Взять с поличным

В середине 1980-х сотруд­ники Группы «А» КГБ СССР провели свыше дюжины захватов американских шпионов из числа советских граждан. Большая часть из них на счету отделения, которым руководил Владимир Зайцев.


Однако еще до тех событий Владимиру Николаевичу довелось принять самое непосредственное участие в захвате с поличным вице-консула посольства США Марты Петерсон (Martha «Marti» Peterson), оказавшей отчаянное сопротивление.
В многосерийном фильме «ТАСС уполномочен заявить…» рассказывалось о том, как сотрудники КГБ разоблачили вражеского агента «Трианона». В жизни им был сотрудник отдела Управления по планированию внешнеполитических мероприятий МИДа Александр Огородник («Тригон»).


Агент ЦРУ Александр Огородник («Тригон») являлся сотрудником отдела Управления по планированию внешнеполитических мероприятий МИДа
Примечательная деталь: операцию по разработке Огородника курировал Олдрич Эймс, в будущем — «суперкрот» советской разведки в Лэнгли, передавший сведения о многих американских агентах.
То, что сотруднику центрального аппарата ЦРУ Эймсу поручили завершить вербовку «Тригона», свидетельствует о его значимости как профессионала в глазах руководства ЦРУ и оказываемом ему доверии, которое во многом помешало в дальнейшем вовремя вскрыть его как «агента Москвы».
При аресте вечером 22 июня 1977 года Александр Огородник покончил с собой. По словам генерала-лейтенанта КГБ Виталия Боярова, руководившего операцией, он воспользовался капсулой с ядом, спрятанной в авторучке.
Но игра с американцами продолжилась. То, что в ЦРУ не было известно о смерти Огородника, позволило КГБ провести операцию «Сетунь-2», в ходе которой 15 июля в 22:35 на Краснолужском мосту при закладке тайника для покойного «Тригона» и была задержана Марта Петерсон. Ее вели от посольства, но на последнем сеансе в кинотеатре «Россия», где показывали фильм «Красное и черное», опытная разведчица переоделась и радикально изменила свою внешность.


Краснолужский мост через Москва-реку в районе Новодевичьего женского монастыря
«В связи со сложностью решения предстоящей задачи необходимо было создать дополнительные предпосылки, которые бы гарантировали безусловный успех операции, — вспоминает предысторию захвата ветеран КГБ Игорь Перетрухин. — Дело в том, что мы располагали составленными американцами точными схемами движения разведчика у самого моста и места закладки контейнера с информацией. Это место находилось в прямоугольном проеме правой башни моста со стороны Новодевичьего монастыря. Мост был построен еще в 1912 году. Его добротные береговые сооружения выполнены из гранитных блоков, что делало практически невозможным использование нами каких-либо технических средств и приспособлений. Рядом с проемом, между башней и железнодорожными путями, в середине пешеходного прохода, находился люк с массивной железной крышкой, через который можно было попасть к ее основанию (башни), под мостом. Этим и пришлось воспользоваться. В сооруженной для этой цели беседке должны были разместиться на большой высоте два сотрудника НН (наружного наблюдения — Ред.), снабженные связанным с штабом телефонным аппаратом с ларингофонами. Захват разведчика должен был осуществиться по сигналу «Есть!»
Поскольку в темное время суток наблюдать за окрестностями было сложно, решили на большом высоком кране строящегося на противоположной стороне Москвы-реки здания установить танковый прибор ночного видения. Не обошлось и без курьеза. Сотрудник, который в процессе подготовки к операции должен был по лестнице подняться с прибором на кран, примерно на полпути внезапно остановился. Он не ожидал, что амплитуда качания крана будет столь значительна — около одного метра. На запросы по радио он не отвечал. Тогда последовала команда спускаться вниз, но и на нее он не реагировал. Возникла пауза. Затем «верхолаз», приспособившись к непривычному для него явлению и набравшись сил и мужества, быстро полез вверх и доложил о своих трудностях уже из кабины крана. Все присутствовавшие облегченно вздохнули.
Планировалось, что эфир, как и прежде, будет «мертвым».
Все приготовления были закончены вовремя. Опергруппу захвата вновь возглавил полковник Владимир Иванович Костыря, а силами наружного наблюдения и техническим обеспечением руководил заместитель начальника Седьмого управления генерал-майор Михаил Григорьевич Калабашкин», — уточняет Игорь Перетрухин.

Обложка книги «The Widow Spy»
…Первое публичное упоминание по факту проведенной операции «Сетунь-2» появилось в газете «Известия» от 13 июня 1978 года (там была опубликована и фотография Марты Петерсон в КГБ).
Предлагаем читателям «Спецназа России» и журнала «Разведчикъ» литературную версию Павла Безголосова, посвященную «Сетуни-2» и захвату Марты Петерсон.
КАПИТАН ЗАЙЦЕВНа многое можно насмотреться в Седьмом управлении. И в прямом, и в переносном смысле. Хотя бы потому, что оно, это самое Седьмое управление, «семерка» в просторечии среди своих, так и называется — «наружного наблюдения».
Это если официально. А еще его определяют и немного по-другому — как «черная сотня». И, что самое смешное, и то, и другое наименование абсолютно правильно отражают специфику моего места службы. Потому, что люди из «семерки» занимаются не только слежкой и наблюдением за некоторыми особо интересующими Контору людьми, но и еще, когда для «часа Х» приходит время, изымают таких отрицательных персонажей из нашего общества. Опять-таки, как говорят у нас — «берут».
А персонажи бывают разные. Некоторые, кто еще на что-то надеется или считает, что они в состоянии выйти победителями из состязания со следователем, в основном спокойные и вежливые. Такие нашим людям не хамят, мировым сообществом и общественным мнением Запада не пугают, руками-ногами около лиц и прочих частей тела офицеров группы захвата не размахивают.
Но чаще нас все-таки, я имею в виду именно свою группу захвата, «приглашают» пообщаться с буйными! С теми, кому по совокупности совершенного либо уже терять особо-то и нечего, либо с теми, кого берем на шпионаже и измене Родине с поличным. Эти, особенно те, что из нашей же Конторы, предатели, отбиваются до последнего, знают, что перевертышам у нас нет пощады! И мы с такими ублюдками совсем и совершенно не церемонимся. Поэтому, скорее всего, и появилось это самое второе определение — «черная сотня».
Почему на такие «мероприятия» в основном вызывают именно мою группу? Вот честно говорю — сам не знаю! Вернее, не знал до самого последнего момента, до того дня, когда как-то посидели за рюмкой чая с парнями из Следственной управы. Выпили, закусили, разговорились о жизни, о том, о сем, о внешне-внутренней политике и текущем моменте. В общем, почти как у обычных нормальных людей. С той, конечно, поправкой, что все присутствующие из Конторы и все правила игры знают и их принимают.
В общем, после нескольких рюмок обсудили некоторые моменты жизни и поделились парни мнением своего начальства. А мнение это было весьма и весьма, по крайней мере, для меня интересным! Во-первых, оно было основано на жесткой и бесстрастной статистике и, во-вторых, на личных наблюдениях за поведением подследственных на допросах — те, кого брала моя группа, впоследствии как-то особо хорошо ведут себя. Сотрудничают со следствием, активно раскаиваются, на допросах особо не запираются, в общем, проблем с ними никогда не возникает. А это ценно! И потому, что лишней головной боли никому не надо, руководство Следственного управления вышло с письмом к руководству КГБ, чтобы в особо тяжелых случаях они поручали захват именно моей группе.
А кто у нас самый главный и самый вероятный противник? Правильно — США, или «америкосы», как, опять-таки, в просторечии и на местном сленге обозначаются у нас американцы. Ну, а так как Шерхан не может жить без Табаки (шакал, персонаж из сборника рассказов «Книга джунглей» Редьярда Киплинга — Ред.), то в шестерках у них всегда подвизаются англичане. Вот по этой-то сладкой парочке и работает наша славная служба «Д» еще более славной «седьмой управы»! И я, естественно, в качестве командира группы захвата. Прошу любить и жаловать — капитан КГБ Владимир Зайцев!
ПОДПОЛКОВНИК ЕРОФЕЕВВыслушав начальника службы и уяснив вводную, я назначил своему отделению общий сбор в зале разбора ситуаций. По численности наши отделения немного отличаются от армейских — у них несколько человек, у нас несколько десятков человек. Поэтому, чтобы нормально разместить в одном помещении весь личный состав, ни один кабинет не подойдет.

Что называется — душа компании. Марта Петерсон — справа. Фото из книги «The Widow Spy»
— Довожу до всех информацию, что у нас объявляется аврал. Дело на контроле у Председателя, поэтому о его важности я больше говорить не буду. Прошу всех отнестись к ситуации не просто как к обычному повседневному заданию, а понять, что мы выполняем задание государственного значения. Всем все понятно? — завершил я краткое напутствие перед непосредственным распределением обязанностей. — Весь личный состав переходит на казарменное положение. Капитану Зайцеву сформировать расширенную группу захвата и через два часа доложиться. Пока все!
КАПИТАН ЗАЙЦЕВЯ лично вел эту блондинку от самого кинотеатра «Россия». В составе группы, разумеется. И не просто группы, а усиленной группы. С сопутствующим всем нашим ведомственным инструкциям и правилам фотофиксирования не только всего подозрительного, но и вообще всего, чего только можно. Так, на всякий случай, ибо никогда не знаешь, что пригодится впоследствии. Будь на то моя воля и наличие оперативных возможностей, я бы вообще про каждого нашего «клиента» снимал документальные многосерийные фильмы! Со всех сторон и парой десятков камер. Чтобы вообще ни одного нюанса не упустить! Но даже сейчас, лично убедившись в очевидном, я все равно не мог до конца в это поверить!
Одно дело, когда «на тропу войны» — для выполнения оперативного задания — на связь со своим завербованным агентом выходит кто-то из уже засветившихся и известных нам сотрудников ЦРУ, работающих в посольстве США под прикрытием и защитой дипломатической должности. Пусть на связь — на съем или, наоборот, закладку тайника, выходит кто-то из тех сотрудников посольства, кто нам точно как разведчик не известен, но есть какие-то основания его подозревать — это нормально.
Это наша обычная контрразведывательная практика, и это всеми воспринимается как обыденность и, по большому счету, банальность. И совсем другое, когда внезапно выясняется, что под личиной абсолютно законопослушного дипломата скрывается отлично подготовленный и великолепно законспирированный высокопоставленный разведчик. Которому до этого момента удавалось дурачить весь наш отдел!
В отношении этой самой Марты Петерсон у нас была абсолютно твердая уверенность, что уж к чему — к чему, а к шпионажу она не причастна! Откуда такая уверенность? Да, как ни странно, из общих для всех разведок правил поведения «в тылу врага». У каждого человека есть свобода воли и поведения, и точно так же каждый разведчик может вести себя так, так и так, но при всем этом у него есть жесточайшие ограничения на то, чего он не может делать ни при каких обстоятельствах!
По большому счету, примерно такие же ограничения есть у каждого обычного кадрового сотрудника любого посольства, только у разведчиков они более строгие, и нарушение норм поведения карается более жестко. И более быстро.
По своему поведению Петерсон идеально вписывалась в нормы повседневной жизни у нас именно дипломата. Она даже позволяла себе несколько больше, чем положено и может быть допустимо для дипломата ее уровня. Любительница хороших московских ресторанов уровня «Метрополя» и «Националя», она вполне могла позволить себе провести ночь «в гостях» у понравившегося ей охранника посольства, с которым только что познакомилась, или отправиться «на пати» в компанию к непризнанным музыкантам или художникам.

Уже московский период. Фото из книги «The Widow Spy»
В целом, богемный образ жизни, и никаких попыток познакомиться с кем-либо, кто на самом деле представлял бы реальный интерес для американской разведки.
Марта была интересной женщиной! Не знаю, насколько она соответствовала своему имиджу внутренне — духовно и интеллектуально, у меня как-то не было возможности проверить это обстоятельство лично, но с внешностью у нее все было в порядке! Точеная, почти идеальная среднего роста фигурка с длинными, обычно уложенными в прическу русыми, практически пшеничного цвета волосами, она на самом деле была если и не красивой, то очень и очень симпатичной. И я вполне допускаю, что и с интеллектом у нее все в порядке.
Пару раз Контора подставляла ей своих людей, но дальнейшего развития ни одно такое знакомство не получало: Марта вела себя так, что было четко понятно, что для нее личное — это личное, а работа — это совсем другое.
И Марта любила выпить. Причем не то чтобы не слишком это скрывала, а она этого совершенно не скрывала! Пару раз в ожидании служебной машины она даже засыпала на ступеньках посольства после очередного в нем сабантуя, а однажды прикорнула у входа в ресторан, не в силах добрести до своей машины. В тот день я лично с другой стороны улицы наблюдал за этим процессом. В общем, если и не пьянь, то поддающая, а если и не шалава, то весьма свободного поведения!
И как только ее Госдеп на такой ответственной должности терпит? Такое может быть только в одном случае — если она любовница или протеже какой-то очень большой шишки из Госдепа или даже из самого Белого Дома.
ПОЛКОВНИК ШАРОВАТОВПо большому счету, к этому моменту мы знали уже практически все. И моя служба «Д» вместе со всеми приданными ей сотрудниками других подразделений, что нашей управы, что второго главка, уже который день стояла на ушах. Теперь нам надо было только взять связника, и на этом наше участие можно считать завершенным. Потом будут работать другие: следователи выяснять все мельчайшие детали, аналитики сопоставлять факты и делать выводы, но наша работа уже будет сделана.
— Ну, что скажешь? — спросил я своего подчиненного, начальника отделения службы подполковника Ерофеева.

Во время командировки в Лаосе. Фото из книги «The Widow Spy»
— А что тут говорить, Володь? — вздохнул он. — Говорить-то нечего! Прокололись мы с этой Петерсон! А кто мог подумать, — тут же вспылил он, — что эта особа окажется разведчиком! Сам же прекрасно знаешь, что за все время она не дала нам ни одного повода! И сам же знаешь, что мы ее из-под наблюдения вывели только через полгода! И то по приказанию начальника Управления!
То, что наблюдение и «плотная опека» с Петерсон была снята по личному приказу начальника Седьмого управления генерала-лейтенанта Алексея Бесчастнова, — это я, разумеется, знал. И даже догадывался о причинах. Мне почему-то подумалось, что этот приказ был следствием моего поданного по инстанции рапорта о причинах ее такого свободного поведения. В нем я высказывал мысль, что Петерсон имеет в США высокопоставленного «покровителя», который блокирует все поступающие в Госдеп сигналы об ее «вольном» поведении в свободное от работы время, и предлагал передать эту информацию в ПГУ для оперативной разработки.
Какими на самом деле были настоящие причины — об этом меня не проинформировали, и этого я не знал, но факт остается фактом — Петерсон оставили в покое, выведя из-под плотной опеки, беря под наблюдение только время от времени или вот как сейчас, во время объявления полного аврала. Но во время аврала под наблюдение берутся все без исключения посольские. И не только посольские.
— Знаешь, Виктор, — ответил я ему, — все, как говорится, крепки задним умом, но на будущее надо учесть, что вот такое поведение, которое нарушает вообще все положения и вообще все нормы поведения дипломата, просто по определению не может быть ничем иным, как попыткой закрыть нам глаза. Ведь есть же у них своя служба внешней контрразведки, не могла она пройти мимо такого поведения, и давай называть вещи своими именами, мимо такого вызывающего поведения! А если прошла, то все, значит, не просто так! На будущее!
— А помнишь, как ты по моему же представлению посылал информацию по этой Петерсон на проверку наличия у нее любовника, — ответил он мне, — и что получилось?
— Вот тот самый приказ Бесчастнова и получился. С предложением больше не забивать себе этим голову.
— Понятно, — вздохнул Виктор. — Вот так всегда! Сначала ради интересов общего дела взваливаешь на свою шею не свою работу, в благодарность получаешь рекомендацию не лезть куда не просили и не брать на себя лишнего, а потом, когда «задница», на тебя же все шишки и валятся!
ПОДПОЛКОВНИК ЕРОФЕЕВПрав командир, конечно. И запомнить этот случай надо. Но вот только не на будущее. А просто для информации.
— Не будет, Володя, больше такого случая, — сказал я ему тогда. — Сам знаешь, не дураки против нас работают! Повторов оперативных комбинаций ни они, ни мы не допускаем. Хотя запомнить надо. Мало ли что! И для молодежи полезно знать будет, и на всякий пожарный! Ты мне лучше еще раз расскажи, как все вчера было?
Я обреченно вздохнул, и в десятый, наверное, раз начал рассказывать.

Муж Марты Джон, кадровый сотрудник, погиб в Лаосе в 1972 году. Фото из книги «The Widow Spy»
— Мы выставили сигнал вечером 14 июля и стали отслеживать все машины, которые его могли принять. Единственная иностранка, которая его могла снять, проехав мимо него на своей машине в непосредственной близости, была Мартой Петерсон. Это было следующим утром. Мы сразу же перекрыли наружным наблюдением и сам «Парк Победы», и все подъездные пути к нему. — Я не стал добавлять, что из-за этого все участвовавшие в мероприятии наши сотрудники последние несколько дней находились в состоянии «повышенной боеготовности» — для нашей службы данный факт был само собой подразумевающейся рутиной и банальностью. — Я доложил тебе, ты наверх.
— А потом кто-то оттуда, — добавил Владимир, показав пальцем наверх, — почему-то решил, что тот, кто прибудет на закладку тайника, обязательно будет мужчиной!
— Да! — согласился я. — А вместо мужика прибывает миниатюрная девчонка с репутацией пьяни и любительницы распутной жизни! Которая, к тому же, как обычная и нормальная москвичка, приезжает на общественном транспорте, да еще и одетая точно так же, как среднестатистическая советская женщина ее лет.
— Но ты же говоришь, что твои парни ее видели? — перебил меня Владимир. — Почему они на нее не отреагировали?
— Потому, что команды на тотальную проверку документов у всех гуляющих не было! — огрызнулся я, в который уже раз отвечая на один и тот же вопрос. — Как они могут на нее реагировать, если они посчитали, что это наша?
— Да! — сокрушенно согласился со мною Владимир. — Прокол! Петерсон спокойно кинула на землю сосновую ветку, под которую был замаскирован контейнер, и начала прогуливаться по парку. А когда не обнаружила ответной закладки от агента, то спокойно забрала ветку и так же спокойно удалилась. И что мы теперь будем делать?
— Ну, раз она пришла на связь один раз, то придет и в другой! — убежденно ответил я. — Обязательно придет! И вот в этот раз она от нас никуда не денется!
КАПИТАН ЗАЙЦЕВКак я порадовался, что в нужном ключе мы отработали вопросы с руководителями групп «топтунов» — профессионалов наружного наблюдения из нашего же Управления, участвующих в операции. Если вы поймете, что объект может иметь возможность зайти в кино или театр, то один из ваших должен заранее перед ним зайти в кассу за билетом. Заранее перекройте все заведения по маршруту следования! И покупайте так, чтобы объект, зайдя в кассу, видел, что ваш человек был в ней еще до его появления. В таком случае, вы сможете без подозрений находиться с объектом в одном помещении, — инструктировали офицеров скорее «для галочки», для формального выполнения норм инструкции, прекрасно понимая, что они сами все знают, и уж в чем-чем, а в своем деле все нюансы «процедуры» наверняка знают лучше меня самого.
— Объект подъезжает на машине к кинотеатру «Россия», — ожила рация.

Один из ресторанов, где бывала Марта Петерсон. Фото из книги «The Widow Spy»
— Всем внимание! Работать с расстояния, фиксировать все детали, — отдали приказ командиру группы наблюдения.
А вот теперь я успокоился, — стало понятно, что Петерсон ничего не подозревает и по-прежнему разыгрывает свой трюк. Ведь нет никакой разницы между вызывающим поведением, явно показывающем, что именно этот человек не может быть разведчиком, и использованием бросающейся в глаза одежды. Любая яркая или оригинальная одежда настолько сильно облегчает наблюдение за человеком даже издалека, что ее никогда и ни за что не наденет ни один человек, который так или иначе причастен к работе спецслужб.
Именно в этот вечер Марта надела совершенно шикарного покроя белое шелковое с крупными красными цветами платье, легко различимое на большом расстоянии. А, собственно-то говоря, почему бы ей и не продолжать его использовать — она же ведь не знает, что мы ее раскусили, — подумал я.
— Как тебе ее прическа? — спросил заместитель, непрерывно отщелкивая фотоаппаратом буквально каждый ее шаг.
— Оценил, — коротко ответил я. Прическа у Марты в этот вечер на самом деле была если и не верхом парикмахерского искусства, то по-любому стоила трудившемуся над ней мастеру пары часов работы.
— Объект входит в кинотеатр, — вновь ожила рация. — Фильм «Красное и черное», последний сеанс, билет уже имелся.
— Перекрыть все выходы из кинотеатра! — обратился я к офицеру, отвечавшему за взаимодействие групп наружного наблюдения.
— Посылай людей внутрь! И чтобы абсолютно все фиксировать!
— Объект переоделся в зале — спустя некоторое время доложила рация. — Идет на выход.
— Андрей! Полная готовность! Не упустите!
— Выходит.

В будущем Владимир Зайцев (в центре) не раз захватывал американских шпионов. Рядом (слева) — агент Адольф Толкачёв на следственном эксперименте
Из припаркованной машины через линзы оптики я прекрасно видел Петерсон. Теперь это была уже не яркая, свободно себя ведущая иностранка, а одетая в наглухо застегнутый черный брючный костюм высокопоставленная деловая женщина из административного центра Москвы.
— Лихо, — присвистнул я, увидев, что буквально за несколько проведенных в темном зале минут Марта успела не только переодеться, но и изменить прическу. Ее до этого тщательно уложенные волосы теперь были свободно распущены по плечам, и в таком совершенно преобразившем ее виде Марта выскользнула из помещения кинотеатра. Сейчас это была уже женщина в черном.
ПОЛКОВНИК ШАРОВАТОВВся информация стекалась в штаб операции.
— Объект второй час катается, — коротко ответил я по прямому проводу на звонок не кого-то там, а самого начальника управления генерала-лейтенанта Бесчастнова.
— Сам звонил? — переспросил меня Ерофеев.
— Сам, — коротко ответил ему я.
— Скорее всего, его точно так же, как и он нас, по инстанции сверху теребят, — вздохнул он. Все, как у нас, только масштабы немного побольше.
— Ага, — согласился я. — И звезд у них на погонах столько же, как и у нас с тобой, только погоны эти без просветов.
— Доложить информацию! — ничего не ответив мне, бросил в трубку Ерофеев.
Продолжение следует…
« Москва в 1959 году
Кулибины Афганской войны »
  • +98

Только зарегистрированные и авторизованные пользователи могут оставлять комментарии.

0
«В середине 1980-х сотруд­ники Группы «А» КГБ СССР провели свыше дюжины захватов американских шпионов из числа советских граждан.» — вот-вот, в середине 80-х, когда уже был Генсеком Горбачев, и Ельцин уже был известен всей стране. Тут суперпатриоты пишут, что это как раз и были самые главные шпионы, которые уничтожили СССР. И что? За что сотрудники учреждения получали свою повышенную зарплату? Или всё-таки сама советская система гнилая, и не в шпионах дело?
+1
Плохо работала контора. Ельцина с Горбачевым проглядели… А с ними еще кучу…
Комментарий удалён за нарушение
+3
«Владимир Зайцев (в центре)» Не понял… Стоит: человек — три справа и три слева, по ЦЕНТРУ ни кого. Неужели и теперь он такой засекреченый! :-))
+1
Когда-то был классный мультик Шпионские страсти. Задолбали этой шпиономанией. В этом вопросе Гельмут Коль, когда ему приносили доклад о засильи шпионов, просто выбрасывал этот доклад не читая.
0
Согласен с вами, чудесный мультфильм 60х годов«Шпионские страсти», где-то должна сохраниться его 8ми миллиметровая копия.
+2
«КГБ СССР провели свыше дюжины захватов американских шпионов из числа советских граждан» — а что это автор использует вражескую меру численности? Дюжину? Сам он тоже тово, работает на британскую разведку? И потом, ну что такое 12 штук? В 30-е годы ведомство, к которому принадлежит вышеупомянутое подразделение Зайцева шпионов ловило десятками тысяч. Всяких. Никарагуанских, мозамбикских, уругвайских. Даже латинские попадались, эти выдавали себя тем, что знали латынь. :))
Комментарий удалён за нарушение
-8
Сам дебил. А насчет дюжины, точно, это они у нас слова передирают. Наше слово дюжина переиначили как dozen, рельсы — rails, берлога — bearlog (а ещё от русского слова берлога сделали себе ещё два слова bear — медведь, log — логово), а из русского слова профукать (что значит про*бать) образовали свой матюк fuck (е*ать). Ты небось слесаришка без образования, языками не владеешь? Или мозги сгнили от передоза глюконата коммуниздия.
Комментарий удалён за нарушение
0
Про врача уже было, повторяешься. По существу ответить нечего?
Комментарий удалён за нарушение
0
ЧМО ты малограмотное. Этимология[править | править вики-текст] Впервые в русском языке слово «дюжина» упоминается с 1720 года. Первоначально оно использовалось моряками. Слово заимствовано из французского douzaine или итальянского dozzina, которые, в свою очередь, произошли от латинского duodecim (duo — «два» и decim — «десять»).
Комментарий удалён за нарушение
0
А слово КАБИНЕТ происходит от русского КАК БЫ НЕТ. :)) Плавали, знаем! как говорил Христофор Бонифартьевич.
Комментарий удалён за нарушение
0
ЧМО — это аббревиатура для милицейских протоколов, как и БОМЖ. ЧМО — это как раз про тебя. :))
Комментарий удалён за нарушение
0
Бескультурный ты какой-то, ругаешься и ругаешься. Можно подумать, нам с тобой надо вместе детей крестить. Комуняка?
0
В современном русском языке чисто русских слов только и осталось что лапти, репа, изба, барин и ещё два-три десятка подобных. Да и из тех наверное половина из татарского языка.
+4
Все хотят нажиться.
+9
Сегодня гаденышей, желающих продать Ролдину, гораздо больше, чем было в СССР. Работы у органов непочатый край.
+6
И делают все это открыто, нагло и с цинизмом… псевдодемократия раскрыло все низкие качества всякого рода субъектов, а на верхушке все этого — деньги…