спуск, готовил и проверял испытуемый аппарат. Однажды С. И. Прикладовицкий забыл заменить пустой кислородный баллончик на аппарате. Испытатель Е. М. Крепе (будущий академик) потерял сознание под водой из-за кислородного голодания. К счастью, своевременно заметили, что Евгений Михайлович не отвечает на сигналы, и его быстро извлекли из бассейна. После этого случая Л. А. Орбели запретил врачам спускаться под воду.
Легководолазное снаряжение конца 30-х.
В результате параллельной работы нескольких коллективов было создано множество аппаратов (ВИА-1, ВИА-2, ИПА-3, ВАП, И ПСА и ОСВОД). Но фактически к началу II Мировой Войны в Советском Союзе ОСВОД применял в основном ВИА-2, а Военно-морской флот использовал ИПА (изолирующие или индивидуальные подводные аппараты) и созданный в середине 30-х гг. и ИСА (индивидуальные спасательные аппараты). Последний аппарат оказался чрезвычайно удачной конструкцией. В 1939 г. была создана его модификация ИСА-М, применявшаяся в комплекте с гидрокомбинезоном ТУ-1. В 1943 г. выпустили его усовершенствованная модель — ИСА-МВ. Аппарат позволял вести подводные работы на глубинах до 20 м и выходить из аварийной подлодки с глубин до 70 метров. В послевоенный период в производстве осталась только модификация ИСА, названая ИСА-М48. В 1946 г. в аппаратах ИСА-М, доработанных под гелий-кислородную дыхательную смесь советские водолазы совершили рекордное погружение на глубину 200 м. Именно ИСА-М стал штатным дыхательным аппаратом водолазов-разведчиков советского ВМФ.
Дыхательный аппарат ИСА с гидрокомбинезоном ТУ-1
Аппарат ИСА-М позволял проводить водолазные работы на глубинах до 20 м и покидать аварийный подводные лодки на глубинах до 70 м. В конце 30-х аппараты поступили на вооружение советского подводного флота. Первый практический выход личного состава из погруженной подводной лодки состоялся во время учений на Тихоокеанском флоте 6 июля 1936 г. Водолазы покинул подлодку и всплыли с глубины 16 м. В 1938 г. группа советских водолазов-инструкторов под руководством военврача 3-го ранга Н. К. Кривошеенко вышла из подводной лодки методом шлюзования через торпедный аппарат и по буйрепу поднялась с глубины 40 метров. Тогда же был осуществлён выход через рубку с глубины 70 м.
Немного отклоняясь от темы замечу, что как спасательное снаряжение, дыхательные аппараты полностью себя оправдали. 21 июля 1941 г. на Балтике восемь моряков из экипажа подлодки «М-94» вышли на поверхность с глубины 22 метра, используя прочную рубку. 1 мая 1943 г. (также на Балтике) 11 моряков ПЛ «Щ-323», затонувшей в Ленинградском морском канале, вышли на поверхность через торпедный аппарат. В послевоенный период изолирующие дыхательные аппараты применялись почти во всех успешных попытках выхода из затонувших подлодок. Лишь однажды (при гибели ПЛ «Комсомолец») моряки воспользовались аварийной всплывающей камерой.
Вероятно, СССР стал единственным государством в мире, где у истоков создания спецподразделений стояли представители самой гуманной военноучётной специальности – врачи. В 1938 г. сотрудник санитарного отдела Тихоокеанского флота военврач 1-го ранга И. И. Савичев предложил боевое использование легководолазного снаряжения. Его поддержали уже упомянутый военврач Н. К. Кривошеенко и флагманский специалист флота военинженер 3-го ранга Г. Ф. Кроль. Авторы предлагали высаживать бойцов в легко-водолазном снаряжении с целью разведки и диверсий на берегу. Командующий ТОФ Н. Г. Кузнецов приказал провести учения с высадкой десанта водолазов-разведчиков из подводной лодки через торпедные аппараты и 22 октября 1938 г. в бухте Улисс водолазы-разведчики, со взрывчаткой и боевым оружием покинули подлодку «Щ-112» (командир подводной лодки капитан 3-го ранга Берестовский) через торпедный аппарат. Бойцы скрытно вышли на берег и произвели реальный подрыв объекта, после чего вернулись на подлодку. Но успешные учения не повлекли за собой сколько-нибудь серьёзных последствий для советского ВМФ. До создания специализированных подразделений водолазов-диверсантов дело не дошло.
Примечательно, что весь путь под водой от подлодки до берега и обратно водолазы проделали пешком. Ласт в СССР тогда не знали – они появились у нас только в конце 50-х. Чуть позднее командир уже не экспериментального а боевого подразделения уточнял, когда его бойцов называли морской пехотой: «Не морская пехота а подводная!» Кстати, американские водолазы-разведчики, участвовавшие в спецоперациях на Тихом океане, так же маршировали по дну без ласт.
Создание РОН
В июле 41-го в Ленинград эвакуировали курсантов и преподавателей Выборгской школы водолазов. Дело шло к расформированию школы и отправке водолазов на сухопутный фронт. Но, вмешался случай: 2 августа 1941 г., возвращаясь с позиции, в проливе Соэла-Вяйн в районе маяка Тоффи подорвалась на донной мине и затонула советская подлодка С-11. Субмарина легла на грунт на глубине 11 метров. Спустя 6 часов троим морякам из седьмого отсека удалось благополучно покинуть подлодку через кормовой торпедный аппарат. Для выхода на поверхность моряки использовали индивидуальные дыхательные аппараты. Сообщение о гибели подлодки и спасении моряков было включено в сводку и доведено до командования флота. Вскоре, в разведотделе Краснознамённого Балтийского Флота раздался телефонный звонок. У провода был представитель Ставки адмирал Исаков. Он приказал кому-нибудь из ответственных лиц прибыть в Смольный. Комиссара и начальника отдела на месте не было, вместо них пришлось поехать сотрудник разведотдела Сиванову. Разговор, состоявшийся между адмиралом и разведчиком цитирован по документальной повести Петра Иосифовича Капици (не путать с физиком Петром Леонидовичем Капицей) «В море погасли огни»:
«Адмирал его (Сиванова – прим. Авт.) принял без промедления и спросил:
— Вам нужны люди, обученные водолазному делу?
В разведотделе на эту тему разговоров не было. Но Сиванов знал, что людей у них мало, понадобятся любые крепкие парни. И он, не теряясь, ответил:
— Нужны, очень нужны.
— Видите ли, утром ко мне приходил начальник ЭПРОНа — Фотий Крылов. Его Выборгскую школу водолазов эвакуировали в Ленинград. Здесь намерены расформировать. Люди, умеющие работать под водой, могут попасть в обычные пехотные части. А вы слышали, как с потопленной С-11 люди вышли через торпедный аппарат?
— Да, читал донесение.
— А у вас не возникло мысли, что на подводных лодках таким же способом можно засылать в тыл противника разведчиков?
— M-м… — замялся Сиванов. — Кое-что думали… собираемся.
— Тянуть нельзя. У итальянцев и англичан уже создаются подобные подразделения. Но, конечно, придется повозиться со школой: подыскать помещение, утвердить штаты… в общем, сделать все, что положено в таких случаях.
— Мы готовы, — ответил Сиванов, еще не представляя себе, как все это он проделает.
— Тогда отправляйтесь сейчас же в ЭПРОН к Фотию Крылову и согласуйте штаты. Я помогу утвердить. Только действуйте порасторопней…»
Выйдя от адмирала, Сиванов отправился к Фотию Крылову. Обрадованный известием, что отправка на сухопутный фронт его водолазам не грозит, начальник ЭПРОНа изложил офицеру свой взгляд на боевое применение водолазов.
« — Тяжелые водолазы вам ни к чему. Снаряжение слишком громоздкое: нужен специальный бот, компрессор, дежурная служба с телефоном. Но учтите — каждый тяжелый водолаз в любой момент может стать легким. Вы сразу получаете чуть ли не сотню обученных бойцов, которых после небольшой тренировки можно тайно забрасывать на территорию противника. Они пройдут под водой, добудут нужные сведения и по дну морскому вернутся. Легкие водолазы смогут даже топить в гаванях корабли».
Фотий Крылов передал список курсантов, преподавателей и опись вывезенного из Выборга имущества. Во главе этого отряда он предложил поставить опытного водолазного специалиста, выпускника ВМУ им. М.В. Фрунзе И.В.Прохватилова – личность монументальную во всех отношениях. Пётр Капица так описывает командира РОНа: «Вид командира отряда меня поразил. Это был морячина сказочного калибра: ростом около двух метров, плечистый, с крепкой загорелой шеей и мощным торсом. Он один, казалось, заполнил добрую половину бывшей учительской. Протянув широкую ладонь, похожую на ковш экскаватора, он представился:
— Капитан-лейтенант Прохватилов… Иван Васильевич!»
В Прохватилове было 198 см росту, и 128 кг весу, главный советский водолаз-разведчик разговаривал на суржике с изрядной долей украинских слов. Бойцы РОНа звали своего командира просто: Батя.
11 августа 1941 года нарком ВМФ подписал приказ №72 (походный), в котором говорилось:
1. Сформировать при разведотделе штаба КБФ роту особого назначения в составе 146 штатных единиц, укомплектовав её командирами и краснофлотцами-водолазами, прошедшими специальную подготовку в Военно-морской медицинской академии и Управлении ЭПРОНа.
2. Командиром Роты особого назначения назначить лейтенанта Прохватилова Ивана Васильевича, комиссаром роты — политрука Мащенко Анатолия Федоровича.
3. Для руководства и консультаций по водолазному делу выделить военврача 1 ранга Савичева Илью Ильича.
4. Штат ввести в действие с 15.08. 41 г., формирование роты закончить 25.08.41.
7 сентября 1941 года роту особого назначения передали разведотделу КБФ с непосредственным подчинением заместителю начальника разведотдела по агентурной разведке капитану 3-го ранга Л.К. Бекреневу.
Следует отметить, что в осаждённом Ленинграде к тому времени было создано не менее семи разведывательных спецподразделений. Эпизодически разведка проводилась с применением легководолазного снаряжения. Но регулярные операции водолазов-разведичиков проводило только подразделение Прохватилова.
С момента создания РОН до июня 1944 года штатная численность роты составляла 146 человек, из них водолазов-разведчиков (водолазов-автоматчиков по штату, командиров отделений и помощников командиров взвода) — 111 человек. Фактически в РОН в этот период, было всегда не более 119 человек. В штате роты числились четыре автомашины, мотоцикл и три легких сторожевых катера типа «КМ-Ш». Фактически количество автомашин не превышало трех, а катер имелся один — рейдовый типа «К-ЗИС-12». Организационно до января 1943 года РОН состояла из шести взводов — пяти боевых и одного учебного. Позже она состояла из трех взводов: двух боевых и одного хозяйственного. Уже в сентябре свежеиспечённое подразделение провело первую спецоперацию – высадку десанта под Выборгом.
Подводная пехота на марше. Не могу утверждать, что на снимке именно прохватиловцы, но фотография несомненно сделана в военное или предвоенное время: Водолазы разведчики вооружены винтовками, у предпоследнего — ручной пулемёт Дегтярёва.
Современному читателю может показаться странным, что от создания спецподразделения до его первой успешно операции прошло так мало времени. Тем более, что основу спецподразделения составили представители сугубо мирной профессии – водолазы. Но на самом деле, никакого противоречия здесь нет. ЭПРОН, из которого вышли бойцы Прохватилова, был создан в 1923 г. Особым отделом ОГПУ и действовал как в интересах торгового флота так и в интересах ВМФ. Сам Ф. И. Крылов в 1941 г. носил звание контр-адмирала. Курсанты водолазных школ ЭПРОНа осваивали работу с легководолазным снаряжением, взрывотехнику – то, что необходимо как гражданскому водолазу, так и водолазу-разведчику. Курсантов обучали тактике, стрельбе из винтовок и пулемётов, штыковому бою. Учёба в водолазных школах ЭПРОНа приравнивалась к военной службе. Была отлично налажена идеологическая подготовка курсантов. Сейчас к идеологии принято относиться с усмешкой, а зря. Лев Гумилёв заметил: «Армейское подразделение, желающее выжить в качестве боевой единицы, должно состоять из солдат, готовых умереть». Кстати, конкурс в водолазный техникум в 20-30 гг. доходил до 50 человек на место – сейчас такого нет даже в МГУ! Из вышесказанного можно сделать вывод: Костяк подразделения Прохватилова составили не просто хорошо подготовленные бойцы, но лучшие из лучших. Хорошая подготовка разведчиков сказалась на уровне потерь. Они были несравненно ниже, чем в обычной стрелковой роте: в 1943 году РОН потерял безвозвратно семь человек, в 1944 году — только одного. Кроме ЭПРОНовцев и курсантов водолазной школы, в РОН включали добровольцев, которые не имели опыта работы под водой и даже не проходили медицинскую комиссию. Поэтому в августе 1941 года из роты пришлось отчислить более 80 человек. Оставшиеся показали себя с лучшей стороны, но разговор о них впереди.
Красный уголок Военно-водолазного техникума ЭПРОНа
Те же курсанты на полигоне
Местом базирования для необычного подразделения выбрали остров Голодай (ныне остров Декабристов). Водолазов-разведчиков разместили в здании школы. Начиналась долгая блокада. Армия и флот в смысле продовольственного обеспечения пребывали в лучшем положении, чем жители осаждённого города, но недостаток питания вскоре ощутили все. Хозяйственный Прохватилов озадачился снабжением своего подразделения: Специально назначенные краснофлотцы на шлюпках собирали в Неве оглушенную при обстрелах рыбу, охотились с малокалиберной винтовкой на чаек. Жареными чайками, а так же, картошкой и свеклой с ротного огорода Прохватилов угощал гостившего в подразделении Петра Капицу:
«Вскоре на столе появился противень с беломясыми поджаренными птицами, обложенными золотистым картофелем, кружками моркови и свеклы.
— Голуби, что ли? — поинтересовался я.
— Ни-и, — ответил Прохватилов на родной «мове». — Их треба исты як рыбу, тогда воны вкусные, а если як мясо, то смак не тот».
В сентябре 1941 бойцы РОН провели первую боевую операцию. Финны форсировали реку Вуокса и заняли плацдарм южнее Выборга. Они захватили небольшой остров, не давая судам с частями 23-й армии свободно выходить из порта Выборг. Перед Прохватиловым поставили задачу выбить противника с острова. Сначала на остров высадились два разведчика в легководолазном снаряжении и разведали финские позиции. По протянутому под водой кабелю доложили, что можно начинать операцию. Пятьдесят водолазов, пользуясь этим кабелем как ориентиром, дошли до вражеского берега, но обнаружили лишь покинутые окопы. На финских позициях не было ни души. «Наверное, наши суматошные приготовления не остались незамеченными» — вспоминал потом Прохватилов.
Несмотря на то, что круг задач РОН был определён самим адмиралом Исаковым, в 41-м военачальники неоднократно пытались использовать молодое спецподразделение в качестве обычной пехоты. Отбивал атаки отцов-командиров сам Прохватилов: «Один в телефонную трубку требует: «Немедля построить бойцов и форсированным ходом отправить на пополнение в стрелковый полк. За неисполнение — расстрел». А кто он, этот крикун, — я не вижу. Флотским звоню, а оттуда голос еще грозней: «Не сметь! Сохранить водолазов для флота!» И тоже расстрелом грозится. Потом звонок, из третьего места. Всем мои хлопцы нужны. Вижу, так и так расстрела не избежать, вызываю связиста и по секрету приказываю: «Оборвать телефонные провода и сделать вид, что не можете найти обрыв». Только такой хитростью и удалось сохранить отряд».
Отбиться от «непрофильных» задач удавалось не всегда. В сентябре 1941 г. РОН участвовала в нескольких десантах, в том числе и в шлиссельбургском десанте, в ходе которого погибли наиболее подготовленные водолазы-разведчики.
В задачи РОН входила разведка системы береговой обороны противника, определение мест высадки десантов и разведывательно-диверсионных отрядов, захват пленных. Ведение разведки водолазы-разведчики осуществляли, как правило, парами. Пары формировались с учетом дружеской привязанности и полного доверия друг к другу. Так, при возвращении с задания и переходе линии фронта был тяжело ранен Звенцов. М.С. Спиридонов много километров тащил на себе напарника и вышел к своим. Пара Перепелкин — Лунин в 1942 году провела разведку аэродрома под Петергофом. Разведчики обнаружили аэродром и по радио навели авиацию на цель. С задания группа не вернулись, так как практически вызвали бомбометание на себя.
Специфику работы ленинградской «земноводной» разведки можно иллюстрировать на примере маленького не боевого эпизода, произошедшего во время визита Петра Капицы в расположение РОН: Во двор бывшей школы прибыла грузовая машина с какими-то тюками. Под наблюдением Прохватилова матросы стали сгружать и выворачивать для просушки спальные мешки, облицованные серебристой непроницаемой материей.
«Они только называются спальными, а спать в них не положено, — объяснил Прохватилов. — Видите, все мешки надувные. Сами изобрели. Доставали сбитые аэростаты и клеили. Разведчик на льду спрячется в такой мешок и весь день лежит. Никакой мех тепла не удержит, а воздух может. Он и холода не пропускает.
— Не рано ли вы их сушите? — спросил я.
— Синоптики гадают, что скоро залив замерзнет. Мы первыми на лед выйдем».
"…обратно никто не падал"
23 сентября 1941 года во время авианалёта напротив Петергофа затонуло небольшое транспортное судно «Барта».Пароход упёрся кормой в дно, нос остался над водой. В 42-м водолазы-разведчики роты особого назначения (РОН) устроили в выступавшей из воды части судна наблюдательный пост. Ночью разведчики под водой пробирались в нос полузатопленого судна и в течение суток следили за действиями немцев. В первую же ночь водолазы-разведчики заметили вспышки дальнобойных орудий, обстреливавших Кронштадт, и передали координаты на базу. Огнём Кронштадтских фортов батареи были уничтожены. Осенью того же года наблюдатели заметили необычную активность на причале Петергофа. Немцы работали в три смены, даже ночью – при свете фонарей. В разведотделе уже было известно об оригинальном способе минирования противником фарватера между Ленинградом и Кронштадтом: Морские мины грузились в старые шлюпки и когда ветер дул с берега, отпускали их, предварительно просверлив днище с таким расчетом, чтоб шлюпка затонула, продрейфовав до фарватера. Больших проблем такой способ минирования не доставлял, поскольку добиться точной постановки мин, понадеявшись на ветер и течения, невозможно, а те мины, которые всё-таки заносило на фарватер, уничтожались тральщиками. Однако, появились сведения об испытанных на Средиземноморье радиоуправляемых катерах. Нагруженные взрывчаткой, такие катера были чрезвычайно опасны для судов и портовых сооружений. Командование КБФ имело все основания полагать, что активность немцев на петергофском причале связана с этими катерами или каким-то иным «супероружием». На разведку отправили бойцов Прохватилова. Попутно водолазы-разведчики должны были осмотреть главную скульптуру петергофских фонтанов: «Самсона». Ходил слух, что немцы его распилили и отправили в Германию.
Петергоф в годы войны
Катер с разведчиками ушёл под Петергоф. От катера до прибрежной прохватиловцы добрались на «тузике» — маленькой двухвёсельной шлюпке, которую притопили на мелководье а сами попробовали по каналу добраться до «Самсона». Немцы завалили канал разным железным хламом: покореженными трубами, железными койками, сетками. Все же разведчики прошли достаточно далеко в парк и разглядели — Самсона на месте нет. Выполняя вторую часть задания, разведчики обнаружили немцев, ремонтирующих пристань при свете прожектора и массивные предметы, сложенные рядом на берегу. Рассмотреть накрытые брезентом предметы не удалось, но разведчики решили, что это мины, приготовленные для постановки на фарватере.
Прохватилову приказали взорвать пристань. А как это сделать – непонятно. Устраивать столь грандиозные взрывы специалистам ЭПРОНа ещё не приходилось. Да и спецсредств такого масштаба не было ни у водолазов ни у флота. Пришлось импровизировать. Минёры помогли командиру РОНа найти две старые морские мины образца 1908 г. – по 300 кг взрывчатки в каждой. К ним в придачу получили современные взрыватели с часовым механизмом и магнитами – для крепления к стальным объектам. Плавучесть мин отрегулировали так, чтобы их можно было тащить под водой, вместо минрепов привязали стальные тросы с петлями для рук. Целый день водолазы тренировались, буксируя тяжёлые мины.
Морская мина обр. 1908 г.
В темноте бронекатер вышел в залив, буксируя шлюпку с минами. На траверзе Петергофа встали на якорь, мины спустили за борт, а в шлюпку сели трое водолазов и четверо гребцов. Взяв мины на буксир, шлюпка неслышно ушла к Петергофу. В двух кабельтовых (около 364 м) от пристани водолазы спустились за борт. Командир группы мичман Корольков держал в одной руке компас, в другой – телефонный кабель от катушки, закреплённой на носу шлюпки – чтоб не заблудиться в темноте. За мичманом водолазы Спиридонов и Звенцов буксировали мины. Водолазам повезло – в тот момент, когда Корольков всплыл у самой пристани, у немцев была пересменка. Ни часовых, ни сапёров там не было. Затащив мины под пристань, водолазы привязали их к сваям. Мичман установил взрыватели. Едва он успел их взвести, вспыхнул прожектор и на пристани застучали кувалды – началась ночная смена. Водолазы двинулись обратно по телефонному кабелю. Взобраться на шлюпку самостоятельно водолазы уже не могли – буксировка мин и обратный поход отнял все силы. Пришлось их затаскивать и это отняло много времени.
А на бронекатере диверсантов ждал сам Прохватилов. За полночь, когда контрольный срок возвращения прошёл, он приказал поднимать якорь и идти искать своих. А дальше: «…только мы якорь подняли, как из воды вдруг светящаяся башня выросла. Свет слепящий, словно автогенный. Двойной взрыв в уши ударил. Катер так подкинуло, что я чуть за борт не вылетел». Бронекатер подобрал из воды контуженого Королькова и гребцов – их выбросило из опрокинувшейся шлюпки. Спиридонов и Звенцов пропали. Весь остаток ночи бронекатер рыскал у Петергофа в поисках пропавших водолазов, но с рассветом попал под обстрел и ушёл.
Водолазы нашлись. Воздух в дыхательных мешках удержал их наплаву, а ветер отнёс к своим берегам. Одного прохватиловца подобрали на береговой батарее, второй выбрался на пляж и уснул прямо у полосы прибоя. Позднее, в рапорте о выполненной операции Прохватилов приписку касательно немецких сапёров, взлетевших на воздух вместе с минами: "…обратно никто не падал".
Продолжение здесь
Только зарегистрированные и авторизованные пользователи могут оставлять комментарии.
0
Здорово, как много я узнала. Спасибо я бы не где об этом не узнала.
- ↓
