Артек' 1960

Артек – это слово знакомо и взрослым, и детям. В этом году он отпраздновал свой 90-летний юбилей.


Недавно в местной знаменской прессе был опубликован рассказ Николая Морозова, старшеклассника 236-ой школы, побывавшего этим летом в замечательной ребячьей стране, а также интервью с Надеждой Алексеевной Бородовицыной, артековкой 1960 года. Прочитав её воспоминания, я тотчас достал из «стенки» свой дневник тех времён. Дело в том, что и мне в том году посчастливилось там провести чудесный месяц (раньше, чем Н.А.Бородовицыной). Тот месяц, прожитый у горы Аю-Даг в Нижнем лагере (их всего было четыре, расположенных поблизости друг от друга), остался в памяти навсегда.
Если я перепечатаю все страницы дневника, рассказывающие об этих днях, то они заполнят собой весь номер газеты, поэтому перескажу их в самом сжатом виде.
Наша астраханская «делегация» в количестве 19 мальчишек и девчонок (мне тогда едва исполнилось 14 лет) добиралась до места в сопровождении двух взрослых дам на двух поездах – «Астрахань-Москва» и «Москва-Симферополь». А далее – на автобусе до самого Артека. Первая в жизни встреча с морем, кипарисы, лавры, секвойи…
Всё же процитирую одну любопытную запись из дневника от 7 мая 1960 года (поезд, купе, четверо мальчишек): «Слушали по радио доклад Хрущёва на сессии Верховного Совета СССР. Наши ракетчики сбили американский самолет. Олег, севший в поезд в Баскунчаке, сказал, что он живёт в каком-то военном городке, и первого мая, когда был совершён этот полет, им позвонили из Москвы и сообщили об этом (они же военные)».
Будучи недолго в Москве, посетили Мавзолей, в котором тогда находились Ленин и Сталин. Отстояв длиннющую очередь, спустились вниз, стали в полутёмном помещении проходить мимо двух освещавшихся саркофагов. Как зачарованный, смотрел я на вождей, впитывая, вбирая в себя мельчайшие детали их облика. Даже слегка вышел из общей цепочки и меня мягко и деликатно соответствующий товарищ, следящий за порядком, поставил вместе с другими ребятами.
Ленин лежал в том френче, в котором был сфотографирован вместе со Сталиным в Горках. Одна рука у него покоилась возле туловища, другая лежала на груди. И кожа на кисти была немного неестественного, розоватого цвета. Как у куклы, что-то целлулоидное.
Сталин выглядел гораздо лучше. Как будто только уснул и скоро проснётся. На голове волосы серебрились, вполне естественные, как будто недавно причёсанные.
В общем, вышел я из Мавзолея сам не свой, увиденное произвело на подростка огромное впечатление.
Но вернёмся к главному, к Артеку. Ныне артековцы живут в красивых корпусах, похожих на дорогие отели. А мы жили в чём-то типа палаток (точнее – палат), но не брезентовых, а каменных, в каждой из которых было 30-40 коек. И ночью (в мае) залезали в спальные мешки. Один лагерь – одна пионерская дружина, 350 человек, в нашей было 9 отрядов; первый, в составе которого я был, самый возрастной. В то время Нижний лагерь был летним, международным, другие три – круглогодичные, не международные. Но я был в первой смене, а две международных были после неё.
Мы все были облачены в соответствующую артековскую форму, она менялась в зависимости от погоды, была и парадная.
День от подъёма до отбоя заполнялся до краёв. В 7 утра – пионерский горн, коллективная зарядка, туалет, заправка постелей, отрядная и дружинные линейки, поднятие артековского флага (доверялось лучшим за прошедшие дни), объявление плана на предстоящий день, завтрак. А далее — насыщенный разнообразными занятиями день под девизом «Труд, спорт, дружба». Тридцать два кружка в дружине, самые разные, по интересам: спортивные, музыкальные, технические и т.п. После обеда — «абсолют» (то есть послеобеденный сон). Игры, состязания, разучивание песен, редко – работа на подсобном хозяйстве. Вечерами – отрядная и дружинная линейки, спуск флага, в 22.00 – отбой.
Кормили нас, конечно, великолепно. Полуоткрытая столовая вмещала всю дружину, столы на четыре человека, фирменная посуда, прекрасный вид на море (оно было совсем рядом).
Передвигались в основном строем (но, конечно, не строевым шагом), исполняя на ходу артековские песни, выкрикивая всевозможные речёвки. Подходя к той же столовой, в обязательном порядке приветствовали остальные отряды (а они – нас): «Всем-всем – приятного аппетита!»
Разучили и исполняли (особенно в походах) много песен. Приведу текст одной из них:
Есть местечко в Крыму, отовсюду к нему
Пионеры стремятся гурьбой.
Слева горы и лес, сверху купол небес,
А внизу неумолчный прибой.
Припев:
Поднятие флага, туман Аю-Дага,
Тебя, наш любимый Артек, Артек,
И крымские зори, и Чёрное море, -
Мы вас не забудем вовек, вовек!

Утро тихо встаёт, море плавать зовёт
Даже тех, кто вчера не умел.
В Чёрном море вода закипает тогда
От горячих и бронзовых тел.
Облака, облака, вечереет слегка.
Слышен гул пароходов во мгле.
Грусти нет ни о чём, волейбольным мячом
Скачет радость по нашей земле.
Осталась память о многом. О посещении Ялты и Севастополя с его Малаховым курганом, Сапун-горой, грандиозной панорамой «Оборона Севастополя 1854-1855 годов». О подъёме на Аю-Даг (Медведь-гору), о четырёхдневном походе по горам Крыма, покорении во время этого похода Роман-Коша (высшей точки Крымских гор)
Разве можно забыть прогулки по морю на катерах и шлюпках, наши вечерние «массовки» (нечто вроде танцев), отрядные вечерние костры? Не забыть Никитский Ботанический сад (тогда — 280 гектаров, теперь во много раз больше) с тысячью видов и сортов растений, с его секвойями, пальмами, серебристыми елями, кедрами, кипарисами, дубами, океаном красивейших цветов, аллеями и прудами… Помнятся до сих пор встречи со знаменитыми гостями Артека, артековская спартакиада. И, конечно, наш дружный весёлый отряд и его замечательный руководитель – воспитатель Геннадий Петрович Поляков.
В Артеке довелось познакомиться с американским ровесником, Брайном Каном, сыном известного по тем временам (считавшегося «нашим», прогрессивным) американского писателя Альберта Кана. Отец гостил в Советском Союзе, сына отправили отдохнуть к «самому синему морю», недели на две. И попал он как раз в наш отряд, самый взрослый.
По-русски Брайн почти не говорил, изъяснялись мы с ним в основном жестами и мимикой. Несколько мальчишек из отряда, москвичей, что-то и по-английски с ним гутарили, морща лбы и потея от усердия…
О многом можно было бы еще написать. Но всё же завершу и процитирую девиз всех поколений, побывавших в этой детской республике: «Артековец сегодня – артековец всегда!»
Геннадий Ростовский